Кристиан Геерманн - Из следственной практики Скотланд-Ярда
Следователь остановил его. Он, Хэй, должен думать, что говорит. Нужна правда, а не фантазии.
– Если вы хотите слышать правду, – рассердился Хэй, – не перебивайте меня. Эту миссис Дюран-Дикен вы никогда не найдете. Я запихнул ее труп в бочку и накачал туда сорок пять галлонов серной кислоты. Потом поехал в закусочную, выпил чаю. Спустя три дня тело разложилось не до конца, и я заменил кислоту. Еще через день от трупа ничего не осталось. Раствор я вылил во дворе. Ну а теперь попробуйте найти против меня улики.
Исходя из этого признания полиция Западного Сассекса направила в Скотланд-Ярд прошение о продолжении расследования в Кроули. Старший инспектор с несколькими научными сотрудниками из Лондона тщательно исследовали участок земли на Леопольд-роуд. В сарае они нашли резиновые передник и перчатки. Во дворе взяли несколько проб земли для анализа в лаборатории.
Уже при первом, предварительном рассмотрении были обнаружены ремешок от красной дамской сумки, несколько искусственных зубов, три камня из желчного пузыря и несколько не до конца разложившихся костей. Зубной врач, у которого лечилась Дюран-Дикен, показал, что найденные в земле зубы он когда-то вставил своей пациентке. В отеле сказали, что вдова часто ходила с красной сумкой.
После проверки деталей признания Хэя не осталось сомнений, что он, теперь уже арестованный, говорит правду. Скотланд-Ярд впервые вписал в свои анналы новый вид преступления – убийство с использованием кислоты для уничтожения трупа.
Картина жутких событий 18 февраля в Кроули окончательно прояснилась. Несколько жителей маленького городка засвидетельствовали, что в тот день видели Хэя с пожилой женщиной, приехавших на автомобиле. Один человек, по имени Джонс, имевший с Хэем кое-какие деловые отношения, показал, что кислота была доставлена за несколько дней до трагических событий и Хэй просил его привезти помпу. Хозяин показывал Джонсу ванны с кислотой, бочку и рассказывал об эксперименте; для которого нужна помпа. А 22 февраля Хэй уплатил за помпу 33 фунта.
Было ясно, что деньги Хэй получил от владельца ломбарда в Хорзхэме. Из этой же суммы он уплатил свой долг хозяину отеля «Тихий уголок», выросший до 49 фунтов. Кроме того, Хэй задолжал 83 фунта банку. Чтобы рассчитаться с кредиторами, он и задумал зверское убийство. В его голове засела мысль, что при отсутствии трупа не может быть предъявлено обвинение в убийстве. Чувствуя себя в безопасности, он не постарался уничтожить следы в Кроули. В его поведении вообще проявлялась психическая аномалия: при допросах он уверял, что с удовольствием пьет кровь, а надзиратели в тюрьме видели, как он тайком пьет свою мочу.
Когда Хэй понял, что уничтожение трупа не избавит его от суда, он решил спасать себя, симулируя помешательство. Потому он и задал вопрос о психиатрической лечебнице в Брэдморе во время первого допроса. При следующих встречах со следователем Хэй утверждал, что убил кроме вдовы еще восемь человек, уничтожив их трупы тем же способом. В пяти случаях Скотланд-Ярд нашел доказательства его самообвинения. В остальных же трех случаях выяснилось, что он их придумал, чтобы продемонстрировать собственную невменяемость.
Первой жертвой преступления с использованием кислоты стал Уильям Дональд Максвен. В 1944 году Хэй заманил молодого человека под каким-то предлогом в свою квартиру на Глочестер-роуд, ударил его по голове тяжелым предметом, выпил стакан крови и затем уничтожил тело в кислоте. Хэй был знаком с родителями жертвы и сообщил им, что юноша скрывается от призыва на военную службу. Они поверили, тем более что он показал им несколько поддельных писем.
Через какое-то время он убил и супругов Максвен, остальное исполнил так же и в такой же последовательности, как и в первом случае. По поддельной доверенности продал земельный участок Максвенов за пять тысяч фунтов. Теперь он смог осуществить заветную мечту и купить новейшую модель «форда». На оставшуюся сумму Хэй весело жил в последние месяцы войны и в послевоенное время. Он модно одевался и всегда носил белые перчатки. Имея три удостоверения убитых, получил дополнительные продуктовые карточки. У Максвенов не было родственников, поэтому об их исчезновении в полицию никто не заявил.
