Аттракцион неприкаянных душ - Леонид Клешня
Его облегчение длилось мгновение, поскольку тело насквозь пронзили штыри ободков, служивших защитой и одновременно ступеньками для пожарной лестницы, но сгнившие крепления развернули их, превратив в вилки, торчащие из земли, которые и пробили живот и грудную клетку несчастного.
— Ты меня не забрала… — произнес он, захлёбываясь собственной кровью из пробитых легких, глядя внутрь проема, из которого вылетел.
Спустя минуту стих последний лай собак, и вокруг снова воцарилась тишь да гладь.
И лишь поодаль в поле на небольшой возвышенности в полукилометре от деревни был силуэт человека. Сложно определить, кто это был: мужчина или женщина — одежда и капюшон не позволяли этого сделать. С окончанием лая силуэт развернулся и направился в противоположную сторону от деревни, где впереди был лишь белоснежный ковер со шлейфом его следов, по которым было понятно, откуда он пришёл.
* * *Иван поднялся по будильнику не с первого раза, ставил его на повтор каждые пять минут и лишь на последнем возможном переводе все же встал с бранными словами в адрес своей работы.
Рядом с кроватью располагался стул, на спинке которого висели джинсы и лежал скомканный свитер. Одевшись, он оттянул свитер вниз, чтобы тот казался менее помятым, и, впихнув ноги в тапки, направился завтракать.
Иван проживал в однокомнатной квартире, которую снимал на условиях контракта, и квартплату ему покрывал отдел МВД, где он работал оперуполномоченным. По одному беглому взгляду можно было понять, что Иван холостяк, к тому же не из брезгливых, который моет посуду не после еды, а до.
Единственное, что выбивалось из общего образа, так это фотография, где он на фоне какого-то озера с бывшей женой и ребенком на руках.
Сделав все утренние дела, он направился на улицу. Оказавшись в машине, завел ее и сразу нажал на газ на нейтральной передаче, чтобы быстрее прогреть мотор. Печка начала выдавать теплый воздух.
Через минуты три в машине уже было тепло. Хоть это и была старенькая иномарка, но печка в ней работала отменно.
Приехав на работу, Иван сначала проследовал к магазину напротив, где поздоровался с коллегами, выпил кофе, выкурил пару сигарет, обсудили, как прошло ночное дежурство, и только после двадцати минут сбора ночных сплетен направился ко входу в отдел на цокольном этаже многоквартирного жилого дома.
Постучал кулаком в закрытую дверь, и она сразу отворилась, но за ней была все еще закрытая металлическая дверь из решетки.
— Ваня, Здоров! — Дежурный протянул сквозь решётку руку и, поправляя автомат, добавил: — Отдохнул?
— Здоровее видали, — сухо ответил он, потом более оживленно: — Привет, Даня, давай запускай, замерз уже.
Дежурный открыл вторую решётку и запустил его внутрь. Иван поздоровался с операторами, обернувшись, увидел двух девиц с заплаканными глазами и, вспомнив рассказ коллег у магазина, понял, что это подруги двух задержанных ночью подростков с наркотиками.
Пока он смотрел на них, к дежурке вышел дознаватель.
— Девчонки, ваши торчки тут надолго, устанете ждать.
Но девушки не сказали ни слова, и после он повернулся к Ивану:
— Привет, Вань, с выходом с отпуска. Иди к главному, он тебя ждет.
— Какой в жопу отпуск? Одно название, через день сюда тянули, чего ему надо от меня?
— Там и узнаешь.
— Загадочник, — усмехнулся он и направился прямиком к подполковнику.
Седовласый мужчина лет пятидесяти сидел и, уткнувшись в монитор, сверял что-то на экране с записями в блокноте.
— Садись, Кузнецов, — сказал он, не отвлекаясь от своего занятия.
— Доброе утро, Степан Андреевич. — Иван послушно опустился в кресло.
— Собирай шмотки и поезжай в Ильтинку, туда уже направился Седов, поможешь ему, — сухо проговорил подполковник.
— Степан Андреевич, куда?
— Ильтинку, к Седову в помощь! — более грубо сказал мужчина.
— В чем ему помощь нужна и надолго ли ехать? — Иван недоумевал от постановки такой задачи, но сохранял спокойствие, поскольку постановка задачи «пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что» была в порядке вещей. — Дайте хоть каких-то вводных.
— Тебе, что тут, воинское училище!? — ударив по столу ладонью, воскликнул он, наконец оторвавшись от монитора и посмотрев на Ивана. Уже немного смягчившись, но все равно раздраженно добавил: — Ильтинка в тридцати километрах от Сак, туда уже выехал Седов, за полтора месяца четыре самоубийства. Местные твердят, что это не случайности. Органы работать не хотят, последний реально вызывал сомнения, но криминалисты установили несчастный случай. Езжайте, проверьте все, походите, поспрашивайте народ, и этого зеленого понатыкаешь. А вернешься как закончишь, жить будете у местного, что тебе еще надо? Сказал: езжай, там все Седов расскажет.
— Понял вас, сейчас выезжаю на место!
— Иван, и с новеньким помягче, и так ни черта не умеет.
— Конечно, Степан Андреевич, — уже у двери сказал он.
Иван быстрым шагом направился в кабинет, набрал несколько служебных записок и пустил их на печать. С принтера вышли пустые листы, где едва виднелись слова.
— Ну и какая, как помягче сказать, не знаю, израсходовала мой картридж? — в злобе спросил он.
— Вань, не парься, у всех картриджи пусты, кроме моего, — сказал один из оперов. — Отправляй на меня, я распечатаю.
— Да пошёл ты! — рявкнул он.
Достав мобильник, набрал номер и, дождавшись ответа, сказал:
— Привет, Макс!.. Нужен картридж… Ну, а как ты думаешь, в какой отдел? — с издевкой переспросил он. — Я в каком работаю?.. Не могу распечатать, у нас на трех принтерах закончилась краска, мне уезжать, негде распечатать служебку… Служебку на картридж тебе дать? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Макс, у меня к тебе вопрос: ты дебил или как? Я тебе говорю, что мне не на чем печатать, поскольку ты мудозвонишь третью неделю и не заправляешь картриджи. Умник, иди сюда и распечатай мне служебку! Если бы я мог распечатать ее на картридж, идиот, я бы
