Светлана Алешина - Радость вдовца

Я давно привыкла к тому, что испытываемое ею волнение прежде всего давало о себе знать в ее учащенном дыхании и темпе речи.

— Моя подруга Ольга Бойкова. А это, — лукаво улыбнулась она, делая плавный жест рукой, — Всеволод Александрович и Аркадий Васильевич.

Всеволод Александрович галантно наклонил голову, мол, польщен, и скупо улыбнулся. К хитровато-благожелательному взгляду Аркадия Васильевича добавилась еще спокойная улыбка.

— Рад познакомиться с такой обворожительной красоткой, — шутливо процедил он.

Голос у него был такой же тихий и осторожный, как и его великолепная в своей ускользающей, квазиджокондовской прелести улыбка.

— Взаимно, — застенчиво улыбнулась я, потому что, несмотря на неброскую внешность и совсем не мужскую, кошачью поступь, Аркадий Васильевич мне положительно нравился.

Я понимала, почему Маринка предпочла «итальянца» Всеволода. В его осанке и, главное, в выражении лица, в сомкнутых губах и резко очерченном подбородке читалась мужская сила, привыкшая покорять высоты бизнеса и женские сердца. И только когда он за столом на секунду снял очки и я увидела его «неаполитанские» очи, убедилась, что вся эта обаятельная мужественность не лишена определенной чувственности, если не сказать, слащавости. Но чувственность эта была какой-то холодной и отстраненной. Опытный зрелый мачо — наконец внесла я его в классификационную таблицу, которая незримо и упрямо присутствовала в моем мозгу. Маринке всегда нравился этот тип мужчин, сильных и сластолюбивых.

— Для дам у нас «Шато де Берн», — плутовато улыбнулся Аркадий Васильевич, — а мы коньячком балуемся.

Он скосил свои почти бесцветные глаза на Всеволода Александровича и даже подмигнул тому. Знойный мачо ответил многозначительной улыбкой, но ничего не сказал.

«Забавно, — подумала я, — может, он немой?»

— Дамам мы можем, кроме того, предложить прекрасный венгерский токай и бальзам на десерт, — противореча моей комичной догадке, произнес он глухим баритоном.

— А я думала, здесь все французское, — наивно сказала Маринка, чем вызвала у джентльменов чуть более открытые, чем прежде, улыбки.

— Не только, — весело возразил Аркадий Васильевич, — Серж, — поманил он официанта, циркулирующего со сдержанным достоинством между столиков, блондина в длинном фартуке.

— Что месье желают? — склонив голову, елейно полюбопытствовал подошедший Серж.

Мы с Маринкой пялились в меню. Причем я всячески пыталась помочь ей с выбором блюд.

— Только не заказывай телячьих хвостов и лягушек, — иронично шепнула я ей на ухо.

Аркадий вознамерился, как я поняла, продиктовать заказ. Видно, они с Всеволодом уже заранее все решили.

— Помидоры со сливками, яйца под зеленым майонезом, суфле из сыра — два, цыплята маренго, треска а-ля гурмэ, парфе лимонное и крем с шампанским. Та-ак, — раздумчиво протянул Аркадий Васильевич, кофе, конечно, но позже… «Реми Мартен» — два по пятьдесят. Пока все.

Серж сосредоточенно и ловко записывал в миниатюрный блокнотик названия блюд.

— А что закажут дамы? — с ленивой улыбкой осведомился Аркадий Васильевич.

— Салат с крабами и грибами, салат овощной, рыба, фаршированная грибами, — две порции, и два малиновых мусса, — непринужденно, словно речь шла об обеде в редакции, сказала я.

Маринка бросила на меня взгляд, полный признательности и уважения.

— Что же касается вина, — томно улыбнулась я, — то наши кавалеры уже о нас позаботились.

Я стрельнула глазами в стоящую на столе бутылку розового «Шато де Берн».

— Неплохо, — оценил наш вкус меланхолично облокотившийся локтем о спинку стула Всеволод Александрович.

Когда Серж ретировался, мы принялись обсуждать французскую кулинарию.

— И все-таки пища эта нездоровая, — решила я внести критическое зерно в то трепетное отношение к французской гастрономии, которое начало меня уже утомлять, — китайская кухня намного полезней для здоровья.

— Менее вредна, хотели вы сказать… — с пренебрежительной усмешкой добавил «мачо».

— Пусть так, — неохотно согласилась я, — жаль, что у нас в городе нет китайского ресторана.

Звучала музыка Леграна. Для танцев помещение было тесновато, но если захотеть, можно было найти местечко среди танцующих пар. Только вот топтаться в обнимку с «мачо» или «гомункулусом» я не жаждала.

