Буало-Нарсежак - Рассказы (1973-1977)
Как будет занятно отбить у нее Роже… его звали Роже. Барон Роже… Звучит глупо и даже немного смешно. Но сам он казался таким очаровательным, немного грустным, всегда такой угрюмый в присутствии жены… Да, это будет занятно… О! Всего на одну ночь… В жизни Мюриель не существовало «завтра»… Но даже одна ночь стала бы ее реваншем за драгоценности этой дамы — маленькая баронесса выставляла напоказ свои несметные богатства…
Мюриель тщательно заперла за собой дверь, и лифт, в котором витали ароматы роскошных духов, доставил ее на бельэтаж. В окна столовой виднелось море. Приглушенный свет… нежная музыка… Один из тех чудных вечеров, когда хочется не то любить, не то умереть.
Барон приветствовал Мюриель неприметным кивком. Чуть старше тридцати. Белокурые, с платиновым отливом волосы викинга. Похоже, сегодняшний вечер у супружеской четы протекал не гладко… Они то ссорились, то замыкались в молчании, обмениваясь разъяренными взглядами, судорожно сжимая кулаки. Посреди трапезы баронесса вышла из-за стола, и ее рука в кольцах пригвоздила барона к месту. Проводив ее глазами, он встретился со взглядом Мюриель.
— Обойдется, — произнес он. — Такое случается с ней через день.
Лед был сломан. Они обменялись несколькими пустячными репликами. Но глаза барона выражали иные чувства. «Рыбка попалась на крючок! Стоит мне пожелать…» — подумала Мюриель. Они танцевали вместе. Узнав, что супруги занимают апартаменты рядом с ее номером, Мюриель не удержалась от улыбки. Ей случалось проходить и по карнизу. Проникать через окно… Добрые старые времена!
В полночь она сказала барону с укоризной:
— Вы не пойдете проведать жену?
— Никакого смысла. Она спит. Без снотворного она не ложится.
Несколько минут спустя, сидя перед бокалом апельсинового сока со льдом, он поведал ей свою жизнь. Как умело он играл свою роль! Как был несчастлив! Все они несчастны, после полуночи изливая душу хорошенькой женщине! Разумеется, во всем повинна баронесса. Какой у нее жесткий характер… Ему приходилось ходить по струнке… И самое унизительное в том, что деньги-то ее, и она непрерывно напоминала ему об этом… А в довершение ко всему, здоровье у нее просто никуда не годится…
Еще больше понизив голос, Роже потупил взор. Отработанная мимика давала понять, что его жене недостает темперамента.
Все это мы уже проходили, малыш!.. А теперь ты возьмешь меня за руку и скажешь: «Увидев вас, я сразу понял: вы — единственная женщина, которая…»
Такое заявление действует без промаха. Он так хорош собой, очарователен и отлично справляется с ролью соблазнителя! Ему было невдомек, что в тот момент, когда он подносил губы к руке красивой незнакомки, улыбавшейся ему с меланхоличным видом, та думала о перстнях баронессы и о ее бриллиантовом ожерелье, которым так восхищалась накануне, о подвесках, серьгах и всех прочих драгоценностях, хранившихся у той в спальне.
— Ведь мы соседи, не правда ли?
— Да. Номера 126 и 127! — вскричал он. — Вы согласились бы…
Торопится! Забыл всякую сдержанность. В его глазах уже мелькнула радость победителя. Он лукаво добавил:
— Каждый спит в своей спальне, которые разделены туалетной комнатой… Как видите, невесело мне приходится.
— Чудовище!
Заранее уверенный в победе, он заважничал.
— Плохое здоровье вынуждает жену злоупотреблять снотворным, — извиняющимся тоном поведал он Мюриель.
Прозрачное пояснение, равносильное словам: «По ночам я свободно располагаю собой».
Мюриель были с давних пор знакомы мимолетные связи в роскошных отелях — вспыхивающие и гаснущие в мгновение ока. Право, почему бы и нет? Роже — всего лишь мальчик, непримечательная особь мужского пола; однако тут есть чем поживиться… Это было так соблазнительно… еще один раз… последний… Эта кража станет для нее глотком эликсира молодости. И риска — никакого.
Мюриель уже разработала план. Встав из-за стола, она кончиками пальцев касается виска Роже.
— Завтра, — шепчет она. — Оставьте ключ в своей двери… Да… Зайду к вам на бокал шампанского по-соседски… и только…
Однако ее глаза уже обещали все. Она удалилась как и подобает настоящей леди, но гораздо более взволнованная, чем хотелось бы. В ту ночь она почти не сомкнула глаз. Приключение ее пьянило. Какой подарок судьбы! Она мысленно взвешивала на ладони колье баронессы, примеряла кольца к своим пальцам. Ее трофею придется век вековать в сейфе, но она вновь переживет непередаваемую радость… радость обладания. «Это — мое. У меня еще достало решимости на то, чтобы…» Счастье говорить себе: «На мне рано еще ставить крест. Меня еще можно любить, и я еще способна увлекать…»
Следующий день тянулся бесконечно. Мюриель без труда раздобыла все необходимое, чтобы осуществить свой план. Барон ужинал в одиночестве. Выходя из ресторана, он шепнул Мюриель:
— Она не покидает спальни. Страшное переутомление. До вечера.
