Дело сибирского душегуба - Валерий Георгиевич Шарапов
— Не вертись. Подождешь немного, хорошо? — изо рта этого зверя разило табаком, чем-то гнилостным. Дышать стало трудно, мешали сопли в носу, голова, казалось, распухла. Рита жалобно замычала. — Ну, потерпи, потерпи, — мужчина издевательски похлопал ее по щеке. — Я бы сразу тобой занялся, но пока не могу.
Он привстал, проверил, как затянут узел на крюке, снова замурлыкал. Хрустнули коленные суставы, когда он поднимался. Шаги стали отдаляться, закрылась дверь, и в замке провернулся ключ. Девочка застыла в оцепенении, потекли долгие минуты. Глухо завелся двигатель, прерывисто заработал. Машина тронулась, и вскоре шум затих.
Рита выдохнула через нос, зашевелилась. Сделала попытку оттянуть языком вонючую изоленту — ничего не вышло. «Думай, думай, — говорила она себе. — Ты уже взрослая. Дома мама волнуется, папа может прийти. А мама однажды сказала, что папа только с виду такой здоровый и сильный. А на деле он больной. Не сбежал бы он к «той выдре», мама поставила бы его на ноги, а той это надо? Только и умеет задницей вертеть…» Рита привстала на колени, обернулась пару раз вокруг себя, чтобы раскрутить веревку. Поднялась на дрожащие ноги. Веревку прочно привязали к крюку, стащить не получилось, только вспотела. Это был тканевый трос с плоским сечением — очень прочный. Не капроновая веревка, которая легко развязывается. Другой конец обматывал запястья. Дотянуться до узла было невозможно, кисти так не гнулись. «Думай, думай, — умоляла она. — И перестань бояться, страх не поможет. Что было сегодня? Витька Малеев сидел на передней парте, обернулся, щелкнул тебя по носу, когда ты старательно записывала уравнение. Чуть язык не проглотила. Зоя Максимовна отвернулась, ты взяла учебник математики и треснула Малеева по башке, чтобы знал. Умнее тот не стал, дернул тебя за косичку. Ты стерпела, а потом дождалась, пока он привстанет, и сунула ему под задницу кнопку. Как красиво он подлетел… Пионеры смеялись, возмущалась Зоя Максимовна, Витька затаил обиду, да и шут с ним. Прозвенел звонок, Витька обернулся, сделал «козу» — ты дернулась, смахнула на пол пенал. Высыпались скрепки из коробочки. Витька засмеялся, убежал на перемену. Ты ползала по полу, собирала скрепки, убрала их на место, а коробочку — в пенал. Потом заметила еще одну под партой, нагнулась, сунула в правый карман форменного школьного платья, чтобы не открывать пенал и коробочку. Потом забыла. Она до сих пор в этом платье…» Ноги дрожали, не слушались, тянуло к полу. Но Рита держалась. Опустить руку в карман она не могла. Длина привязи — сантиметров двадцать. Куртка была расстегнута, не мешалась. Рита нащупала локтем форму в районе бокового кармана, потащила ее наверх. С третьей попытки платье задралось. Она вытягивала, как могла, большой палец левой руки, зацепила внутреннюю часть кармана. Потащила его наверх большим и указательным пальцами — осторожно, не дыша. Прижала карман предплечьем, чтобы не упал, просунула внутрь пальцы левой руки. Нащупала скрепку — сердце заколотилось. Выждала, перевела дыхание. Медленно стала разгибать скрепку, держа ее обеими руками. Отогнула кончик — не такой уж острый, но зазубренный. Выгнула кисть, насколько могла. Кончик канцелярского изделия карябал веревку у левого запястья без всякого, казалось бы, толка! Девочка заплакала — все напрасно. Она успокоилась, усилила нажим и чуть не выронила скрепку. Потом терла скрепкой несколько минут — и вдруг надорвала веревку! Сколько же времени понадобится, чтобы ее перетереть? Час? Два? А если жуткий дядька вскоре придет?
Пальцы онемели, но Рита терла, делала короткие передышки, молила бога, чтобы скрепка не выпала. Тогда все, другого шанса разрезать веревку не будет.
Это продолжалось минут сорок. Силы иссякли, но скрепка оставалась в руке. Что-то получалось. Дернула — веревка порвалась, руки оказались на свободе! Обрывки веревки повисли на крюке…
Она лежала на полу, не чуя ног, глотая слезы. Не верилось, что она это сделала. Запястья горели огнем. Стала отрывать от головы клейкую ленту, но руки ослабли, плохо слушались. Сдвинула ее на подбородок, вдохнула полной грудью, закашлялась…
В этот момент и появился страшный хозяин подземелья! Неслышно подъехала машина, где-то наверху заскрипела дверь. Слезы хлынули потоком, вернулся первобытный страх. Что может сделать маленькая девочка взрослому мужчине? Рита завыла тоскливо, обреченно…
Злоумышленник шатался по подземелью, снова что-то таскал, напевая под нос. Подошел к двери, открыл ее ключом. Вошел внутрь, встал, расставив ноги. Свет от фонаря еще не осветил крюк в стене. Что-то просочилось между ног! Он замешкался, не успел схватить девчонку за шкирку. Рита перекатилась, перебежала на четвереньках. Соседнее помещение было просторнее предыдущего. Тусклый свет поступал непонятно откуда — он почти ничего не освещал! Девочка поднялась, куда-то бросилась, свалила колченогий стул. Сама не устояла на ногах, ударилась плечом о стену. Она металась, как загнанный бельчонок, что-то роняла, получала шишки. Ее преследовал луч света, но не поспевал за хаотичными метаниями девочки. Злоумышленник сипло смеялся.
— Браво, Ритуля, не ожидал, да ты у нас просто молодец… Иди скорее ко мне, я тебя обниму…
Сердце сжималось от страха. Рита побежала, не видя дороги, споткнулась, растянулась на холодном полу. Свет, казалось, обжег ее. Несколько мгновений Рита приходила в себя, подняла голову. Незнакомец неспешно приближался, посмеивался. Лучик фонарика высвечивал во мраке ржавые потеки на ободранных стенах, свисающую, словно бахрома, штукатурку. Какие-то измазанные лопаты, разорванный мешок с цементом. Осветилось мертвое детское лицо, рядом еще одно. Две девочки без одежды лежали рядом, их лица были в крови, в глазах застыла нестерпимая боль, а волосы… Волос почему-то не было, но было много крови — она засохла, казалось, девочки надели на головы кровавые шапочки. Рита никогда не задумывалась о смерти — ее холили, лелеяли, оберегали от всего страшного. Но что такое смерть, девочка знала, недавно скончалась бабушка, и страшная тайна человеческой жизни вылезла наружу: люди, оказывается, смертные. Паралич сковал конечности, Рита безотрывно смотрела в мертвые глаза девочек. Эти бедняжки были того же возраста, что и она. Одну из них Рита знала — не близко, но видела, наверное, учились в параллельных классах… Что-то сдвинулось в голове, туман накрыл жуткую картину. Именно в этот момент с ней что-то произошло. Опустился занавес, закончился спектакль, остался лишь животный ужас. Она не могла пошевелиться, дрожали руки. За спиной раздался шорох, человек нагнулся, и тяжелое дыхание обожгло затылок. Незнакомец утробно урчал, цепкие пальцы схватили ворот ее куртки. Вернулась чувствительность, Рита завизжала, стала вертеться. Она вырвалась! Злоумышленник,
