Сценарий. Холодный город - Сергей Романов
Он высунулся в окно. Ящика под окном уже не было. Кому понадобился? Прыгать высоко. Он вернулся в холл. Подёргал входную дверь, она оказалась не заперта, подцепил руками рольставни, дёрнул, дёрнул ещё раз, они с грохотом поползли вверх. Наступил на баллончик, чуть не поскользнувшись, из него с шипением выделилась какая-то пена, видимо, содержимое совсем замёрзло. Он остановился, оттолкнул баллончик и коробку с ними к трупу. Почесал нос, чихнул, наклонился, протолкнув сумку ногой наружу, и сам выскочил, отпустив ставни. Они с грохотом снова закрыли вход. Закрыли страшное место. Страшных мест в городе, видимо, было много. Из магазина напротив продолжали что-то выносить. В дверях лежал труп, они так через него и таскали жратву и выпивку. Стоявший рядом табачный киоск сгорел и уже был засыпан снегом. Рядом валялась бутылка. Он присмотрелся, посветил фонариком: бутылка коньяка «Хеннеси». Он нагнулся и поднял её. Запечатанная, выпала, наверное, когда тащили жратву или делили выпивку.
Люди были какие-то одинаковые. Чёрные. Во всём чёрном или грязном. Как вурдалаки. Да и он тоже.
Бутылку засунул в карман. Осмотрелся. Подхватив чёрную сумку, он зашел обратно в подъезд. Стал подниматься наверх. Но дошёл только до третьего этажа, до квартиры с открытой дверью. Там понял, что смысла возвращаться нет.
Скрутило живот, сильно скрутило, остатки приличия подтолкнули его в квартиру. Он забежал, освещая фонариком комнаты, нашёл туалет, бросил у дверей сумку, кое-как, но быстро разделся. Сел. «Вот она, расплата за бухало тупое и никому не нужное, если поджелудочная не выдержала, так в сугробе и сдохну, никому не нужный дурак. Сорок два года, а дурак дураком», – зло думал он, думал про себя. Вдруг напротив открытой двери в туалет кто-то встал. Он осветил человека. Так и не понял, кто это, он или она. Свет от фонаря совпал со звуком из него выходящим, всё это вместе спугнуло человека, он побежал, споткнулся о сумку, заорал, снова побежал и, видимо, закрылся в дальней комнате и там продолжал орать, дико и страшно.
Диарея прошла сама собой. Он как мог быстро оделся, подобрал сумку, вышел в подъезд, закрыв за собой дверь. Видимо, чтобы не слышать воплей.
Мысли в голове упорядочились, но не до конца. Он шёл по ночной улице. Вокруг падал крупными хлопьями снег. «Возможно, потеплеет», – думал он.
Народ попадался разный. Испуганный. Безразличный. Злой. Как объект для нападения он был неинтересен. Здоровый мужик с сумкой. Может, у него нож. Может, в сумке только майки, трусы и «Доширак». Он шёл к свету. Свет был в конце улицы у большого торгового центра. Туда, на площадь, шло много народу. Много народу шло и в другие стороны. В некоторых дворах жгли костры.
Вдруг раздался крик и звон разбитых окон, оттуда, из разбитых окон, вывалился человек, со свистом пролетел и глухо упал на землю. Никто не подошёл, не посмотрел. Безразличие у всех и ко всему, что бы ни происходило. Или это холод?
А холод стал пронзительным, снег исчез, появился ветер. Он шёл быстро, взмок, и сейчас ветер делал из него ледышку. Ледышку из мужика ростом в метр девяносто сантиметров и сто пять килограммов веса ветер сделал за один квартал ходьбы.
Он вошёл на площадь перед торговым центром, словно путник из тайги в город будущего. Площадь была заполнена народом. Одна часть его стояла в очередь в сам торговый центр, который был освещён. По пару из его вентиляции было понятно, что ещё и отапливался. Другая часть народа курсировала вокруг огромного здания между работающими машинами и машинами, замёрзшими и покрытыми снегом. Да, ещё между ледяными скульптурами и новогодними ёлками, одна из которых работала. Её разноцветные лампочки, может, подбадривали или раздражали, даже выглядели как насмешка над полностью чёрным без света и тепла городом. Ещё были люди, уходящие вглубь города, в его темноту. Зачем? Ещё входы в торговый центр охраняли очень хорошо вооружённые люди в чёрном, руководили потоками пострадавших.
Людская масса скинула его в центр площади, где стояли машины, десяток работающих джипов, в основном «лендкрузеров», двухсоток и трехсоток. Все без номеров. Понятно, что их недавно угнали из автосалонов. Его невольно вынесло прямо к автомобилям.
Молодые мужики, сытые и с оружием, правда, каким попало, пили горячий чай из термоса. На лобовом стекле одной из машин была прикреплена табличка «БЕЗОПАСНОЕ ТАКСИ ОХРАНА». Он смотрел на эту табличку. Мысли в голове становились стройнее и чётче. Хотя, как мысли могут быть стройными? В его голове могут.
– Ко-но-но-во, – вдруг сказал он.
Это было первое слово, которое он произнёс вслух за, наверное, неделю. Или две? Произнёс слогами, язык прилипал то к нёбу, то к зубам, но слово получилось.
– О! Хороший выбор! – к нему подбежал невысокий мужичок с автоматом на плече и пластиковой кружкой чая в руках. – Там и отопление, и связь, и тепловозы. Замечательно.
– Можно легко выскочить из этого балагана, – сказал второй очень здоровый мужик.
– Сколько? – спросил он.
– М-м, двести км, два перевала, м-м. Таксу не знаешь? Понятно, – маленький скосился на сумку. – Тридцать граммов рыжья с пассажира и тридцать за охрану. Если один, то весь вес с тебя.
– Если валюта, то можешь поменять на рыжьё там, – здоровый указал на микроавтобусы в смежном с площадью дворе.
– А рубли-и? – еле выговорил он ещё одно слово кое-как.
Об интонации можно было догадаться только по гортанной «а» в начале фразы.
– Ты чё-ё! Ха-а, – рассмеялись они оба в голос. – Кто такие рубли? Нет таких денег!
– Что в сумке? – просмеявшись, спросил маленький.
– Лека-лекарства, – он кинул сумку на снег.
Маленький проворно открыл, осмотрел, перетормошил всё и закрыл обратно.
– Не, не катит. Зачем они? Валить надо быстро на юг, в сторону юга, неважно. Это главное лекарство.
– Ага, – кивнул здоровый, – а то, как овец, бля, – он кивнул в сторону сияющего здания центра, – как овец, набьют в вагоны, бля, или в бараки, бля, типа переселя, – он осклабился кривоватыми зубами, – тся.
– Чаю, – вдруг сказал или попросил он.
– Чем ответишь? – округлил глаза маленький.
Он пнул по сумке.
– А, да, – кивнул маленький, бодро залез в сумку, вытащил пару пачек нужных ему таблеток, – счас, – и ушёл к дальнему джипу.
Даже не
