Екатерина Савина - Любовь к жизни
Однако, как только я вновь пошевелилась, проснулся тот, кто спал рядом со мной. Увидев, что я не сплю, Витя приподнялся на локтях и посмотрел на висящие на стене напротив часы.
– Шесть часов утра, – хриплым со сна голосом констатировал он.
– Да, – сказала я, – рано еще.
Витя внимательно посмотрел на меня. Потом осторожно положил руку мне на грудь.
– Опять? – спросил он.
Я кивнула.
Витя убрал руку и сел на постели. Широко зевнул и потянулся за сигаретами. Я передала ему зажигалку пепельницу со стола. Несколько раз затянувшись, он проговорил, задумчиво глядя в стену:
– Знаешь, Ольга... Может быть, тебе показаться врачу? У меня есть один хороший знакомый – психиатр.
– По-твоему, я сумасшедшая? – криво усмехнулась я, тоже закуривая.
– Разве я говорю это? – Витя посмотрел на меня удивленно. – Просто... Мне кажется это не совсем... нормальным. Каждый день ты просыпаешься от того, что тебе снится кошмарный сон. Причем, один и тот же.
– Бывает, – проговорила я.
– Но не два месяца же подряд?
Я ничего на это не сказала. Промолчала. А что мне говорить? Возразить-то нечего. Действительно. Я – Калинова Ольга Антоновна – уже второй месяц, почти каждый день, то есть, почти каждую ночь, просыпаюсь в холодном поту от того, что мне снится кошмарный сон – как кто-то невидимый, окутав меня паутиной, волочет в огромную яму. Как я падаю в яму и никак не могу долететь до дна.
«Очень хорошо, – подумала я, – что никак не могу долететь до дна... Если бы я увидела, что там на дне, я бы, наверное, вообще не проснулась»...
– Я тут вот о чем... где пепельница? Ага... Я тут вот о чем подумал, – снова заговорил Витя, стряхивая пепел со своей сигарету в подставленную мною пепельницу, – ты только не возмущайся и дураком меня не называй, и... поспешных выводов не делай, просто послушай, ладно?
– Ну, – сказала я, – говори.
Витя сосредоточенно и тщательно потушил окурок, отложил пепельницу и, глядя мне прямо в глаза, начал говорить, медленно подбирая слова, словно не вспоминал их, а выдумывал сам:
– Мы ведь с тобой третий месяц встречаемся, правда? И второй месяц ты видишь кошмарный сны каждую ночь. И каждую ночь просыпаешься с криком.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила я.
Витя сглотнул.
– Может быть, – проговорил он, – это из-за меня тебя кошмары по ночам мучают?
– Из-за тебя? – удивилась я. – Это почему еще?
Он пожал плечами.
– По-разному в жизни бывает, – туманно высказался он, – я ведь тоже когда-то психиатрией увлекался. Ну, просто интересно было. Сейчас-то бизнес у меня все силы отнимает, не до хобби уже. Так вот, я читал, что если человеку не нравится его сексуальный партнер и он не может это сказать прямо, то это постоянно подавляемое желание будет мучить этого человека – в конце концов может выиться в какое-нибудь заболевание. Ну, или как у тебя – постоянные кошмарные сны.
Витя замолчал и уставился на меня долгим печальным взглядом, который мне так у него нравился.
– Глупости, – сказала я, – ты, Витя, глупости говоришь. Подавляемое желание... Нет, кошмарные сны никак не связаны с тем, что... С тобой, одним словом, они не связаны. Тем более, встречаемся-то мы три месяца, а сны меня мучают только второй месяц.
– Второй месяц, как мы стали жить вместе, – заметил Витя. – Спать вместе...
– Глупости, – снова сказала я, хотя что-то дрогнула у меня в груди, – глупости, – еще раз повторила я, чтобы саму себя успокоить.
Я свернулась под одеялом клубочком. Витя дотянулся до стола – поставил пепельницу. Я почувствовала, как он снова лег, поудобнее устроился на подушках...
– Половина седьмого, – сказал он, – хоть часок еще поспать. Надеюсь, на этот раз ты меня не разбудишь?
– В половину восьмого, – сказала я, – как обычно.
– А, ну это само собой...
Через несколько минут он уже спал.
А мне, конечно, не спалось. Черт его знает, что творится со мной. Никогда у меня такого не было – чтобы какие-то сны так действовали на обычное мое поведение. Дошло ведь до того, что вечером боюсь ложиться в постель. Пью снотворное, для того, чтобы скорее уснуть. И совсем перестала спать одна – только, чтобы рядом Витя был.
