Объявлено убийство - Кристи Агата
– М-да… звучит увлекательно.
– А по-моему, чертовски скучно. Я не пойду.
– Глупости, Эдмунд! – решительно возразила миссис Светтенхэм. – Раз я собираюсь идти, значит, и ты пойдешь вместе со мной. И нечего тут обсуждать!
– Арчи, – сказала миссис Истербрук мужу, – ты только послушай!
Полковник Истербрук не обратил на нее внимания, поскольку возмущенно пыхтел, читая статью в «Таймс».
– Вся беда этих деятелей в том, – изрек он, – что они не имеют об Индии ни малейшего понятия. Ни малейшего!
– Конечно, милый, конечно.
– Иначе они не писали бы такой ерунды.
– Да-да, Арчи, послушай: «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ В „ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ“. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!»
Миссис Истербрук умолкла и с торжествующим видом посмотрела на мужа.
Тот взглянул на нее снисходительно, но без особого интереса.
– Да это просто «игра в убийство», – пояснил он.
Миссис Истербрук ойкнула.
– Хотя, – полковник приосанился, – эта игра может быть довольно забавной, если ее как следует провести. Но для этого нужен специалист. Сначала тянут жребий. Один из игроков назначается убийцей. Кто именно – не объявляется. Потом гасят свет. Убийца выбирает жертву. Она должна сосчитать до двадцати и закричать. Тогда игрок, назначенный сыщиком, начинает расследование. Он допрашивает всех по порядку: где они были, что делали, пытается вывести убийцу на чистую воду. Да, хорошая игра, если только сыщик… м-м… имеет представление о работе в полиции.
– Как ты, например, Арчи. Сколько потрясающих дел было в твоем округе!
Полковник Истербрук снизошел до улыбки и самодовольно покрутил ус.
– Да уж, Лаура… Пожалуй, я мог бы их кое-чему научить.
– Напрасно мисс Блэклок не попросила тебя о помощи.
– Так вокруг нее теперь вертится этот молокосос! – хмыкнул полковник. – Кем он там ей доводится? Племянником?… Наверно, он ее и подбил. Это ж надо додуматься – дать такое объявление!.. Забавно!
– Оно напечатано в разделе светской хроники. Мы могли бы и не заметить. Как по-твоему, это приглашение, Арчи?
– Хорошенькое приглашение! На меня, во всяком случае, рассчитывать нечего.
– Ну, Арчик! – голос миссис Истербрук стал заискивающе-плаксивым.
– Все равно нужно предупреждать заранее. Они же знают, что я могу быть занят!
– Но ведь ты не занят, милый, правда? – промурлыкала миссис Истербрук. – Арчи, я считаю, что пойти помочь бедной мисс Блэклок – твой долг. Она наверняка рассчитывает на твою помощь. Ты же столько знаешь про работу в полиции, про суды… Если ты ей не поможешь, у них ничего не получится. Ведь соседей надо выручать!
Миссис Истербрук склонила набок головку, тряхнула крашеными светлыми кудряшками и широко распахнула голубые глазки.
– Ну, коли так, то, конечно, Лаура, я не против… – Полковник Истербрук снова с важным видом покрутил ус и снисходительно глянул на свою пышнотелую женушку. Миссис Истербрук была моложе его по крайней мере лет на тридцать. – Раз ты так считаешь, Лаура… – протянул он.
– Но ведь это действительно твой долг, Арчи! – торжественно отчеканила миссис Истербрук.
«Чиппинг-Клеорн гэзет» принесли и в «Боулдерс» – так назывались три симпатичных соединенных друг с другом коттеджа, где обитали мисс Хинчклифф и мисс Мергатройд.
– Хинч!
– Чего, Мергатройд?
– Ты где?
– В курятнике.
– Ой!
Осторожно ступая по высокой мокрой траве, мисс Эми Мергатройд пробралась к подруге. Та, облачившись в вельветовые штаны и военный китель, старательно растирала руками корм для кур и бросала его в таз, в котором дымилось довольно неаппетитное варево из картофельных очистков и капустных кочерыжек. Мисс Хинчклифф обернулась. Волосы ее были подстрижены коротко, по-мужски, кожа на лице задубела. На миловидной толстушке по имени мисс Мергатройд была юбка из твида и растянутый пуловер ярко-синего цвета. Кудрявые волосы растрепались и напоминали птичье гнездо. Мисс Мергатройд слегка запыхалась.
– Тут в «Газете», – взволнованно выдохнула Мергатройд. – Только послушай… Как это понимать? «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ В „ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ“. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!»
У нее перехватило дыхание, и она умолкла, ожидая авторитетного заключения подруги.
– Рехнуться можно, – изрекла мисс Хинчклифф.
– Да, конечно, и все-таки… Что бы это значило, а?
– Как что? Выпивон! – хмыкнула мисс Хинчклифф.