— Ваша фирма, я слышала, торгует оргтехникой, — обратилась я к вальяжно сидящему Всеволоду.

— Торгует, — равнодушно ответил он, — но лучше спросите, чем занимается Аркаша.

— И чем же? — улыбнулась я.

— Торгует французским кафелем и плиткой, французскими обоями, раковинами, ваннами, зеркалами, коньяками, духами и так далее, — рассмеялся «мачо».

— О, оставь, — взмахнул рукой Аркадий, — кому это интересно?

— Расскажи девушкам, как ты недавно ездил в Ниццу или еще что-нибудь в этом роде, — продолжал Всеволод, — это, поверьте, — повернул он ко мне голову, — интересней, чем обсуждать страхи компьютерщиков по поводу двадцать девятого февраля.

— Думаете, эти страхи оправдаются? — подхватила я.

— Не знаю, — скептически пожал Всеволод плечами и, скрестив руки на груди, закинул голову.

Здесь нам принесли наш заказ. Разговор опять перешел на французскую кулинарию.

— Расскажите о Ницце. В Париже я была, а вот на юге Франции… — попросила я Аркадия, чтобы пресечь гастрономическую тему.

— Лучше съездите сами туда, — неожиданно ответил Аркадий, — залив Ангелов, пальмы, Английский променад, старые миллиардерши с болонками, лимузины и дорогие отели…

Он устало вздохнул.

— Но я там работал, а не отдыхал, ездил в Грас на парфюмерную фабрику, на заводы, интересовался керамикой Биота, которая могла бы стать новым направлением моего бизнеса. Марина говорила мне, — он вдруг резко переменил тему, — что вы занимаетесь журналистикой. Может, поделитесь с нами своими планами?

— Нет. — Я с улыбкой покачала головой. — Нечего рассказывать. В нашей глубинке редко происходит что-то выдающееся, но уж если что-то случается, мы должны об этом знать.

— Неужели так ничего и не случается? — Аркадий поднял на меня лукавый взгляд.

— Если вы следите за прессой, — ответила я, — то всегда будете в курсе происходящих в городе событий.

Всеволод, пока мы беседовали с Аркадием, следил за тем, чтобы Маринкин бокал не пустовал, а она не забывала его опорожнять, чтобы хоть чем-то занять своего партнера. Как-то так получилось, что мы вели не общую беседу, а разбились на пары. За мной ухаживал Аркадий. «Вот ведь, — думала я, когда мы ненадолго замолкали, — пройдешь мимо такого на улице и не заметишь, а стоит поближе познакомиться, и в человеке открываешь что-то, узнаешь его мысли, его оригинальные суждения о жизни, поэзии, литературе».

Аркадий тоже подливал мне в бокал, только, в отличие от Маринки, я не злоупотребляла розовым «Шато де Берн». На то были свои причины. Алкоголь действует на меня довольно однообразно: после второго фужера меня начинает неумолимо клонить ко сну, и я ничего не могу с собой поделать — глаза сами собой закрываются, голова склоняется на грудь, ну, и так далее. Наверное поэтому я предпочитаю качественные напитки и в небольших количествах. Могу с одним бокалом шампанского просидеть целый вечер, но если переберу, то есть выпью два или больше, — нужно срочно добираться до дома и до своего четырехногого друга — дивана.

Маринка, поболтав немного с Всеволодом, которого она уже называла Севой, утащила его танцевать, оставив меня наедине с Аркадием. Тот, видя такое дело, пригласил меня. Мне не особенно хотелось толкаться на маленьком пятачке, но танцевать я люблю и поэтому согласилась.

Когда закончилась мелодия, мы все вчетвером заняли снова свои места за столом и продолжили ужин. Только спокойно посидеть нам не дали. Через столик от нас сидела компания в малиновых пиджаках, сквозь которые играли бицепсы. Крепкие круглые головы молодых людей, хоть и были довольно большими, не предполагали соответственного количества мозгов. Когда снова заиграла музыка, один из парней поднялся и направился к нам.

У него было довольно правильное, не отягощенное осмысленным выражением, полноватое лицо, крепкие ноги и бегающий взгляд.

— Потанцуем? — Он протянул мне руку и не моргая посмотрел на меня.

Я взглянула на Аркадия и покачала головой.

— Девушка не танцует, извини, — невозмутимо произнес Аркадий и снова принялся за еду.

— Я не тебя спрашиваю, козел, — рыкнул «малиновый пиджак», — я к девушке обращаюсь.

— Нет, — миролюбиво, но решительно сказала я, — не сегодня.

— Пойдем, я приглашаю, — настаивал парень.

Он начинал нервничать, это я заметила по вздувшейся жилке у него на виске.

— Я же сказала, не сегодня, — как можно мягче произнесла я.