Издательство «Развлечение» - Борьба на висячем мосту
— Госпожа никого не принимает.
Пинкертон достал визитную карточку.
— Передайте ей мою карточку. Надеюсь, миссис Барри сделает для меня исключение.
Прочитав фамилию, лакей сменил тон:
— Сейчас доложу. Потрудитесь войти, мистер Пинкертон.
Сыщик вошел в вестибюль и через несколько минут уже был приглашен в роскошную гостиную, где его встретила сама хозяйка.
Лилиан была красавица. Она происходила из знатной английской семьи, и американский миллиардер добился ее руки только благодаря своему богатству. Тем не менее, она нежно привязалась к мужу и теперь оплакивала его кончину с искренней и глубокой скорбью.
Она подала Пинкертону руку и пригласила его сесть, а сама опустилась напротив в одно из кресел, обитых тяжелым шелком.
— Благодарю вас, что вы пришли, мистер Пинкертон, — мягко сказала она. — Страшное событие прошедшей ночи совершенно потрясло меня… Надеюсь, вам удастся найти злодея, чтобы отомстить за моего дорогого несчастного Джона.
— Сударыня, я сделаю все, что в моих силах, — ответил сыщик. — Можете ли вы ответить мне на несколько вопросов?
— Конечно. Спрашивайте, — сказала она усталым тоном, откинув свою очаровательную головку на спинку кресла.
— Есть ли у вас в отношении кого-нибудь хотя бы самое смутное подозрение?
Она отрицательно покачала головой.
— Я не подозреваю никого и вообще не знаю ни одного человека, который питал бы к моему мужу вражду. У него не было никаких неприятностей, да и рабочие всегда были им довольны. Для меня это преступление — неразрешимая загадка…
— Теперь, сударыня, простите — нескромный вопрос: не было ли среди вашего окружения мужчины, который явно и настойчиво ухаживал бы за вами, который желал бы видеть вас вдовою и, следовательно, более для него доступной?
Лилиан горько улыбнулась.
— Одного мужчины? — переспросила она. — Их было, разумеется, множество! Вы сами знаете, что красивую, а тем более — богатую женщину всегда окружает толпа поклонников. Так что в кавалерах у меня не было недостатка.
— И среди них мог быть кто-то один, кто особенно упорно добивался вашего расположения…
Она покачала головой.
— Я особо не выделяла никого. Все эти воздыхатели, в сущности, ничем не отличаются друг от друга. Они мало интересовали меня. Я любила своего мужа, и мне не было дела до других.
Искренне теплым чувством были проникнуты слова этой женщины, которую свет называл холодной и бесстрастной…
— Значит, в вашем обществе не было никого, кто бы обратил на себя ваше внимание?
Она немного помолчала, потом сказала, явно удивленная:
— Никого, мистер Пинкертон… Между прочим, мне странно, что вы, кажется, ищете преступника в нашем кругу!
— Я уверен, что преступник, или вернее, подстрекатель принадлежит к высшему обществу. Скажите, кто бы мог извлечь выгоду из смерти вашего супруга?
Лилиан пожала плечами:
— Таких я не знаю.
— Вы — единственная наследница огромного состояния?
— Да. Муж оставил мне все свое колоссальное состояние, за исключением нескольких пожертвований в пользу благотворительных учреждений.
Пинкертон подошел к окну и некоторое время смотрел на улицу, погруженный в глубокое раздумье.
— Не знаете ли вы, сколько у вас носовых платков, сударыня?
Лилиан Барри встала и удивленно сказала:
— Этого вопроса я совершенно не понимаю, мистер Пинкертон.
— Тем не менее я должен его задать и прошу вас дать мне точный ответ.
Она улыбнулась.
— Как же я могу вам ответить? Разве я знаю, сколько у меня носовых платков?
— Пожалуй, нет, сударыня. Все же мне необходимо знать, не пропал ли у вас один носовой платок.
— Право, не могу вам сказать. Даже если бы у меня пропало пятьдесят, то я и тогда не заметила бы пропажи и не могла бы утверждать ничего определенного.
— Однако есть основания предполагать, что именно тот платок, который, вероятно, у вас пропал, был почему-то особенно хорошо знаком вашему мужу.
Эти слова, видимо, поразили Лилиан. Она встрепенулась:
— Это мог быть только один из платков с настоящими брюссельскими кружевами, — живо ответила она. — Муж привез мне из Парижа дюжину таких платков, каждый из которых стоит около двухсот долларов.
Лицо сыщика прояснилось.
— В таком случае вы сейчас же можете установить пропажу, без всякого сомнения. Убедительно прошу вас, сударыня, узнайте, целы ли у вас эти платки.