– То есть, по-твоему, это приглашение?
– Выясним, когда придем, – сказала мисс Хинчклифф. – Шерри-бренди наверняка будет паршивый. Послушай, ты бы сошла с травы, Мергатройд. Стоишь тут в домашних тапочках. Ты же промокнешь.
– О господи! – Мисс Мергатройд уныло воззрилась на свои ноги. – Да, кстати, сколько сегодня яиц?
– Семь. Эта проклятая птица по-прежнему высиживает цыплят. Надо будет загнать ее в курятник.
– Странная манера приглашать гостей, правда? – сказала Эмми, и в ее голосе проскользнули мечтательные нотки.
Однако подруга была сделана из более жесткого теста. Раз она нацелилась на борьбу с непокорной курицей, то никакие, даже самые загадочные, объявления не могли сбить ее с намеченного курса.
Мисс Хинчклифф с трудом прохлюпала по грязи и бросилась в атаку на пеструю наседку. Та возмущенно закудахтала.
– Надо будет завести уток, – подытожила мисс Хинчклифф. – С ними куда меньше хлопот.
– Какая прелесть! – воскликнула за обедом миссис Хармон, обращаясь к мужу. – У мисс Блэклок намечается убийство.
– Убийство? – немного удивленно переспросил муж. – Когда?
– Сегодня днем… Вернее, вечером, в половине седьмого. Ах, что за невезение, милый, тебе как раз надо готовиться к конфирмации! А ведь ты обожаешь убийства!
– Право, не понимаю, о чем ты, Банч.
Пухленькая миссис Хармон протянула супругу «Газету»:
– Вот, посмотри. Там, где подержанное пианино и вставные зубы.
– Какое странное объявление!
– А я что говорю?! – радостно подхватила Банч. – Никогда бы не подумала, что мисс Блэклок увлекается подобными играми. Наверняка это затея юных Симмонсов… Хотя вообще-то для Джулии Симмонс затея грубовата. Но тем не менее факт остается фактом, и тебе, должно быть, очень обидно, что ты не сможешь пойти. Но ничего, я-то пойду обязательно и потом все-все тебе расскажу. Хотя надо признаться, мне это дастся нелегко, я ведь не люблю игр в темноте. Я их ужасно боюсь. Но надеюсь, меня не будут убивать. А то если мне вдруг положат руку на плечо и шепнут: «Ты убита», сердце у меня остановится и я, наверное, умру. Как ты думаешь, я умру?
– Ну что ты, Банч! Ты доживешь до глубокой старости… вместе со мной.
– И мы умрем в один день, и нас похоронят в одной могиле, да? О, это было бы чудесно!
При мысли о такой перспективе Банч засияла.
– Ты прямо-таки лучишься от счастья, – улыбнулся муж.
– А кто на моем месте не был бы счастлив? – смутилась Банч. – У меня есть ты, и Сьюзан, и Эдвард, и все вы во мне души не чаете, и вам не важно, глупа я или умна. И солнышко светит! И у нас такой чудесный просторный дом!
Преподобный Джулиан Хармон оглядел большую полупустую столовую и с сомнением кивнул:
– Хотя для некоторых людей жизнь в таком огромном доме, где гуляют сквозняки, хуже каторги.
– А мне нравятся большие комнаты. В них долго сохраняется благоухание, долетающее к нам из сада. И потом, тут чувствуешь себя вольготно. И вещи можно кидать куда попало, все равно беспорядка не будет заметно!
– Но у нас нет ни бытовой техники, ни центрального отопления. Тебе, наверное, нелегко управляться с хозяйством, Банч.
– Да какое там «нелегко», Джулиан! Я встаю в полседьмого, немножко поверчусь, как белка в колесе, и к восьми у меня уже все готово. И скажи, разве я плохо справляюсь? Полы натерты пчелиным воском, полировка блестит, в кувшинах осенние листья… Нет, на самом деле с большим домом хлопот даже меньше, чем с маленьким. Вытирать пыль и мыть полы легче, потому что не натыкаешься на вещи, как в тесных комнатушках. И спать в большой холодной комнате приятно: свернешься клубочком, так, что только нос из-под одеяла торчит… прелесть как уютно! А чистка картошки и мытье посуды вообще не зависят от размеров дома. Сам посуди, это же прекрасно, что у Сьюзан и Эдварда такая большая пустая комната! Они могут играть сколько им вздумается и в железную дорогу, и в куклы, и им не нужно убирать игрушки. А еще в большом доме есть где разместить гостей. Взять, к примеру, Джимми Саймеса и Джонни Финча. Беднягам пришлось жить с родителями. А ты сам знаешь, что это несладко. Ты, конечно, преданно любишь свою маму, но, наверно, тебе не очень-то хотелось бы после свадьбы жить с ней и с отцом. Да и мне, признаться, тоже. Я бы чувствовала себя маленькой девочкой.