Желая успокоить нервы, Мюриель отправилась в казино. Проиграла с сотню франков, так и не сумев отвлечься от одолевавших ее мыслей. Впервые в жизни она испытывала угрызения совести. Как же трогателен этот мальчик в своей неловкой поспешности! По ее наблюдениям, он еще напрочь лишен способности легко переходить от любовного томления к любви. И ради чего она погубит это милое любовное приключение? Ради того, чтобы завладеть несколькими камешками, в которых не сможет показаться в свете до конца дней своих! Она увидит его, бледного, расстроенного. Разумеется, он ничего не скажет. Он не из тех, кто способен открыть жене всю правду. Полиция будет убеждена, что вор забрался в их номер по карнизу. Однако ей придется пережить его откровенное презрение. Не может же она съехать из отеля или пересесть за другой столик. Еще несколько дней они так и будут сидеть визави. И все же Мюриель знала, что пойдет на все: презрение, злобу, оскорбления, ради того, чтобы испытать сладострастное ощущение текущих меж пальцев алмазов, рубинов, опалов… Тут уж она не могла совладать с собой. Как знать, почему ее чаруют блестящие камни? Так повелось еще с детских лет. Может, от нищеты?.. А может, тут что-то другое, понятное только врачу-психиатру? Мюриель приняла решение.
И в одиннадцать вечера, когда поскреблась в дверь номера 127, она уже вновь обрела уверенность в себе. На тумбочке стоял зажженный ночник. Осмелев в царившем полумраке, барон заключил гостью в объятия:
— Благодарю! О, как же я вам благодарен!
— Тсс. Тише…
— Но ведь она спит… Не верите? Пойдите посмотрите.
Схватив Мюриель за руку, он потащил ее через комнату и ванную. Дверь в спальню была открыта. Баронесса спала. Одна рука свисала с кровати. В изголовье лежала раскрытая книга, которую она читала перед сном. Взгляд Мюриель по давней привычке быстро охватил обстановку: стакан, графин, смятая коробочка от снотворного… а на журнальном столике, рядом с парой перчаток и сумочкой, шкатулка… Мюриель позволила отвести себя обратно в спальню, раздеть. Кто бы поверил, что этот маленький барон окажется отличным любовником? Бедняжка! Как же он, должно быть, изжаждался любви при хворой жене! Мюриель отдавалась волнениям почти позабытой страсти. Главное — никаких угрызений совести. Разве ее вина, что он набросился на нее! Подождав из вежливости, она спросила:
— Тебе не хочется пить?
Шампанское стояло наготове в серебряном ведерке. Роже с победным видом извлек пробку и рассмеялся над испугом Мюриель:
— Повторяю, она спит… Хоть из пушки стреляй!
— И все-таки, ступай убедись! Сделай одолжение.
Когда он исчез за дверью, Мюриель подсыпала в его бокал порошок, который принесла с собой. Он вернулся. Нагим он был хорош, как мраморная статуэтка. Какая жалость! Они весело чокнулись и снова улеглись в постель. Занятный парень — он был неутомим. Наркотик утихомирил его любовный пыл далеко не сразу. Из предосторожности Мюриель повременила. Потом тихонько оделась. Все в порядке. Она направилась в спальню баронессы. Ее драгоценности наверняка хранились в шкатулке. Какое разочарование! Их оказалось совсем немного: колье, кольца, серьги. У баронессы было только то, в чем она спускалась к столу. Следует ли обобрать ее подчистую? Или же удовольствоваться одним колье? Ведь, в конце концов, она пришла только за сувениром на память. Повесив колье себе на шею, она повернула обратно. Но остановилась у кровати. Она забирала с собой драгоценность, но у Роже оставалась его чудесная молодость. Вздохнув, она припала губами к его опущенным векам.
— Вор — это ты, — шепнула Мюриель.
Четверть часа спустя, уже у себя в спальне, при полном освещении, ей пришлось признать очевидное: камни оказались фальшивыми! Она разбиралась в этом не хуже профессионала. Сомнений нет. Подделка налицо! Чтобы пустить другим пыль в глаза… «И поделом тебе, кретинка!» Какое жестокое разочарование. Как она могла дать себя так провести? Эти современные супруги! Карманы пусты, а блистать охота: они разъезжают по роскошным отелям! Мюриель пришла в бешенство. Ах, этот барон, может, такой же барон, как портье, — хорош у него будет завтра вид, когда он напустит на себя важность…
