Убийство в поезде Минск-Брест - Анна Чиж-Литаш
— Вы же пенсионер! — ухмыльнулась она. — Вот и отдыхайте!
Полковник от возмущения потерял дар речи. Он явно не ожидал такого отношения к своей персоне, тем более нескрываемой наглости. «Профессия накладывает неизгладимый след на человека, — размышлял полковник, рассматривая собеседницу. — Длинная дорога, как следствие — продолжительное одиночество, как результат — желание много и бездумно болтать, — Виноградов нахмурил брови. — Интеллект как инструмент мышления тоже не основной ключ в работе». Полковник прервал свои размышления, так как чувствовал, что его мысли могут обидеть Елену, даже несмотря на то, что она никогда о них не узнает.
— Елена, я не просто пенсионер, я ОЧЕНЬ известный пенсионер в правоохранительных органах. Находясь на пенсии, я не сижу дома, а раскрываю громкие преступления, даже за пределами нашей страны. Со мной советуются высшие должностные лица! — он поднял вверх указательный палец буравя взглядом лицо проводницы, которое выражало прежние эмоции.
— Что вы от меня хотите? — спросила она, цокнув языком.
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно.
Елена еще несколько секунд смотрела на него сверху вниз, но затем все же сменила гнев на милость, предвкушая новый интересный поворот в необычной истории.
— Пойдемте со мной.
Проводница грубо растолкала возбужденных пассажиров, которых сама же и довела до такого состояния.
— Займите свои места согласно купленным билетам! Чего вы здесь столпились?
Открыв дверь своего купе, женщина пригласила полковника войти.
— Значит, так! Я уже сообщила в милицию и скорую помощь. В Столбцах к нам подсядут следователи. Так что теперь можно успокоиться и попить чая, — она взяла со стола кружку, небрежно бросила в нее чайный пакетик и вышла в коридор, чтобы налить из бойлера горячей воды. Вернувшись обратно, уселась на полку и начала громко отхлебывать. Каждый ее глоток для Виноградова был равноценен смерти. Отвратительный звук чередовался с постоянными попытками остудить напиток: женщина дула на горячий чай, заплевывая и содержимое кружки, и стол слюной. Полковник, скривив губы, наблюдал за этой картиной.
— Может, вы мне все-таки расскажете, что случилось?
— В общем, так, через четыре купе от нашего на скамейке лежит труп мужика.
Полковник подскочил с места.
— И вы молчите? Я думал, это какая-то ошибка!
— Куда вы собрались? Подождите меня, я хоть чай допью, — она снова издала ужасный звук, но полковник уже вышел в коридор. Оставив чашку, проводница устремилась за мужчиной.
— Это купе? — полковник показал пальцем на дверь.
— Да. Подождите, мужчина, я войду первая и предупрежу о вас!
— К черту предупреждения! — Виноградов громко постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.
У окна сидела девушка, закрыв лицо ладонями. Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. На соседней полке полковник увидел молодого мужчину. Его ноги лежали ровно, руки свисали, как плети, а лицо было неестественно бледным. Не было сомнений: он мертв.
— Позвольте войти, — тихо, стараясь не испугать девушку, сказал Виноградов.
Она подняла голову и вперилась в посетителей отсутствующим взглядом.
— Меня зовут Александр Петрович Виноградов, я сотрудник милиции, — полковник решил не вдаваться в подробности, опустив детали своей милицейской карьеры. — Я пришел, чтобы помочь вам, — он осторожно присел рядом с девушкой.
Она отвернулась к окну.
— Я тогда пойду, — сказала проводница, пятясь к выходу. — Боюсь мертвяков.
Полковник укоризненно посмотрел ей вслед, мысленно радуясь, что эта несносная женщина наконец исчезла.
— Вы можете рассказать мне, что произошло? Я хочу помочь вам.
— Уже ничем не помочь, — девушка повернулась к Виноградову. Александр Петрович рассматривал ее: бледное лицо, отсутствующий взгляд, подрагивающие пальцы. Девушка была высокого роста, но сейчас, казалось, уменьшилась вдвое, превратившись в худенького мальчика-подростка.
— Вы сейчас в состоянии разговаривать?
— Я вышла в ресторан пообедать, а когда вернулась, он был уже мертв, — она проигнорировала его вопрос.
— Сколько времени вы провели в ресторане?
— Минут сорок.
— Я так понимаю, это ваш супруг?
— Да. Мы поженились месяц назад.
— А почему он не пошел с вами обедать?
— Сказал, что не хочет. Нет аппетита.
— Раньше он жаловался на отсутствие аппетита?
— Никогда.
— Хорошо. Когда вы уходили в ресторан, он вам что-нибудь еще говорил?
Девушка задумалась:
— Сказал, чтобы я не торопилась: он собирался немного поспать. Вот я и не спешила, чтобы не потревожить его сон.
— Простите, мне ваше лицо кажется знакомым. Я мог вас встречать раньше?
— Я дочь Стравинского Павла Андреевича, Ольга Павловна.
— Знакомая фамилия…
— Он известный банкир. А мои фото вы могли видеть в газете, раньше я часто посещала светские мероприятия.
— Точно! Вспомнил! — полковник достал из кармана брюк дежурный блокнот. — Позвольте, я буду помечать кое-какие факты?
Ольга пожала плечами.
— Я просто не понимаю, к чему все эго? Он мертв. Его не убили. Скорее всего, сердце остановилось.
— А у него были проблемы со здоровьем?
— Он не жаловался на здоровье. Но месяц назад начал говорить о болях в области сердца. Я ему советовала обратиться к врачу, но он не пошел. Сказал, мол, нервы, все пройдет. Я тогда не придала этому особого значения. Видимо, зря.
— А как давно вы познакомились?
— Полгода назад. Он несколько месяцев ухаживал за мной, а потом сделал предложение. Я согласилась. Не с моей внешностью женихов перебирать, — девушка грустно улыбнулась.
— Вы очаровательны! — галантно отметил полковник.
— Давайте честно. Мне тридцать три года. Я не красавица, меня даже сложно назвать симпатичной. Все мои кавалеры ухаживали не за мной, а за папиными деньгами. Таких отношений я не хотела. А Егор, — она кивнула в сторону мужчины, — другой. Хотя и знал, что у меня обеспеченная семья, но полюбил не за это. Сам он из деревни под Брестом. Мы как раз ехали проведать его родных, — она всхлипнула и снова спрятала лицо за ладонями. — Не знаю, как я им теперь в глаза посмотрю!
— Вы же не виноваты. Такова судьба, — Виноградов постарался утешить девушку и сделал пометку в блокноте:
«Отсутствие аппетита
Проблемы с сердцем»
— Егор из бедной семьи. Родители всегда очень скромно жили. У них четверо детей — попробуй всех прокорми и одень. — Ольга снова вернулась к разговору. — Но он так мило ухаживал за мной. Дарил мелкие побрякушки, цветы и дешевые сувениры. Мне это нравилось даже больше, чем охапки роз или ювелирные украшения. Потому что это было искренне. А раньше — сплошная фальшь! Я буквально сразу поняла, что это мой человек. А теперь его нет…
— Крепитесь, мое дитя, — полковник ласково погладил ее по руке. — Позвольте мне задать еще несколько неприятных, но очень нужных вопросов?
— Задавайте.
— Почему вы поехали поездом? Ведь на машине гораздо быстрее
