Перстень русского дракона - Виктория Лисовская
Лука Матвеевич снова скорчил кислую мину, с возмущением взглянув на Глашу, но блины все-таки положил себе в тарелку.
«А может, у него живот болит? Потому такой кислый!» — про себя предположила горничная.
Откусив половину блина и задумчиво его прожевав, Спасский молча пожал плечами, но положил себе в тарелку еще два блинчика.
То, что блины получились наивкуснейшими, изящными и просто тающими во рту, Глафира не сомневалась, но не хочет он хвалить ее — ну и не надо, она же знает себе настоящую цену. Не обижаться же на такого невежу!
Улыбка против воли коснулась ее губ, когда гость, за пару секунд умяв блинчики на тарелке, потянулся за следующей порцией.
Какое-то время за столом слышались лишь звуки обильной трапезы и пережевывания еды.
Аристарх Венедиктович, заметив, что вкуснейшие блинчики стремительно заканчиваются, принялся накладывать угощение и к себе в тарелку.
Когда первый голод был утолен, Аристарх Венедиктович, вытирая брусничный соус с подбородка, откинулся на спинку стула и наконец спросил:
— Лука Матвеевич, очень рад, что вы посетили нас, зашли к нам на обед, но что же вас все-таки привело в мою скромную квартирку?
У Спасского от вкусного обеда даже вечная кислая ухмылка практически исчезла, но пренебрежительный тон никуда не делся:
— Аристарх Венедиктович, я много слышал о вас, о вашей деятельности…
— Да, вы правы… Все заслуженно… Я лучший сыщик Санкт-Петербурга… — хвастливо выпятил грудь вперед Свистунов, но Спасский не дал ему договорить:
— Да-да, я в курсе, потому для вас у меня есть дело.
— Что-то случилось?
— И да, и нет. Случилось много лет назад, а может, случилось сейчас, — отпивая глоток гишпанского вина, заявил гость.
— Как это?
— Сейчас я вам объясню. — Спасский вытащил из кармана лист старой пожелтевшей бумаги, расправил ее на коленях и принялся зачитывать:
— «Того же лета войско несметное татарски хана Ваты пошло на Новгород. Становиши воины на передых у озера, коней отпустиши, спать прилягши. Ночью из вод озера изыдоша лютый зверь, и путь татарам затвориша; людей много татарских, коней татарских поядоша, и ужасоша татары и с криком убегши из русски земли; и паки спрятавшася, а иных избиша. Спасе чудо водное русски людие, спасе град Новоград».
Прочитав текст с большим волнением, Лука Матвеевич внимательно взглянул на притихшего Аристарха Венедиктовича:
— Ну, что вы об этом думаете?
— Извините, я не совсем понимаю… Какое все это имеет отношение? Татары, хан Ваты… поядоша… изыдоша… Что это такое? Лука Матвеевич, прошу вас объясниться.
Спасский вздохнул.
— Хорошо, я попробую. — Литератор снова положил ароматный блинчик в свою тарелку, Глафира замерла в углу комнаты, боясь даже дышать от любопытства. — Итак, я вам сейчас зачитал фрагмент древнерусской летописи тринадцатого века, этот отрывок датируется тысяча двести сорок седьмым годом.
Сыщик Свистунов неопределенно пожал плечами.
— Уважаемый Лука Матвеевич, я не увлекаюсь историей, не занимаюсь древнерусской филологией, и вообще…
— Друг мой, — перебил его собеседник, — да, признаюсь, пришлось зайти издалека, чтобы ввести вас в курс моего дела. Но пожалуйста, еще минутку терпения. Итак, хан Батый, согласно этой летописи, не пошел на Великий Новгород, так как неподалеку от города Тверь из озера на войско татаро-монгол напал лютый зверь и «всех татар и коней татарских поядоша, а татары ужасоша».
— И какое отношение лютый зверь тринадцатого века имеет к вам? — нахмурился Свистунов.
— А самое прямое, я бы даже сказал — непосредственное. В Тверской губернии у меня небольшое имение Опалиха плюс парочка деревень с местными жителями, эти земли были в свое время пожалованы еще моему прапрадеду Игнату Смолянову после Ливонской войны. В нескольких верстах от Опалихи есть красивейшее озеро Бросно. Так вот, на берегу именно Бросно лютый зверь набросился на татар. — Спасский обвел сыщика уничтожающим взглядом.
— Так зверь напал в тринадцатом веке, прошло более шести столетий. Вы что же, чудо водное боитесь? — во весь голос расхохотался Аристарх Венедиктович.
Лука Матвеевич, не скрывая своей кислой ухмылки, пожевал губами и ответил:
— Я, как вы, милейший, выразились, не боюсь чуда водного, если бы не одно «но»… За шесть прошедших столетий в водах озера много моих крестьян видели странное существо с огромной лошадиной головой на длинной шее, которой по силу справиться и с обитающими в озере щуками, и с пасущимся на берегу скотом. А недавно возле озера стали пропадать люди — сначала несколько рыбаков не вернулись. Ну, списали все на несчастный случай — лодка вполне могла перевернуться, потом пропал старший конюх, он пошел искать заблудившуюся кобылу к озеру, а потом в камышах у воды была найдена человеческая рука. Одна рука…
— Как это одна рука? — Глаза у Свистунова в ужасе закатились.
— А так просто, одна рука — как бы откушенная, вся в крови… Рука без туловища …По остаткам одежды рука была опознана как конюха Гришки, — мрачно кивнул Лука Матвеевич.
— Вы что же, серьезно считаете, что вашего конюха съело чудовище из озера? Ну это… это немыслимо… нонсенс какой-то… — развел руками Аристарх Венедиктович. — У нас конец девятнадцатого века, мы живем в век прогресса, а тут сказочки детские.
— Да нет, не сказочки. Вся дворня в Опалихе, все слуги всерьез болтают о чудовище. Многие его видели, другие слышали, третьим что-то почудилось, но к озеру теперь никто и близко не подходит.
— А от меня вы чего хотите? Расследовать гибель конюха? — поинтересовался Свистунов.
— Не совсем. Понимаете, в Опалихе в следующем месяце будут именины моего сына Петеньки, в имение приглашены важные гости, родственники. Я не хочу, чтобы праздник омрачился такой неприятной историей, или, не дай боже, какая-то беда случится с именитыми гостями — обещались быть даже племянник губернатора Федор Григорьевич Москвин с женой. Не могу же я им запретить прогуливаться вдоль озера, — нервно меряя шагами столовую, вслух размышлял Лука Матвеевич. — Мне вас посоветовали как профессионала, способного справиться с любой сложной криминальной задачей, я бы хотел, чтобы вы разобрались с этим делом.
— А как тут разбираться? Ловить чудовище? Извините, я пас! Я не биолог, не зоолог, и вообще мне мои руки еще нужны! — рассматривая идеальный маникюр на пухлых пальчиках, заметил Свистунов. — Даже не уговаривайте!
— Я уговаривать не буду! Чудовище ловить не надо! Мне надо, чтобы вы были в моем имении на празднике, чтобы ничего страшного не случилось, чтобы вы помогли успокоить приглашенных гостей. Если в Опалихе будет лучший сыщик Санкт-Петербурга господин Свистунов (я уверен, о ваших заслугах многие наслышаны), так вот, если вы будете в Опалихе, то так будет спокойнее и мне, и гостям.
