Лабиринт простых сложностей - Галина Владимировна Романова
– Может, и не помнит из-за сильнейшего психологического потрясения.
– Да помнит она все! – резко возразила Хмельнова, заходив по кабинету со сложенными на груди руками. – Она не была пьяна настолько, чтобы не помнить. Не дура, по глазам вижу. Выгораживать некого. На подъездных камерах никто не засветился на момент убийства. Никто, кто был заинтересован в смерти ее знакомой. Ты всех проверил?
– Да, – не совсем уверенно произнес он. – Всех, кто входил и выходил из всех четырех подъездов этого дома на момент, предшествующий убийству, и после него.
– Никого, заслуживающего нашего внимания? – встала Хмельнова перед его столом.
– Никого, – уже увереннее проговорил Дима.
– А убитая девушка? Ты проверил ее контакты, друзей, знакомых, родственников?
– Не все, – вот тут он не стал врать, потому что почти никого еще не проверил. – Времени не хватило. Я один. Все в отпусках.
– Нашли тоже время в отпуска уходить, – проворчала Хмельнова, отходя от его стола. – Я, конечно, понимаю, почему ты не усердствуешь, капитан. Готовая подозреваемая в камере, чего лишние телодвижения совершать, так? Так… А вдруг? Вдруг она говорит правду? Вдруг это не она убила соперницу?
– А кто? – с усталым вздохом спросил Дима. – Мы же с вами знаем, как было дело, товарищ подполковник.
Да, они совершенно точно знали, что четыре дня назад, вечером, ближе к девяти, девушки встретились на квартире жертвы. Она, собственно, и настояла на встрече. И даже накрыла стол, выставив бутылку вина и торт. У двери, встретившись, девушки даже обнялись. Уселись за стол и…
И тут началось!
Они принялись выдавать друг другу ту самую страшную тайну, которую их общий любовник слезно просил обеих скрывать.
– А почему? Почему именно тем вечером? Почему точки понадобилось расставить именно тогда? Ни днем раньше. Ни днем позже. – Она дождалась его недоуменно поднятых плеч и удовлетворенно ответила самой себе: – Потому что их любовник тайно сообщил каждой, что уезжает в длительную командировку на Сахалин. На год! И хочет взять…
– Каждой из них он сказал, что именно ее, – продолжил Дима.
– Именно. И сетовал, гаденыш, что не может сделать одной из них больно, рассказав правду о другой. По сути, он столкнул их лбами. Устроил поединок.
– И избавился сразу от обеих. Его тоже надо бы привлечь к ответственности, товарищ подполковник.
– Погоди, не перебивай мою мысль, капитан. – Тонкий палец с коротким ногтем прилип к ее подбородку, взгляд поплыл. – Девушки принялись выяснять отношения, сидя за столом и выпивая. Ссора набирала обороты. Каждая мнила себя единственно любимой, а соперницу считала помехой. В какой-то момент их ссора выкатилась за пределы квартиры и…
Она растерянно глянула, нахмурилась.
– Как они оказались на лестничной клетке двумя этажами ниже, капитан? Почему именно там одна убила другую? Не в квартире, где никто не увидел бы подозреваемую с ножом в руке. Почему там?
– Может, та, что убила, в какой-то момент захотела уйти? А хозяйка квартиры, решив, что ничего еще не ясно и не решено, бросилась за ней следом…
– С ножом в руке! – перебила его Хмельнова с хищным прищуром. – Набросилась на нашу подозреваемую, а та, начав обороняться, убила соперницу по неосторожности. А что? Чем не версия?
– Ей бы именно так и говорить, а она молотит про кого-то третьего, и все тут! Да! – неожиданно вспомнил он. – Откуда у нее синяк?
– Синяк? – подняла тонкие брови Хмельнова. – Какой синяк?
– Когда она сидела ко мне спиной, я обратил внимание на синяк за ее левым ухом. Довольно большой. Под воротником ее рубашки не очень удалось рассмотреть. Но синяк точно имеется. Откуда?
– Наверняка получила его в момент драки с соперницей, – как-то даже беспечно отозвалась Хмельнова.
И вдруг задумалась. И произнесла после непродолжительной паузы:
– Но уточнить все же необходимо. А вообще, капитан, не следует нам так глубоко рыть. А то, не дай бог, шахтеры полезут. Банальное же дело. Просто до тошноты банальное.
Глава 2
Иван стоял перед зеркалом в собственной ванной и репетировал. Нужного выражения лица не выходило. Где боль, раскаяние, скорбь, наконец? Почему любимая им, симпатичная физиономия расползается в довольной ухмылке, как он ни пытается ее погасить?
– Блин! – фыркнул он, брызнув на зеркало воды из пригоршни. – Экий ты мерзавец, Ваня!
Конечно, мерзавцем он себя не считал. Он себя любил чрезмерно. И ругать, осуждать или, упаси господи, ненавидеть себя не имел никакого права. Он хороший! Умный, правильный, без вредных привычек. Любовь к женщинам не в счет. Он всегда умел заработать. И навыки не растерял. Он сам для себя был прекрасным стрелочником, умело направляя себя на нужные рельсы. Когда становилось опасно, он загонял себя в тупик и пережидал. Как вот сейчас.
Неожиданно лицо его сморщилось, как от боли. Иван вспомнил, какого выгодного предложения лишился по вине этих двух дур.
– Смотри, Ваня, второй раз не предложу, – разочарованно глянул на него один из знакомых, периодически подгоняющих ему темы для заработка. – Реальные же бабки можно срубить, почти ничего не делая. Взял, отвез, передал. Все!
– Да понимаю я. Но вдруг менты меня пасут?
– Из-за чего? Из-за того, что твои телки тебя не поделили? Так Ирка вроде уже под стражей.
– Под стражей. Но в суд-то ее не везут пока, почему? – он удрученно смотрел на знакомого. – Почему? Есть сомнения потому что. Начнут рыть, блин… Может, за мной уже наблюдают!
– А ты при чем? – таращил глаза знакомый и инстинктивно начинал оглядываться. – Ты же ни при чем?
– Разумеется! – фыркал Иван оскорбленно. – Вся моя вина в том, что вовремя не сумел отделаться от них. Или хотя бы от одной из них. Кто же знал, что Ирка поедет к Алле в гости? И схватится потом за нож! Вот дуры!
И еще какие, но…
Но Иван не мог не признать, что сложившаяся ситуация ему на руку. Он избавился сразу от обеих. Долго тянул, все намекал, намекал. Бросить не решался. Они же просто вымотали ему все нервы! Достали звонками и сообщениями. Хорошо он на квартиру к себе их не возил. Иначе у двери бы ночевали.
В дверь позвонили. Иван закрутил краны. Вытер полотенцем зеркало. Убрал самодовольство с физиономии и пошел открывать.
Он знал, кто к нему явился. Они договаривались о встрече вчера вечером.
– День добрый, проходите, – гостеприимно распахнул он дверь пошире, впуская капитана полиции Дмитрия Андреева.
Он старался выглядеть удрученным: голова низко опущена, уголки рта тоже, глаза полуприкрыты. Так, наверное, должна была выглядеть
