Петербургская баллада - Дмитрий Борисович Леонтьев
Но, несмотря на мои симпатии к «Человеку дождя», быть похожим на него все же не слишком льстит моему самомнению. Сами себе мы всегда кажемся мужественными и значительными. Но не всем так везет, как Григорьеву. С нашего начальника можно писать плакат «А ты записался в истинные арийцы?» Этакая, воспетая Ницше «белокурая бестия», при виде которого млеют даже видавшие виды проститутки. Высокий, широкоплечий красавец со светло-голубыми глазами и надменным выражением лица. Но внешность обманчива даже в данном случае. Максим – умница и весельчак. Никакого чванства или жестокости, о которых невольно вспоминаешь, глядя в его глаза «штандартенфюрера СС».
Просто жизнь лепит наши физиономии так же странно, как и судьбы. Максима я знаю с самого основания отдела, и более доброго человека мне встречать не доводилось. Он, я и Катя Беликова – «динозавры» питерской полиции нравов. Только если мы с Катей «соответствуем нашим останкам», то этому арийскому образчику не дашь и тридцати. Наверное, он подкупил бога обещанием бороться за его заповедь «не прелюбодействуй» в обмен на внешность и вечную молодость. А я, наверное, в это время в носу ковырялся, потому-то он у меня такой и вышел…
– Дастин! – Максим сегодня дежурил и потому был в форме. – А, вот ты где… Все собрались. Объясни парням по-быстрому, что к чему, и дуйте на объект, местные опера уже ждут. Когда закончишь – отзвонись, я сегодня здесь ночую.
– Ты деньги отксерил?
– В папке на столе. Оригиналы не потеряй.
– Старая шутка. Можешь не волноваться – потеряны не будут. Будут пропиты и… В общем, с умом потрачены.
Строганов и Митрохин ждали меня у дверей отдела. На этот раз оба были без машин: сауна без спиртного выглядела как удостоверение внештатного сотрудника.
– Готовы? – спросил я.
Митрохин выразительно позвенел туго набитыми пакетами.
– В полной боевой, – отрапортовал он, – на этот раз хоть часик дадите?
– Во! – показал я ему кукиш.
– Жлоб, – печально констатировал Строганов. – Моралист чертов.
Мораль была тут ни при чем, и они это знали. Просто за час деньги, отданные банщику или сутенеру, могли уйти так далеко, что вся тщательно спланированная операция направилась бы за ними следом.
– Минут двадцать-тридцать, – сказал я, – и то только на то, чтобы раскрутить проституток. Ребята, постарайтесь узнать у них, кто на самом деле является хозяином. Директор сауны – совершенно левая тетка, от нее никакого толку. Банщик – козел отпущения, заранее предназначенный на заклание. Меня эта сауна достала. Вытащите у девчонок имя настоящего организатора. Будут предлагать девчонок – выберите самых молодых, «домашних», которых еще на испуг взять можно. Матерые знают, что рычагов на них у нас все одно нет, колоться не станут.
– Поучи свою бабку щи варить, – обиделся Митрохин.
Это-то меня и пугало. Был он силен, рискован и бесстрашен. Азарт и привел его в милицию, а ведь наша работа вопреки расхожему мнению на девяносто восемь процентов состоит из бумагомарания, и, когда он это понял, наступило разочарование. Увы, но в МВД требуются «пахари», а не Джеймсы Бонды.
– И без инициативы, – напомнил я. – От сих и до сих – не больше.
Митрохин разочарованно махнул рукой и полез вслед за Строгановым на заднее сиденье моей машины. Беликова и Седов ехали на машине Прохоренко. Захаров вез двух надежных понятых. Группа была готова.
– Ну, ни пуха! – махнул нам рукой Григорьев, и мы тронулись в путь.
Сауна располагалась на Васильевском острове, и требовалось сделать все крайне оперативно, иначе из-за развода мостов мы рисковали зависнуть там на всю ночь. Я очень не любил работать на Васильевском: как правило, мероприятия затягивались, и на следующее утро все выходили на работу злые, невыспавшиеся и мятые. Было в этом что-то от средневековых замков, в которых на всю ночь поднимали мост, и ни пеший, ни конный до рассвета не могли ни войти, ни выйти. Двадцать первый век, один из крупнейших городов мира – и поди ж ты, автономный, полностью отрезанный от цивилизации остров, с полумиллионом Робинзонов Крузо. Поневоле Ла-Манш вспомнишь.
Местный оперативник уже ждал нас в условленном месте с двумя постовыми. В каждом РУВД был человек, в обязанности которого входило параллельно заниматься и нашей спецификой. Из лучших работников этой сферы формировался и наш отдел. Капитан Алексеев был, пожалуй, одним из лучших. Именно по его наводкам мы так часто и бывали на Васильевском острове.
– У попа была собака, он ее любил, – пожимая мне руку, громким шепотом сообщил мне Алексеев, – но этот процесс сняли на видео, и попа лишили сана… Привет, бабочники!
– Почему «бабочники»? – удивился я.
– Словарь Даля читать надо. Бабочник – любитель собирать насекомых. В том числе и ночных бабочек.
– Хорошо хоть «букашечниками» не назвал.
– Это у Даля тоже есть, но помимо любителя насекомых слово обозначает также сосуд для их собирания.
– Рассказывай, что мы имеем на данный момент.
– Все то же: рассадник паразитизма, – поморщился Алексеев, – как я ни давлю этот притон, а он, зараза, на мои усилия с пренебрежительной ухмылкой взирает. Веришь, Вадик, давно бы плюнул, так надоело, но сауна в общежитии расположена, кругом столько офисов для богатых Буратино сдается, что жалобы рекой текут. Бизнесмены, может, и рады были бы место отдыха под боком иметь, но там такой бардак творится, что даже для «бандитствующих коммерсантов» – перебор. То драки, то орут, словно изнасилованные, то клофелином клиентов подкармливают. Последнюю неделю вообще черт-те что происходит. Обычно за ночь сауна часа два-три-четыре работает, а нынче гульба круглыми сутками безостановочно, «конвеерным методом». Охранник как-то сунулся попросить потише себя вести, так вышли пять жлобов под два метра ростом каждый, так бедолагу отделали, что он на следующий же день заявление об уходе подал.
– Хозяина этого бардельеро искать надо, – повторил я, – шушеру эту подставную сажать – все равно что из пушки по воробьям шпарить.
– Веришь, Вадик, все методы в дело пустил, чтоб на этого засранца выйти, – признался Алексеев, – конспирируется, гад, как китайский шпион. Сроду с такими предосторожностями не сталкивался. Всего-то проституция, а предосторожности как у исламских террористов.
– Значит, умнеть стали. Ладно, попытаемся еще раз. Как говорится, если долго мучиться, что-нибудь получится. Одно меня бесит: расположение аховое.
– С умом подбирали, – грустно согласился Алексеев.
Расположение сауны и впрямь было для нас крайне неудобно. Огромный дом, на первом этаже которого и размещался интересующий нас объект, был еще дореволюционной постройки. Ходов-переходов в нем было столько, что пресловутый Дедал со своим Лабиринтом выглядел
