Неродная кровь - Марина Серова

– Татьяна Александровна, мне, моим родным и сотрудникам раз в неделю проводят тест на ковид – я, знаете ли, тоже дорожу здоровьем. Так что наша встреча вам ничем не грозит.

– Хорошо. У вас есть мой адрес, жду вас через час.

Я начала прибираться, но, поняв, что это бесполезно, решила принять гостя на кухне – ничего! Потерпит! Это я ему нужна, а не он мне.

Я едва успела придать себе более-менее пристойный вид, как раздался звонок в дверь. Я посмотрела в глазок и увидела двух мужчин: один был невысокий, худощавый и рыжий, а второй, белобрысый, был таким высоким и здоровым, что мог быть только охранником.

– Я Геворкян, – сказал рыжий, когда я открыла дверь.

Я посторонилась и попросила сразу пройти в кухню, объяснив, что гостей я не ждала и в комнате беспорядок.

Оставив вещи в прихожей, они прошли, сели, и Геворкян стал внимательно меня разглядывать, но без малейшего мужского интереса, а как некий предмет, словно решал, стоит ли вкладывать в меня деньги или нет.

– Татьяна Александровна, простите, а сколько вам лет?

От такого бестактного вопроса я даже онемела.

– Если вы ожидали увидеть женщину возраста госпожи Полянской, то напрасно – они частным сыском не занимаются, – довольно резко ответила я. – Им это уже не по силам.

– Но вы такая молодая, я просто боюсь, что вы не сможете до конца осознать всю важность проблемы, – объяснил Геворкян.

Видя, что я готова указать им на дверь, вмешался верзила и мягко объяснил:

– Татьяна Александровна, пожалуйста, не обижайтесь на Сергея. С тех пор как началась эта история, он ни одной ночи нормально не спал. А у него жена и трое детей, он должен думать о них, о том, как обеспечить их достойную жизнь. У него уже нервов не осталось.

– Давайте говорить напрямую, – предложила я. – Если вы не обратились в полицию, значит, дело касается вашей семьи и строго конфиденциально, что лично я вам гарантирую. Но есть одно «но» – мне потребуется от вас полнейшая откровенность. Самвел Ашотович, вы на это способны? Вы в силу своего воспитания, семейных традиций и обычаев вашего народа привыкли считать, что все решает мужчина. Вот вы и будете решать, что я должна знать, а что – нет. Вы посчитаете какой-то факт не стоящей упоминания мелочью, а потом окажется, что это и была та ниточка, потянув за которую можно было добраться до истины. Скажите, вы способны на такую полную откровенность с женщиной?

Геворкян сидел и молча смотрел в окно, и мне вдруг неожиданно ответил верзила:

– Я способен, а поскольку знаю все, что знает Сергей, вы всегда получите ответ на свой вопрос.

– Извините, что сразу не представил. Это мой старший брат, Иван Михайлович Рябинин, – объяснил Геворкян и добавил: – Брат в жизни. А по работе он – все! У меня нет никого ближе его.

– Вы сводные? – уточнила я.

– Нет, просто знаем друг друга с детства, в одной песочнице играли, за одной партой сидели. Ему было семь лет, когда умерли его родные. Папа оформил над ним опеку и привел жить в наш дом. С тех пор мы с ним расставались только на те два года, что он был в армии.

– Но если он старший, то как же вы за одну парту попали?

– Просто я в первый класс пошел в шесть лет, а он в восемь, – объяснил Самвел.

– Хорошо. Сейчас я сварю нам кофе, чтобы взбодриться, и мы все обсудим. А пока начинайте потихоньку вводить меня в курс дела.

– Мою проблему нужно решить до восемнадцатого декабря, – сказал Геворкян.

– Что же вы так затянули? – воскликнула я.

– Надеялись справиться своими силами, – хмуро ответил Иван. – Да и возникла она недавно.

– Значит, решим, – пообещала я и спросила: – Почему вас зовут Сергеем? Самвел – это ведь Самуил или, в крайнем случае, Семен.

– Меня так мама с детства звала, а потом и остальные начали, – объяснил Геворкян. – Только папа всегда Самвелом звал. Это имя значит – «Бог услышал». То есть услышал молитвы людей и даровал им ребенка.

– Татьяна Александровна, пока вы варите кофе, я вам объясню, что произойдет в том случае, если наша проблема не будет решена, – начал Иван. – Такое небольшое вступление. Итак. Самое главное в любом деле – сохранение баланса сил. Представьте себе круг, поделенный, к примеру, на четыре части. Каждую часть контролирует определенная структура, силы приблизительно равны. Все давно поделено и узаконено, поэтому все возникающие споры решаются исключительно мирным путем. И вдруг одна из четвертинок резко ослабевает. Нарушается баланс сил. В этом случае, несмотря на любые договоренности, желание порвать слабого на клочки, захватить часть его территории и имущества, чтобы утащить в свои закрома кусок пожирнее, становится доминирующим – закон джунглей. И в этой борьбе каждый сам за себя. Начинается передел сфер влияния, собственности, в том числе и путем рейдерских захватов, и все прочие прелести смутного времени в одной отдельно взятой области. С этим ковидом обстановка и так нервная. Люди теряют работу и, соответственно, деньги. Кто-то просто теряет деньги. А кое-кто теряет очень большие деньги, потому что некоторые сферы деятельности больше вообще не приносят доходов. Поэтому если проблема не будет решена, то Тарасов ждут очень неспокойные времена. Вы же этого не хотите?

– Конечно, нет, – воскликнула я, снимая турку с плиты. – Но с этой самоизоляцией я очень сильно оторвалась от жизни и, честно говоря, не очень-то сейчас представляю, что творится в городе.

– Да вам это и не надо, – продолжил он. – Когда Клавдия Петровна объясняла Сергею, к кому ему нужно обратиться, она сказала, что ваше главное оружие – это даже не черный пояс в карате, а голова и способности аналитика. Поэтому давайте договоримся сразу: лю-ба-я, – выделил он, – техническая и физическая поддержка – это наше дело, а ваше дело – думать и анализировать. Любую нужную информацию достанем, куда угодно пролезем, что угодно найдем. Вы только говорите, что именно вам надо.

Я достала парадные чашки, разлила кофе, поставила на стол сахарницу и, наконец, села сама.

– У вас курить можно? – спросил Геворкян.