Лариса Соболева - Луна за решеткой
– Ну, а от меня чего ты хочешь?
– Мне нужны фамилии, – коротко сказал Руслан. – Дайте задание из Москвы, чтоб предоставили фамилии и род занятий так называемых Берты Станиславовны и Якова Олеговича. У нас же как: пока господа сверху не нажмут, делать не будут. Это раз.
– Ты представляешь, сколько надо перелопатить людей? Сотни тысяч! И где уверенность, что проживают эти двое в Краснодаре, а не в Ростове, Ставрополе, в Воронеже, или еще где?
– Я не понял, – нахмурился Руслан, – вас не интересует торговля людьми?
– Ты знаешь, сколько таких дел по стране? Да вон тебе пример: в Москве цыгане держат в рабстве инвалидов и заставляют их побираться. Выручки прикарманивают, да еще и забивают инвалидов до смерти. Да та же Чечня под носом. Там торговля людьми процветает вовсю. И пока ничего не могут сделать…
– Или не хотят, это разные вещи.
– Я бы на твоем месте так категорично не заявлял, – обиделся Артем. – По доходам работорговля занимает третье место после торговли оружием и наркотиками. Это во всем мире. А у нас работорговля постепенно выходит на первое место. По подсчетам, в нашей стране в рабство попадает около шестидесяти тысяч, некоторые называют другое число: четыре миллиона человек. В год! Дико звучит, да? Но это действительность, от которой никуда не денешься. Практически любой человек может попасть в рабство. Работорговцы свою деятельность не афишируют. У них есть свои дилеры, киллеры, оптовые покупатели и перекупщики, налажены каналы во всех уголках мира. Это мощная сеть. И если думаешь, что этим не занимаются службы, ты глубоко ошибаешься. А помимо этих дел, есть еще, уверяю тебя, не менее важные дела. И потом, твои предположения пока не обоснованы. Произошло банальное убийство, причина которого – деньги, вырученные за дом.
– Это гнилая отмазка, – вспыхнул Руслан. – У нас есть записка Розы, наводка. И убили ее потому, что она вернулась. Иначе не пряталась, не пыталась бы уехать с матерью так срочно. Неужели тебе это не понятно? Да, елки-палки, в налоговой в компьютерах пусть посмотрят имена и отчества, выдадут фамилии!
– Ну, хорошо, допустим, с фамилиями я тебе помогу, дальше что? А улики? Нужны доказательства, свидетели.
– Вот! – сказал Руслан. – За свидетелями я и собираюсь отправить Севу. Здесь мы их не добудем, потому что загадочные Берта и Яков позаботились о своей безопасности. Донник едет с шоу в Анкару, а там Настя.
– Ты ненормальный! – рассердился Артем, сделал паузу и постарался втолковать Руслану: – Наверняка род деятельности у поставщиков мирный, не имеющий отношения к основному занятию. Вполне возможно, это респектабельные люди, на которых никогда не подумаешь. И даже твоя Берта с Яковом могут быть всего лишь посредниками, а заправляют всем высоко сидящие люди. Подобный пример есть. В небольшом городе торговал детьми сам господин мэр. И знаешь, чьих детей продавал? Из детского дома, значит, ничьих. Десять-пятнадцать штук баксов за ребенка иностранным гражданам. Дальнейшая судьба детей неизвестна. Так вот его не удалось прихватить. Крутили-крутили, а ничего не выкрутили. Сидит себе в кресле мэра и посмеивается.
– Плохо крутили. Или взятками твой мэр забросал крутильщиков. – Руслан тоже сделал паузу, во время которой изучал мумию рыбешки, найденную возле пледа. Потом отбросил в сторону рыбешку и заговорил довольно спокойно, но с нотками скептицизма: – Что ж получается, правоохранительных органов расплодилось много, а обычный человек на них рассчитывать не может? Твой мэр продавал детишек на запчасти, я так полагаю, а его не прихватили. Интересно. Так у кого мы на службе? Чьи интересы защищаем? Мэров, делающих бизнес на детворе, или толстозадых уродов, которые тоже делают бизнес на простаках?
– Ты как с луны свалился, – досадливо произнес Артем. – Очнись, мужик. Ситуация на нашей карте резко ухудшилась, каждый день совершаются тысячи преступлений, половина из них тяжкие. Каждый день сотни обычных людей перерождаются в преступников. В органах работников не хватает, а из тех, кто есть, надо гнать две трети за те же преступления. Уж ты-то должен знать.
– Я знаю одно: люди обратились ко мне за помощью. В мои обязанности входит им помочь, я за это зарплату получаю. Так меня учили.
– Ну, хорошо, а как ты собираешься прижать поставщиков, чем?
– С вашей помощью, – огрызнулся Руслан, дав понять, что на помощь теперь не рассчитывает. Но отказаться от мысли переубедить и заинтересовать Артема не смог. – Есть еще причина отправить Севу с Донником. Возможно, Боря связан с Бертой и Яковом, Сева должен войти к нему в доверие и выяснить механизм, то есть как продают девчонок и куда. Так мы вернем дочь родителям. Ведь это отец девушки дает нам деньги.