Я улыбнулась, выбравшись из-под одеяла. Витя. Вот уже третий месяц, как у меня появился самый родной и любимый в этом мире человек. А я-то уж думала, что такого со мной уже случиться. Нет, не потому что я старая и уродливая настолько, что от одного моего взгляда вянут цветы и подыхают домашние животные... Напротив – я достаточно молода и очень симпатична, как говорят.
Все дело в том, что колдунья. Или, как это принято называть языком науки, человек, обладающий исключительными паранормальными способностями. Экстрасенс.
И – соответственно – образ моей жизни несколько отличается от той, что ведут все остальные нормальные, обыкновенные люди.
Однако, обо всем по порядку...
* * *Я действительно обладаю исключительными экстрасенсорными способностями, доставшимися мне в наследство от моей прабабушки, которую на деревне, где она жила, называли ведьмой... Ведуньей ее называли.
Мой дар позволяет мне видеть образы в сознании собеседника, проникать в его подсознание и тем самым – узнавать его намерения и просчитывать ходы – и вовсе не важно, на каком языке мой собеседник разговаривает. Не так давно, изучая соответствующую литературу и постоянно практикуясь, я поняла, что могу воздействовать на человеческую психику и даже – манипулировать людьми. Ну, манипулировать – это слишком грубо. Теоретически – я могу управлять человеком, контролируя его сознание. Но вот практически...
Не секрет, что на нашей планете есть люди, обладающие возможностями большими, чем остальные. Понятно, о ком я говорю – колдуны, маги, ведьмы... Экстрасенсы и предсказатели. Одни используют свой вред во зло, а другие...
Кстати говоря, совсем недавно я только поняла, что имеющий экстрасенсорный дар просто не должен оставаться в стороне, если другой такой же экстрасенс использует свой дар во зло людям. Здесь не может быть половины, понимаете? Либо – черное, либо – белое. Только так.
Так вот я безоговорочно приняла сторону, противоложную черному, идушему по вред людям колдовству. И стараюсь следовать своим принципам всегда и везде – защищать людей, попавших в сети обладающих паранормальными способностями ублюдков.
Экстрасенсорными способностями обладала и моя сестра-близнец. Это она помогла мне раскрыть в себе неведомую доселе силу. Сейчас Наталья мертва. А человек, погубивший ее, и, кстати, когда-то обнаруживший в ней самой экстрасенсорный талант и развивший его, все еще жив.
Сколько раз я пыталась добраться до убийцы моей сестры, дважды он, проигрывая поединок, ускользал. Но убить его мне не удавалось. И совершенно точно я знаю, что он жив и где-то – в какой-то точке земного шара набирает силы для окончательной битвы...
Его зовут Захар. Он – единственный мой настощий заклятый враг. Смертельный враг. И он не успокоится, пока не убъет меня. А я не успокоюсь, пока не доберусь до него.
Сколько мне еще предстоит жить в ожидании последней – решающей – битвы?
Однако, и без Захара, о котором я вот уже несколько лет ничего не слышала, мне хватает проблем. Несколько месяцев назад я сама едва не стала жертвой одного старого убийцы, обладающего исключительными способностями к гипнозу и прочим разновидностям внушения. И мне крупно повезло, что я и мои друзья – Васик, Даша и моя новая подруга Нина – остались живы.
Этот старик – его звали дядя Моня – сейчас находится в тюрьме. Несомненно, это один из самых сильных колдунов, которых я встречала – не считая, конечно, Захара.
Дурман, который благодаря действиям дяди Мони, довольно серьезно запорошил мне мозги, не рассеивался окончательно достаточно долго. Еще, наверное, неделю меня мучало смутное беспокойство, то и дело беспричинный страх охватывал меня. Тогда-то – в тот не самый приятный и легкий период моей жизни – я и познакомилась с Виктором.
* * *В тот день неслышно копошившийся в моей душе осадок страха выгнал меня из дома. Я так поспешно покинула свою квартиру, что не успела как следует одеться и забыла кошелек. У моего дома был старый парк, почти совершенно заброшенный – любила гулять там. Направилась туда я и сейчас.
За последний час, тот, что я бесцельно бродила в парке, я не раз пожалела, что не успела как следует одеться и, конечно, мысль о забытых дома деньгах не оставляла меня ни на одну секунду.
Тех денег, что я обнаружила у себя в карманах куртки, мне хватило на пачку не очень дорогих сигарет и на чашку растворимого кофе, тепло которого я как могла растягивала в полутемной и затянутой сине-серой паутиной табачного дыма забегаловке.
Из забегаловки пришлось уйти – не сидеть же там до вечера с пустой чашкой.