— Я сделаю это немедленно, — ответила Лилиан, нажала кнопку звонка и приказала вошедшему лакею:
— Позовите ко мне Мэри.
Лакей вышел.
— Кто эта Мэри? — спросил Пинкертон.
— Моя горничная. Она очень услужлива, и я ею довольна.
— Она ведает всем вашим бельем?
— Да, и очень добросовестна в этом отношении.
— А давно она у вас служит?
— Месяца три. Лорд Стоунфилд привез ее из Англии. А так как перед этим я уволила свою горничную за нечестность, то он и уступил мне эту, по его словам, порядочную и расторопную девушку, которая прослужила у него уже несколько лет.
В эту минуту дверь отворилась, и в гостиную вошла Мэри. Она низко присела перед своей госпожой и спросила, как и положено учтивой, послушной служанке:
— Чего изволите, сударыня?
— Принесите мне ту дюжину кружевных брюссельских платков, которые покойный муж привез мне из Парижа.
Услышав это приказание, Мэри слегка вздрогнула и побледнела, но быстро оправилась и ответила:
— Слушаю. Сейчас принесу, сударыня.
Она повернулась и быстро вышла из комнаты. Но от зоркого глаза Пинкертона не ускользнуло ее смущение. Он снова обратился к Лилиан.
— Смею вас уверить, сударыня, — сказал он спокойно и твердо, — что в этой дюжине будет недоставать одного платка.
— Не может быть! — быстро возразила она. — А впрочем, увидим…
Пинкертон продолжал так же спокойно:
— Кто такой этот лорд Стоунфилд?
— Очень элегантный молодой человек, родственник недавно умершего миллионера Грина, который оставил ему все свое состояние.
Глаза сыщика сверкнули, и у него вырвалось:
— Племянник мистера Грина, труп которого недели три назад был найден ниже по течению от Цепного моста?!
Лилиан Барри побледнела. Она поняла, почему Пинкертон так ставит вопрос, и невольно содрогнулась.
— Да, действительно, он племянник мистера Грина. Но я не думаю, чтобы он имел какое-либо отношение к убийству: лорд Стоунфилд — джентльмен и в высшей степени порядочный человек.
— Он бывал у вас? — продолжал допытываться сыщик
— Да. Его ввел в наш дом дядя, мистер Грин.
— Он принадлежал, конечно, к числу ваших поклонников?
Миссис Барри энергично запротестовала.
— Напротив! — воскликнула она. — Он был настолько сдержан и серьезен, что ни разу не позволил себе ни одного лишнего слова. И я могу сказать, что он гораздо симпатичнее всех бывавших у нас мужчин.
— А каков лорд собою?
— Он высок и строен, глаза и волосы темные, лицо несколько бледновато, бороды и усов не носит.
В эту минуту снова вошла горничная с видимым выражением испуга на лице. Она опять низко присела и заговорила быстро, точно захлебываясь от волнения:
— Представьте себе, сударыня, я не могу найти одного платка. Я искала, я перерыла все решительно и не нашла, неужели его украли? Может быть, он пропал еще при той горничной, которая служила до меня и которую вы уволили за нечестность?..
Миссис Барри крайне удивилась.
— Вы были правы, мистер Пинкертон, — тихо сказала она. — Боже мой, откуда вы могли это знать?
Но сыщик обратился к горничной.
— Скажите мне, Мэри: неужели платок пропал еще до вас?
Он сказал это четко и внушительно, глядя своими серыми глазами прямо в глаза девушки. Она побледнела, не смея взглянуть на него.
— Право, не знаю, что вы хотите этим сказать, — смущенно ответила она. — Я не брала этого платка… и вообще никогда в жизни я не делала ничего бесчестного… Если хозяйка изволят приказать пересчитать все белье, то оно окажется в целости.
— В этом я не сомневаюсь, — холодно ответил Пинкертон. — Но дело в том, что не хватает именно этого платка. Все остальное белье, конечно, цело. А платок этот был употреблен на гнусное дело!
Горничная вздрогнула и бросила испуганный взгляд на сыщика, который говорил таким спокойным, уверенным тоном.
— Очень неприятно, если это действительно окажется так… Только я ничего не знаю и еще раз повторяю, что при мне этот платок пропасть не мог. Определенно он пропал раньше, а на что он был употреблен, я не могу знать…
Сыщик подошел к Мэри вплотную и сказал сурово:
— Можете быть совершенно уверены, Мэри, что я разгадаю тайну этого убийства. И горе тому, кто так или иначе к нему причастен. Запомните мои слова и примите их к сведению.