– Руслан, извини, но затея не самая умная. Ты понимаешь, на что толкаешь парня? Это чужая страна, со специфическими особенностями, страна восточная. Уж кто-кто, а ты должен знать, что Восток – дело тонкое, сам учил меня восточной дипломатии. Их нравы разительно отличаются от наших, а вы, извини, не разведчики.
– Ага, станут разведчики заниматься такой ерундой. Вам всем подавай крупномасштабные дела, где замешаны огромные бабки, военные комплексы, наркота в тоннах. А какие-то там девчонки – плевать. Наши бабы еще нарожают, да? Вот бы кого-нибудь из ваших отпрысков затянули в притон, я б тогда на вас с огромным удовольствием посмотрел, как вы ставите на уши все службы страны.
– Максималист ты, Руслан, так нельзя, – проворчал Артем и задумался, глядя на потемневшую гладь воды.
В сумерках море стало сизым. Еще находясь здесь весной, Артем заметил, что оно никогда не бывает одинаковым, никогда не повторяются закат и рассвет. Разумеется, море он видал и раньше, но почему-то лишь этой весной ощутил волнение, глядя на огромное водное пространство. Наверное, надо прожить тут какое-то время, чтобы заметить особенности юга. Море удивительно умеет смягчать плохое настроение, возможно, поэтому большинство южан производят впечатление беспечных и веселых людей, в отличие от жителей с Севера. Здесь всегда хочется расслабиться, получить максимум удовольствия, ни о чем не думать. Но здесь же – Артем знал на личном опыте – ассимиляция и тепло дали новую породу людей: хитрых, изворотливых, жестоких, способных на пути к цели отмести все известные нормы. Впрочем, и в центральной части России человеческая порода ухудшилась до неузнаваемости, море тут наверняка ни при чем.
Так он думал, глядя на сизую воду, которая быстро темнела. Ночь тут наступает быстро, как и светает. Собственно, эти мысли не превалировали, текли сами по себе вторым планом. А первым планом он проворачивал идею Руслана, довольно опасную. Но его не отговоришь угомониться, уж Руслана он узнал достаточно хорошо, потому оставалось одно – сделать все возможное, дабы избежать лишних жертв. Ни Артем, ни Руслан не простят себе, если с Севой что-нибудь случится.
– Я так понял, что начальство не в курсе твоих планов, – наконец сказал Артем.
– Правильно понял. Да ты же знаешь, я их редко посвящаю в свои планы.
– Ты больной. Давай я поговорю в Москве, потом решим…
– Много воды утечет. А давай я расскажу тебе историю, а точнее, ее конец. Роза Ибрагимова, двадцати лет от роду, вернулась к матери. Как она вернулась, никто не знает. В документах, которые мы нашли, заграничного паспорта нет, только российский. А люди сохраняют даже незначительные документы, тем более загранпаспорт. Полагаю, девушка вернулась без документов, с которыми она отправилась в Турцию…
– Это сказки, – вставил Артем. – Это просто невозможно. На границах…
– Лучше сказок, чем пишет жизнь, еще никто не придумал, – спокойно возразил Руслан. – Роза пряталась целый месяц. И пряталась не дома. Даже соседи ни разу не видели ее, то есть она вообще не выходила из дома. Почему же пряталась? Потому что боялась, знала, что ее убьют. Причин я не знаю, их может быть десяток. И вот мать поспешно продала дом, в котором провела всю жизнь, получила деньги, купила билеты. Утром они собрались навсегда покинуть этот город. И ты, наверное, знаешь, с каким трудом люди снимаются с насиженного места, особенно люди бедные. Но они решили убраться отсюда, бросив весь скарб, нажитый годами.
– Ты уже об этом говорил, дальше.
– Наступает их последняя ночь. Роза написала загадочную записку, сунула ее под простыню. И здесь она подстраховалась, чтоб не подвести ни себя, ни тех, кому была адресована записка. В соседней комнате спала мать. Роза тоже заснула, мечтая о новом, безопасном месте. В начале четвертого утра двое проникли в дом. Действовали они профессионально, потому что бесшумно открыли замок. Воспользовались ножом, выстрогали щель, осторожно подняли крючок. Туфли сняли, мы никаких следов обуви не обнаружили, да и двигались они бесшумно – застали спящих врасплох. В комнате Розы горел ночник, это помогло ориентироваться. Они вошли в комнату матери, один сразу нанес удар ножом в грудь спящей Фаине, но не убил наповал, она вскрикнула. Роза, конечно, проснулась, кинулась в комнату матери, а ее встретили два урода. Один зажал рот девушке, пригрозил: если вздумает кричать, убьет ее, и стал ее насиловать. Короче, ни криков, ни шума никто не слышал. Им же мало убить, все сполна получить надо. Второй искал деньги, они знали о продаже дома. Искать долго не пришлось. Фаина и Роза положили их на дно баула, сверху вещи, а баул поставили у стены. Первый закончил насиловать Розу, уступил место второму. На простыне остались пятна спермы двух уродов. Потом накрыли лицо Розы подушкой. А чтобы усилить впечатление от моего скромного рассказа, держи фотографии. Нравится?
