Пряталки - Нэйтон Черносек
– Он тебя не слышит, – сказал из-за спины чей-то голос.
Холли развернулась. Тот дядька из парка! Он был здесь.
У них в доме.
Его фигура заняла весь дверной проём. Он был высоченный, под два метра, и смотрел на Холли карими глазами в каких-то пятнышках, так что они были похожи на янтарь с мухой. Лицо обветренное, загорелое, нижней части лица совсем не видно под буйно разросшейся бородой и усами. И грязь, всюду грязь: размазанная по носу, на одежде, под ногтями…
Холли завизжала и снова вцепилась в папу.
– Смотри, смотри, вот он, вот он! – завопила она, тряся его изо всех сил.
– Говорю же тебе, – сказал мужчина, подступая ближе и раздражённо цокая языком, – не слышит он тебя! И не видит. И даже не чувствует.
Он поднёс руку к папиному лицу и поводил ладонью у него перед глазами. Папа остался сидеть как ни в чём не бывало.
– Вот видишь? – сказал мужчина.
– ПАПА! – истошно заорала Холли.
Мужчина вскинул брови, расширив глаза.
– Он тебя даже не помнит!
Холли изо всех сил вглядывалась в папино лицо: хоть бы малейший намёк, что он осознаёт и замечает происходящее! Нет, ничего. Ничегошеньки.
– Что же происходит? – спросила Холли и попятилась, стараясь держаться подальше от чужака, вторгшегося в её дом. – И кто вы такой?
– Меня зовут Оливер.
Мужчина опустился на одно колено, так, чтобы быть на одном уровне с Холли.
– И у тебя есть выбор. Либо остаться здесь, невидимой. Навсегда. Невидимой и забытой. Либо пойти со мной.
Оливер молча ждал ответа. Он смотрел печально и пристально, от него воняло землёй и гнилью.
Больше всего Холли хотелось пулей вылететь из комнаты и убежать от Оливера чем дальше, тем лучше. Она слишком многого не понимала. Как этот человек оказался в их доме и что он тут делает? Почему папа её не видит? Почему он не чувствует, как она трясёт его за плечо? Почему он не слышит, как она орёт?
Но несмотря на весь ужас и растерянность, одно Холли знала твёрдо. Самый простой урок, то, что тысячу раз вбивали ей в голову: никогда, ни за что, никуда не ходить с чужими. А этот дядька – он уж точно чужой, чужее некуда.
– Нет, – ответила Холли. – Я с вами никуда не пойду.
– Предпочтёшь остаться здесь? – спросил Оливер.
– Да, – ответила она. – Да, я хочу остаться здесь.
Оливер встал и покачал головой.
– О нет! – сказал он. – Здесь ты точно остаться не хочешь. Здесь, где все, кого ты знала, будут ходить мимо. Не замечая твоих слёз. Не слыша криков о помощи. Здесь ты просто застрянешь и будешь беспомощно наблюдать, как все продолжают жить своей жизнью, так, словно тебя нет и никогда не было. Нет, ты не хочешь здесь остаться. Ты хочешь вернуться назад.
– Назад? – переспросила Холли. – Куда это – назад?
– Туда, где всё было как раньше, – ответил Оливер. И добавил тихо и печально: – Я всё понимаю. Тебе хочется быть со своей семьёй. Но есть только один способ к ним вернуться.
И Оливер наклонился и протянул руку Холли.
Девочка посмотрела на эту руку, на ладонь с въевшейся в складки грязью. Всё происходящее было полной бессмыслицей. И всё, что наговорил этот дядька – тоже. Холли спрятала руки за спину и отвернулась.
Никуда она не пойдёт!
Глава 3
ОЛИВЕР СЕРДИТО ФЫРКНУЛ, хлопнул себя по коленям и распрямился.
– Ну что ж, будь по-твоему! – бросил он. Его нахмуренные брови выражали разочарование и презрение одновременно. Он отодвинул Холли с дороги и прошёл мимо. Сутулясь, потупив голову, он прошёл через кабинет и вышел за дверь.
Холли замерла неподвижно, прислушиваясь к удаляющимся шагам в коридоре. Хлопнула входная дверь.
Неужели и правда ушёл?! Взял и ушёл? Неужто весь этот кошмар наконец-то кончился?
Она снова обернулась к отцу.
– Пап! – тихо сказала она – в последний раз. И снова ответом ей было лишь молчание.
Нет, папа ей ничем не поможет.
Ну а Гектор? Где Гектор? Может, попробовать его найти?
Но тут Холли вспомнила, каким он был в парке. В толпе других ребят, радостный, почти счастливый… Ну да, теперь понятно, чему он радовался.
Он предвкушал! Он знал, что они затевают. Не мог не знать!
«Нет», – сказала себе Холли. Гектор ей ничем не поможет, даже если она сумеет его найти. Придётся придумывать, что делать, без него.
Она выглянула из папиного кабинета в коридор. Этого дядьки, Оливера, нигде видно не было.
И всё же кое-что было не так. Холли этого не заметила раньше, когда опрометью мчалась через весь дом. Коридор стал другим. Этого не могло быть, и всё же каким-то образом коридор сделался длиннее!
Холли ходила по этому коридору бессчётное количество раз и знала дом как свои пять пальцев. В конце коридора – спальня мамы и папы, дверь туда, как всегда, закрыта. Налево – комнаты Холли и Гектора. Направо – ванная и папин кабинет.
Но теперь тут появилась ещё одна дверь! Целая лишняя комната, которую Холли раньше никогда не видела! И дверь в неё была закрыта.
Девочка подошла к этой новой, незнакомой двери. Она уже собиралась войти, как вдруг услышала из родительской спальни грохот ящиков. Мама встала.
«А вдруг она поможет! – подумала Холли. – А вдруг она очнётся?» Но девочка понимала, что на это надежды мало. Последнее время мама была не в себе. И всё же Холли отчаянно хотелось броситься к ней, увидеть её.
Она ворвалась в родительскую спальню, хлопнув дверью.
В комнате было темно. Шторы задвинуты, только по краям виднеются узенькие полоски света. Комната выглядела так, будто в ней побывали грабители. Но это как раз стало привычным в последнее время. Все шкафы стояли нараспашку, ящики выдвинуты, одежда валяется грудами.
Мама стояла на четвереньках и рылась в гардеробе. Холли было слышно, как она двигает коробки и вешалки с платьями.
Мама была в трениках и футболке. В последний месяц она ничего другого и не носила. Чёрные мамины волосы были заплетены в небрежную, полураспущенную косу. Холли машинально пощупала свою собственную аккуратную косичку – они с мамой уже много лет носили одинаковые причёски…
– Мам! – окликнула Холли.
Девочка знала, что даже если мама и слышит, она, скорее всего, не ответит. Она
