Золотое правило молчания - Галина Владимировна Романова
— Для сравнения — вот это зарплата старшего лаборанта, на должность которого вы так рветесь, — на стол перед ним легла еще одна бумажка, с цифрой заметно скромнее. — Когда еще вы проявите себя как ученый. Пока результаты ваших изысканий заинтересуют руководство нашей фирмы, сколько воды утечет. А кушать хочется уже сегодня. Не так ли?
Она тут же потащила его в ресторанчик по соседству с фирмой. Там питались руководители высшего эшелона. Персонал рангом ниже переходил дорогу, где обосновался ресторанчик поскромнее. И пока Холодова кормила Сашу обедом за свой счет, она все время читала ему нотации.
— Вы, с вашей внешностью, можете иметь все в этой жизни. А если не все, то многое. — Она жадно ощупывала взглядом его лицо. — Что на вас за куртка, что за ботинки? А этот ужасный джемпер с распродажи!
— Как вы угадали? — растерялся он.
— Сама в таких ходила, Алекс. Когда глаз у меня горел и хотелось сделать переворот в науке. Азартная была, с негаснущим энтузиазмом, но очень, очень глупая. С тех пор поумнела. И теперь занимаю этот пост. Много зарабатываю. Много чего имею. Довольна своим положением.
— Почему я? — задал он ей резонный вопрос. — Соискателей же много.
— Потому что у тебя в глазах то, что было у меня когда-то, — призналась она с неожиданной грустью. — Ты горишь желанием изменить мир. Как я прежде. И ни следа алчного интереса. Никакого подобострастия. От этого тошнит. И это я за версту чую. Все это меня подкупило. И я тебе помогу…
Она опекала его как собственного сына. Она учила его, поощряла, когда надо было — ругала. Но никогда прилюдно.
— Я не могу позволить, чтобы мой помощник стал предметом насмешек. Я могу тебя ругать. Больше никто.
Он был ей признателен. Его авторитет заметно рос. Доходы тоже. При этом Холодова никогда не лезла к нему с непристойными предложениями.
До недавнего времени.
Стоило генеральному уйти, как ее притязания на Сашу вдруг возникли словно из ниоткуда. Пока она еще напрямую не говорила ему об этом, но намеки сыпались. Сегодня ей вдруг потанцевать с ним захотелось. На глазах у всех. Она словно столбила его публично после ухода их генерального на пенсию.
Все же знали, что они были давними любовниками…
— Так что о нем говорят, Анна Витальевна? Он же сын бывшего генерального — так?
— Так, да не так, — едва слышно фыркнула она и запросила еще воды.
Саша послушно наполнил ее стакан, она его тут же осушила наполовину.
— Во-первых, у предыдущего генерального — Жорика — не было своих детей. Никогда! Он не мог, по слухам, их иметь.
— Вот это да! — опешил Саша. — А как же его семья? Там же их семеро по лавкам!
— Не семеро, а всего трое. — Она слегка наморщила нос. — Двое приемных. Один от первого брака его супруги.
— Не знал. А этот тогда откуда взялся? Георгий его представил всем как своего сына. И они похожи как будто.
Анна Витальевна Холодова села ровно. Минуту рассматривала парня тридцати пяти лет, сидевшего во главе банкетного стола, и удивленно проговорила:
— А ведь ты прав. Они как две капли. Почему я сразу не заметила? Получается, Жорка мне врал, что детей иметь не может? И этот Алексей… Алексей Георгиевич — в самом деле, его сын? Обалдеть! Алекс, с меня шоколадка за прозорливость. Вот Жорка, вот старый скот!
Саша не стал с ней спорить и говорить, что Алексей вполне может быть племянником Георгия или даже младшим братом, отсюда и такое сходство. Анна отвлеклась, оставила его в покое, забыла о танцах, уже хорошо.
Пользуясь заминкой, он встал и направился в туалет. Надо было освежить лицо. В зале ресторана сделалось страшно душно. Какой-то умник врубил систему отопления на полную мощность, опасаясь, что гости замерзнут, и Саше в новеньком костюме-тройке было жарко и некомфортно. Пиджак к тому же еще жал под подмышками. И Холодова домогалась. Все к одному!
Ему очень хотелось домой. Он уже трижды заходил в приложение такси, как назло, машин поблизости не было.
Саша вымыл ледяной водой лицо и руки, вытер бумажным полотенцем, пригладил волосы. Стрижка была безупречной. Глянув на себя в зеркало, он остался доволен увиденным. Чуть сдвинул с плеч пиджак, выгнув шею, понюхал. Нет, по́том не пахло. И только собрался выйти, как услышал, что кто-то возле туалетной двери разговаривает.
Это были мужчины. Двое.
— Самый умный, да? — противно и незнакомо захихикал первый мужчина. — Считаешь всех дураками?
— Отстань, — невнятно и так же незнакомо произнес второй голос.
— А я вот сейчас пойду и всем расскажу. Что скажешь?
— Отстань, — не меняя интонации, снова ответил незнакомый второй голос.
— Ну-ну… Я-то отстану, а вот тебе придется объясниться кое с кем. Пацаны ничего не забыли. И все помнят. Надо же… Вот это встреча!
Голоса тут же затихли, раздались шаги. Саше показалось, что мужчины ушли в одну сторону.
Он приоткрыл дверь. Осторожно выглянул. Никого. Зачем-то прошел в левую сторону — коридор вел на кухню. Там никого. Дверь в кухню была плотно закрыта. Потом пошел в ту сторону, откуда пришел, — в банкетный зал. Снова на пути ему никто не попался. Даже желающие посетить туалет. Саша вернулся в банкетный зал.
Там уже бешено гремела музыка, народ вовсю танцевал. Свет приглушили до непотребного. Даже лиц было не рассмотреть. В сполохах неоновых вспышек, сопровождающих музыкальную композицию, были видны лишь силуэты. Кого-то Саша узнал по одежде. Кого-то нет. Он поискал взглядом Холодову, не нашел ее яркого алого платья среди танцующих и решил, что самое время уйти.
Но тут музыка стихла, включили свет — не такой яркий, как прежде, но все же позволяющий видеть лица. И Саша увидел, что единственным не танцующим был их новый генеральный директор — Алексей Георгиевич Агапов. Он сидел на прежнем месте — во главе главного стола и, подперев кулаком щеку, с интересом наблюдал за людьми, которые уже в понедельник превратятся в его подчиненных.
Надо было попрощаться. Хотя бы с ним, раз Холодовой нигде нет.
— Алексей Георгиевич, разрешите откланяться, — с улыбкой протянул ему руку Саша, пробравшись вдоль стены к его месту во главе стола.
— Уже уходите? — генеральный привстал, пожал руку и снова сел.
— Да. Что-то устал.
— Не любите подобных мероприятий? — догадливо улыбнулся Агапов.
— Признаться, не очень.
Он стоял перед ним в странной позе полупоклона и не знал, что делать. Уйти хотелось, но начальник разговор ведет. Удалиться невежливо. Остаться тоже не вариант. Народ начал трепать диджея,
