Вся в белом - Мэри Хиггинс Кларк
Выходя из лифта на шестнадцатом этаже дома номер 15 в Рокфеллеровском центре, она не смогла еще раз не обратить внимания на то, насколько занимаемый ею кабинет в Студии Фишера Блейка соответствует ее успеху в прошедшем году. Моран привыкла работать в небольшой, лишенной окон комнатушке, располагая одним с помощником с парой работавших с нею продюсеров, однако с тех пор как она создала криминальную передачу, основанную на реальных висячих делах, ее карьера пошла в гору. Теперь ей был предоставлен просторный кабинет с длинным рядом окон и блестящей современной мебелью. Джерри был возведен в сан помощника продюсера, и ему предоставили меньший по размеру кабинет за соседней дверью. Ну а Грейс кипела энергией в большом «предбаннике» перед обоими кабинетами. Теперь они втроем работали все время над собственным шоу «Под подозрением», освободившим их от прочей текучки.
Грейс Гарсии недавно исполнилось двадцать семь, однако выглядела она даже моложе. Лори не единожды испытывала желание намекнуть своей помощнице на то, что не стоит каждый день накладывать на лицо всю имеющуюся косметику, однако та явно предпочитала стиль, отличающийся от классических вкусов ее начальницы. Сегодня на ней была пестрая шелковая блузка поверх невероятно изящных легинсов и туфли на пятидюймовой платформе. Длинные волосы ее сегодня собраны в похожий на шикарный фонтан пучок фасона «Я мечтаю о Джинни»[6].
Обычно Гарсия немедленно направлялась к пакету из пекарни, однако сегодня она осталась на месте.
— Лори, — неспешно начала она.
— Что случилось, Грейс? — Моран достаточно хорошо знала свою помощницу и сразу поняла, что девушка встревожена.
Пока Гарсия собиралась приступить к объяснениям, из своего кабинета появился Джерри Клейн. Оказавшись между длинным тощим Джерри и Грейс на ее высоченных каблуках, Лори почувствовала себя коротышкой вопреки своим изящным пяти футам семи дюймам[7].
Клейн поднял обе руки:
— В кабинете тебя ждет леди. Она только что пришла. Я сказал, чтобы Грейс назначила ей встречу на другое время. И чтобы ты знала: я не имею никакого отношения к этой истории.
2
Сандра Пирс смотрела в окно кабинета Лори Моран. Шестнадцатью этажами ниже находился знаменитый каток Рокфеллеровского центра. Во всяком случае, Сандра всегда полагала, что там находится каток — даже теперь, в середине июля, когда гладкий лед и скользящие по нему конькобежцы временно уступили место летнему саду и ресторану.
Она представила себе собственных детей, рука об руку катавшихся здесь больше двадцати лет назад. С одной стороны старшая, Шарлотта, с другой Генри, ее младший брат. А посередине их маленькая сестренка Аманда. Старшие дети держали малышку так крепко, что, если бы коньки ее разъехались в стороны, девочка все равно благополучно устояла бы на ногах.
Вздохнув, Пирс отвернулась от окна и попыталась найти взглядом какой-нибудь предмет, позволявший скоротать время ожидания. Аккуратный облик кабинета удивил ее. Ей ни разу не приходилось бывать на телестудии, однако она представляла их в виде просторных помещений, целых этажей, заставленных рядами столов, какие показывают в разделе новостей. А кабинет Лори Моран, напротив, казался гламурной, но вполне жилой комнатой.
Сандра заметила на столе Лори фотографию в рамке. Убедившись в том, что дверь кабинета остается закрытой, она взяла снимок в руки и внимательно рассмотрела его. В кадре была сама Лори с мужем, Грегом, на пляже. Нетрудно было предположить, что заснятый вместе с ними обоими маленький мальчик — их сын. Посетительница не была знакома с ними лично, однако видела фотографии Лори и Грега в Сети. Ее интерес к программе «Под подозрением» вспыхнул сразу же, как только эта передача вышла в эфир. Однако недавно, когда Сандра прочла статью, в которой упоминались некоторые факты из собственной биографии продюсера, включая остававшееся долгое время нераскрытым преступление, Пирс поняла, что должна явиться в редакцию и лично переговорить с Лори Моран.
Она немедленно ощутила вину за вторжение в частную жизнь Лори.
Сандра понимала, что ей самой не понравилась бы незнакомка, разглядывающая ее фото с Уолтером и Амандой. Женщина поморщилась и одновременно поняла, что в последний раз была в обществе своего бывшего мужа и младшей дочери пять с половиной лет назад — на последнем семейном Рождестве перед свадьбой Аманды. То есть перед ее предполагавшейся свадьбой.
«Интересно, я когда-нибудь привыкну называть Уолтера своим бывшим мужем?» — подумала она. Сандра познакомилась с ним на первом курсе Университета Северной Каролины. Отец ее был военным, и ей пришлось пожить в самых разных уголках мира, но только на юге. Какое-то время ей пришлось потратить на приспособление к местным условиям, поскольку другие студенты выросли на неписаном нравственном кодексе, основ которого она не понимала. Соседка по комнате пригласила ее на первый футбольный матч в сезоне, посулив, что, как только она поболеет за «Тар Хилс»[8], немедленно превратится в уроженку Северной Каролины.
Брат соседки по комнате прихватил с собой приятеля, второкурсника. Звали его Уолтер, и был он из местных. Уолтер не столько следил за игрой, сколько разговаривал с Сандрой. К концу последней четверти во время кричалки — «Смолильщик я, смолильщика сын! Родился, живу и умру смоляным!» — Сандра успела подумать: похоже, я встретила парня, за которого хочу выйти замуж. Так оно и вышло. С того времени они были вместе. И вырастили троих детей в Роли, всего в получасе езды от стадиона, на котором познакомились.
Пирс вспомнила о том, как в первые тридцать два года из тридцати пяти лет брака они помогали друг другу в своих очень разных сферах жизни. Хотя Сандра никогда официально не поступала в семейную фирму Уолтера, она всегда давала ему советы по поводу запуска новых товаров, рекламных кампаний и в особенности связанных с персоналом вопросов. Из них двоих она была наиболее чуткой к эмоциям и пожеланиям людей.