В 1947 году некий мистер Гендерсон дал в газете объявление, что хочет продать земельный участок. Хэй пришел по указанному адресу и познакомился с симпатичным владельцем процветающей мастерской по ремонту кукол и его женой. Безнаказанно удалось убить и эту пару. Когда через неделю в Лондоне появился брат миссис Розалии Мэри Гендерсон, Хэй убедил его с помощью сфабрикованных писем больше не приезжать.
Спустя три дня после двойного убийства он предста вился арендаторам земельного участка Гендерсолов как новый владелец, показал подложный документ и собрал с них плату за аренду. Через год продал участок за несколько тысяч фунтов. Объявления о розыске пропавших опять не было.
Таковы были факты, установленные Скотланд-Ярдом после самообвинения Хэя. Помимо названных убийств, Хэй еще рассказал о том, как в феврале 1945 года он заговорил на улице с женщиной лет тридцати пяти и предложил проводить ее в Южный Кенсингтон. Женщина согласилась, потом пошла к нему домой. Там он ее убил. Однако в сумке не оказалось ничего ценного. Имя погибшей ему неизвестно, но ее кровь он тоже пил. На этой детали Хэй особенно настаивал.
Похожий случай был и с мужчиной в возрасте тридцать с небольшим, имени которого он опять-таки не знает. Оба они, Хэй и его жертва, интересовались игральными автоматами. И наконец Хэй якобы убил осенью 1948 года в Истборне девушку по имени Мэри и осуществил свой зловещий ритуал. Вся добыча тогда состояла в одном флакончике духов.
Три месяца тюрьмы для редактора
История с исчезновением Олив Дюран-Дикен из «Тихого уголка» разъяснилась. Убийца сознался, и его показания были проверены до мельчайших деталей. Сэр Гарольд Скотт, начальник Метрополитен полис с 1945 по 1953 год, назвал дело Хэя «убийством, где все абсолютно ясно». Тем не менее и Скотт должен был признать, что «в процессе следствия был один момент, когда обвинения повисли на ниточке».
По неофициальным каналам многое из того, что рассказывал виновник смертей, вышло за пределы Скотланд-Ярда и попало в редакции газет. Преступника с бочкой серной кислоты, к тому же пьющего кровь своих жертв, до сих пор не было. В бульварных изданиях эти сведения обросли еще более фантастическими подробностями. Газеты соревновались в нагромождении ужасов. Журналисты раздобывали заявления о пропавших за последние годы людях и составляли длинные списки. Сначала возникали вопросы о возможной вине Хэя во всех этих случаях, вопросы превращались в предположения, а потом уже и в утверждения. Число жертв, закончивших свой жизненный путь в кислоте, росло со дня на день.
В британском уголовном кодексе есть статья о неуважении к суду. Тот, кто публично до решения присяжных назовет находящегося под следствием человека виновным в преступлении, сам может стать обвиняемым. Он предвосхищает решение присяжных и тем самым, как считает закон, проявляет неуважение к суду. Присяжные в этом случае оказываются под воздействием чужого мнения и уже не в состоянии следовать голосу своей совести. Защитник может поставить вопрос о необъективности присяжных и свести на нет все обвинение.
В деле Хэя лондонская бульварная пресса хорошо постаралась, для того чтобы помешать осуждению убийцы. Скотланд-Ярд разослал поэтому обращение ко всем журналистам, напомнив им о «неуважении к суду». Но предостережение не было услышано. Официальные материалы из полиции печатались где-нибудь на последних полосах, а сенсационные заголовки красовались на первой странице. Кричащий заголовок «Вампир пьет кровь мертвецов!» увеличил 4 марта 1949 года тираж одной газеты в полтора раза. Некоторые издания пытались подсчитать, сколько человеческой крови выпил Хэй.
«Юридический отдел Скотланд-Ярда серьезно озабочен тем, что обвинение Хэя в убийстве миссис Дюран-Дикен из-за газетных публикаций теряет убедительность и в конце концов может сойти на нет» – такое письмо было направлено начальнику лондонской полиции. А мистер Фирнли, руководитель пресс-службы Скотланд-Ярда, распространил среди газетных редакций неофициальное письмо следующего содержания: «Начальник полиции просит главных редакторов обратить внимание на то, что публикации показаний Хэя и каких-либо комментариев к ним неуместны и некорректны по отношению к суду, перед которым предстанет обвиняемый. Дальнейшие публикации такого рода приведут к возбуждению судебных дел против их авторов. Измышления по поводу местонахождения различных лиц, пропавших без вести, которые постоянно появляются в печати, нарушают общественное спокойствие. Все, что касается розыска этих лиц, будет в дальнейшем сообщаться Скотланд-Ярдом по обычным каналам».
