Тайна поместья Оффорд - Rina Metlin
– Обчистил слугу семьи Барлоу, – спокойно пояснил мужчина.
Суперинтендант, хмыкнув и отложив на стол трубку, встал и протянул ладонь мальчишке. Тот вложил в неё письмо и тут же спрятал обе руки в карманы.
Суперинтендант ощупал конверт, действительно предназначавшийся сэру Джеймсу Уоррэну, – грубый, шершавый, с совершенно тонким листком бумаги внутри – скорее всего, информации там очень мало. А если учитывать отправителя, то самое большее, на что мог рассчитывать господин суперинтендант – дата и время. Конверт оказался вскрыт, печать с гербом в виде маленькой сойки надломлена. Сэр Уоррэн кинул взгляд на мальчишку, тот потупил глаза – сомнений не осталось, именно он сломал печать (под ноготь забился кусочек сургуча), надеясь, скорее всего, обнаружить в качестве содержимого пару банкнот, а никак не обычный лист бумаги. Конверт отдавал сыростью и грязью, и немного жиром – такой используют для выпечки, видимо, шустрые ручки мальца что-то прихватили в пекарне в квартале от полицейского управления. От листа, скрытого в конверте, исходил удушливый запах лекарства, в котором сэр Уоррэн почти сразу распознал болеутоляющее. Неровные, со скачущими буквами, написанные в явной спешке строчки очень коротко и по-деловому передали просьбу молодого господина, младшего сэра Барлоу, разобраться с исчезновениями (о них Джеймс был более, чем наслышан). Отрицать и бездействовать дальше не было смысла – люди действительно исчезают, скрывать это больше невозможно – и сэр Барлоу решился обратиться к представителю закона. В коротком послании нынешний хозяин поместья просил сэра Уоррэна прибыть в Оффорд как можно скорее, по возможности не навредив и без того спорной репутации гостевого дома.
Читая, суперинтендант подошёл к окну, и теперь поднял бумагу, чтобы рассмотреть лист в свете не такого уже яркого сентябрьского солнца. Среди отпечатков ловких пальчиков беспризорника затерялись следы рук автора послания: бумагу прижимали ладонью, пока писали, не подложив ничего под низ. Не успевшие до конца высохнуть чернила сообщили ещё одну важную деталь – послание было составлено меньше часа назад.
Суперинтендант свернул письмо, убрал его в карман костюма. Терпеливо ожидающий констебль периодически дёргал мальчишку, когда вороватый взгляд того подмечал что-то особо ценное в кабинете.
– Ещё раз попадёшься… – заканчивать сэр Уоррэн не стал, красноречиво обозначив всё строгим взглядом.
– А чё, уже ничё не полагается? – осмелевший мальчуган потёр тыльной стороной ладони нос. – Письмо же вам.
– Думаю, этого, – Джеймс перевёл взгляд на констебля, и тот отпустил мальчишку, – уже достаточно.
– Ла-а-адно, – протянул он, пряча руки в карманах и принимая вызывающую позу, в какую обычно встают взрослые. – Ну, чё, я пошёл? – кепка чуть сползла ему на глаза.
– Выверни карманы, – от цепкого взгляда суперинтенданта сложно было что-то утаить.
Он демонстративно вывернул куски ткани, которые должны были служить карманами, если бы ни множество дыр в них. Тем не менее ничего там не обнаружилось, кроме крошек от булочки (а вот и причина жирных отпечатков на конверте).
Мальчишка собирался сплюнуть, но, быстро взглянув на констебля, затем на суперинтенданта, передумал. И деловито вышел, едва констебль открыл дверь.
– Как вы только терпите этих мальчишек, – покачал головой постовой.
лорд Уильям Альберт Хаттонпоместье Кодинтон-холлсентябрь, 141 час 18 минут после полудня
Величественный Кодинтон-холл утопал в роскоши последних осенних цветов. Длинноногие доги, ныряя в кусты и прячась за фигурными изгородями, радостно лаяли, играя в прятки с мальчишками, дедушка которых как раз сейчас любовался ими из окна своего кабинета. Мальчишки после того, как лорд Хаттон забрал их от бестолковой матери, стали подавать надежды; пять-семь лет – и можно подумать о военной карьере или об управлении имением, хотя одно другого не исключало. В любом случае, лорд Уильям Хаттон был намерен воспитать из них настоящих джентльменов, которые продолжат и укрепят свой род, приумножая его славу. Но это было лишь будущее, а сейчас, в этот солнечный сентябрьский день мальчики могли позволить себе радостно бегать в саду вместе с собаками, бросать им палочку и валяться на траве, не беспокоясь ни о чём.
Идиллические размышления пожилого лорда прервала выбежавшая на садовую дорожку служанка с конвертом в руках: девушка что-то сказала мальчикам, те показали на кабинет, и, получив ответ, она кинулась к чёрному входу – скрытый от посторонних глаз сад был расположен с северной части поместья. Через некоторое время послышались торопливые шаги по лестнице, вздох за дверью и стук.
– Лорд Хаттон, разрешите войти?
– Входите.
Приоткрыв дверь и найдя глазами хозяина, служанка сделала книксен и только потом прошла в кабинет.
– Письмо. Срочное, лорд Хаттон.
Пожилой аристократ протянул раскрытую ладонь. Девушка подбежала, снова присела и вложила в неё конверт.
– Нарочный ждёт, лорд.
Письмо от мистера Барлоу-младшего. Просьба срочно прибыть и обсудить общие дела, о которых они не единожды говорили. Юный хозяин поместья приносит извинения за столь внезапное обращение. И, кроме того, сообщает, что господина, о котором справлялся уважаемый лорд Хаттон, в гостевом доме нет. И именно это обстоятельство служит веской причиной для их безотлагательной и наискорейшей встречи.
Свернув письмо, лорд отложил его на стол.
– Эмили, позови, пожалуйста, Себастьяна.
– Да, лорд. Сейчас, лорд.
Он вернулся к окну, сложив руки за спиной, и посмотрел вдаль. Облака тяжёлые, низкие, медленно подкрадывались к городу, намереваясь скрыть солнце. К вечеру мог разразиться дождь.
Через несколько мгновений аккуратно приоткрылась дверь. Себастьян как всегда вошёл бесшумно и, если бы не едва уловимый скрип дверной петли, лорд Хаттон снова не заметил бы появление своего верного слуги.
– Себастьян.
– Да, сэр.
– Нужна карета, мой саквояж. Мы направляемся в поместье Оффорд.
– Я видел нарочного, уже всё подготовил. Выезжаете сегодня?
– Да, чуть позже.
– Молодые
