Зуб даю - Анkа Б. Троицкая
Заканчивает Ронни так:
— Тело я забрал, а в машине нам уже ничто не поможет. Привёз несколько проб, коврики и остатки номерных знаков.
— Так, ты думаешь, это баба? Личность установить возможно? — спрашиваю я, просто чтобы что-то сказать. Я знаю ответ.
— Что смогу — сделаю.
Он снимает круглые очки и трёт переносицу. Следователь Дэвид Берч выпрямляется на стуле:
— А мобильника точно нет? Рон, ты вокруг хорошо искал?
— Мы всё поле не прочёсывали… Фермеры клянутся, что не находили.
— А другие личные вещи? Они были только в машине?
— Были. Одежда, обувь… А толку-то? На теле я ещё найду её ДНК, но любые другие… отпечатки и прочие следы уничтожены. Эти идиоты пытались на горящий металл воду лить! Хорошо, что одними ожогами отделались. Водород же от такого жара выделяется! Представляете реакцию? Всё разнесло!
Никто не представляет, но услышать от Ронни столь страстную речь — редкость. Мои ребята с усмешкой переглядываются.
— Ну, ладно… — вздыхаю я, — Откуда, говоришь, она приехала?
— Машина свернула в поле на скорости от сорока пяти до пятидесяти миль в час, двигаясь на север по Уолкерн, в одной целой двух десятых мили от фермы Блу Хилл.
— Спасибо. Ну, ребята, давайте работать. Нужно не только у фермеров показания взять, но и в ближайших населённых пунктах поспрашивать. Работаем на опознание. Особое внимание к возможным заявлениям о пропавших. Офицер Янг, отправляйся домой и выспись как следует. Это приказ. У нас есть пока чем заняться без тебя.
— Но…
— Никаких «но». Линда, отвези его, пожалуйста.
* * *
Мне следовало знать. Когда мы с Берчем вернулись в Уатфорд с места происшествия и вошли в центральное здание полиции, нас встретила офицер Линда Лейк и повела в «склеп», как мы прозвали патологоанатомическую лабораторию.
— Он буквально через пару часов опять прискакал. Говорит, что слишком много непонятностей, — оправдывается Линда на ходу.
— Например?
— Лаборанты составили ему список мусора на коврике «Ниссана». Помимо следов потерпевшей там было всё, что обычно можно найти под ногами водителя, кроме одного… Там была почерневшая от копоти фарфоровая крошка.
— И как Янг это объяснил? — спрашивает Берч.
— Сейчас сами увидите.
Мы входим в комнату с кафельными стенами и плиточным полом. Я и так собирался взглянуть на тело, но и Ронни уже горбится над чёрной фигурой на освещенном столе, пристально вглядываясь ей в лицо. При моем появлении он не прерывает этого «приятного» занятия. Я строго говорю ему:
— Янг, я тебе отдыхать велел.
— Я отдохнул, — отвечает он и нехотя отрывается от работы.
Я вижу, что он принял душ и стал похож на белого ягненка, но за очками уже не видно сумасшедшего кофеинового блеска.
— Ну и что ты нашёл в её лице?
— А его нет.
— Чего?
— Лица, — Ронни указывает на труп, — оно разбито, но не при аварии. По машине точного заключения нет, но вы видели то место. Разбиться там не обо что.
— Но это явный несчастный случай. Ты сам сначала говорил, что она была за рулём, потеряла контроль и…
— Я больше так не считаю. Дорога была сухая, и, хотя следы там здорово попорчены, я не нашёл осколков от разбитых фар и прочих следов аварии.
Я хмурюсь. Не нравится мне это. А Берч у дверей пожимает плечами.
— Дорога там узкая, быстро не погоняешь. Столкновение могло быть слабым, а она могла быть пьяной, ехала не пристегнувшись или с неисправной подушкой безопасности. Ударилась об руль и укатилась в поле, забыв про тормоза. А водитель другой машины сбежал с места аварии.
Ронни шагает к Берчу, берёт его за рукав и волочёт к столу. Берч бледнеет.
— Дэйв, ты когда-нибудь видел, чтобы об руль так разворотило Ос Зигоматикум и Максиллу? Угадай, от чего машина загорелась?
— От сигареты? — Берч зажимает себе нос двумя пальцами, а Ронни хватает со стола прозрачный пакетик с какими-то черными бесформенными штучками.
— Исключено. Я уверен, что это остатки взрывного устройства. И потом, только с полным баком мог быть такой пожар.
Дэвид Берч вырывается и быстро выходит их комнаты. Я вмешиваюсь.
— А причем тут фарфор?
— А ни при чём. Зубы выбиты при атаке, но на полу их ничтожно мало. Фарфоровые протезы, скорее всего.
Я задумываюсь на минуту.
— С полным баком, говоришь?
— Я попросил Линду проверить статистику. Из десяти последних похожих случаев ни один труп не подгорел так сильно. У этого же внутренности испеклись. Я с трудом собрал ДНК в области тазобедренного сустава и отправил на анализ. Больше у нас ничего нет, даже отпечатков пальцев. Дантистам показать нечего. А я, несмотря на новую цифровую 3D-программу, не смогу реконструировать черты лица.
Он брюзжит, как капризная старуха. Я оглядываюсь на Линду Лейк, и она кивает, поджав губы.
— Ну, хорошо. Получается, её убили до взрыва. А где орудие убийства? — спрашиваю я.
— На месте не было ничего, что бы мне захотелось забрать. Даже камня. Их с поля убирают, чтобы технику не портили. Я пока лишь могу с уверенностью сказать, что это был тупой металлический предмет. В машине особо не замахнешься, поэтому искать надо мужчину или сильную женщину. Ещё я уверен, что взрыв был устроен, чтобы сжечь следы, а…
— А орудие убийства преступник унес с собой, — заканчиваю я его мысль.
Подумав, я снова обращаюсь к офицеру Лейк.
— Линда, найди Берча и поезжайте назад. Проверьте камеры на ближайших бензоколонках. Чем чёрт не шутит…
— А что мы должны там искать? — спрашивает она, — Рон, ты же сказал, что даже за цвет машины не ручаешься.
А Ронни хмурит снежные брови и бурчит:
— «Ниссан Премьера», модель не позже девяносто шестого года. Тогда уже входил в моду серебристый цвет, но это не важно. Передний номерной знак сгорел, а на заднем остались первые «М» с двойкой. А у неё, — и он тыкает пальцем в сторону трупа, — в желудке не успел перевариться клубничный йогурт. Съела минут за десять до смерти, и я очень надеюсь, что она купила его в киоске на заправке. Проверьте внутренние камеры, если машину найдёте.
* * *
— Босс, он не уходит.
— Кто?
— Ну тот русский, который во всех новостях с утра…
Офицер Майкл Хабиб пробует произнести сложное имя и закатывает глаза.
— Я понял. А что ему тут надо? Его дело в Скотланд-Ярде.
— Он
