Михаил Петров - Гончаров и портрет дьявола
Костя, говорю тебе чистую правду. В тот момент я чуть было не наделал в штаны. В общем это проверка трахнула меня так, что я понял, нам уже никогда не подняться на ноги. Кроме сумасшедшего штрафа они наложили арест на все левое барахло. Я отпустил продавцов, закрыл магазин и два часа просидел в полной прострации. Как мне идти домой и что сказать Любе? Это будет для неё страшным ударом.
Но сколько бы я не тянул, она все равно узнает о случившемся, так уж пусть лучше узнает от меня. - Подумал я и собрался ехать домой. Телефонный звонок остановил меня на пороге. Уже заранее чувствуя недоброе я поднял трубку.
- Ну и как ваше самочувствие? - Насмешливо спросил меня вчерашний мерзавец. - Вы ещё не надумали взять меня в долю?
- Пошел ты на ... - Сгоряча я послал его подальше и бросил трубку.
Дома меня ждало новое несчастье. Плачущая дочь бросилась мне на грудь и захлебываясь рассказала, что десять минут назад маму увезли в больницу, признав у неё инфаркт. - Но раньше ей позвонил какой - то мужчина. Рассказывала дочка. - Я передала маме трубку и она спросила, кто звонит. А потом она побледнела и повалилась на пол. Я испугалась и побежала к тете Шуре. Тетя Шура вызвала Скорую помощь и они отнесли её на носилках в машину.
Я сразу понял, что звонил тот подонок. Не переодеваясь тут же поехал в больницу, но к Любе меня не пустили, объяснив, что ей нужен полный покой.
Через две недели её выписали. Я привез её болезнено бледную и тут же уложил в постель, запретив думать о случивемся. Ночью она меня разбудила.
- Гера, - торопливо заговорила она, - а ведь я нашла выход. Может быть мне съездить к своей подруге в Самару, или...
- Успокойся и забудь. - Поправляя ей подушку взмолился я. - В конце концов жили раньше без джипа, проживем и сейчас. Продадим машину, магазин, заплатим штраф и расчитаемся с производителями за арестованный товар. Все нормально, у нас с тобой ещё остануться деньги. Откроем маленький магазинчик и будем понемногу клевать зернышки. Самое главное, не расстраивайся, все будет хорошо.
- Нет, Гера, я думаю по другому. Мы возьмем в долг у Гринберга сроком на шесть месяцев. Я знаю, он даст под десять процентов. Но просить его об этом должен ты.
- Люба, - попытался я её образумить, - ну зачем нам опять эти лишние волнения.
Но она была непреклонна и чтобы её не расстраивать я согласился.
Станислав Гринберг, войдя в наше положение, ссудил миллион и уже через неделю мы были чисты перед государством и поставщиками. Теперь нужно было работать, работать и работать.
Любу из дома я пока не выпускал. Задыхаясь в бешенной гонке закрутился один. Сам сел за руль старенького КАМаза и заколесил по странам СНГ, выбирая товар подешевле и оплату по реализации. К августу дела начали выправляться и я уже расчитывал пораньше вернуть ссуду.
Шестнадцатого августа я подъехал к "Гранду" к семи часам и потерял сознание.
Магазин взломали под утро. То что смогли вытащить, вытащили, а остальное облили бензином и подожгли. По свидетельству соседей загорелся он под утро, часов в пять с минутами. Пожарные прибыли почти сразу, но сделать уже ничего не могли.
Охранник исчез неизвестно куда. Возможно он убежал от страха, а может быть его увезли с собой грабители и не желая оставлять свидетеля, где нибудь прихлопнули. Но тогда я об этом не думал. Единственной моей задачей было скрыть все это от Любы. Махнув рукой на пепелище я помчался домой, но уже не успел.
Люба с телефонной трубкой в руке лежала на полу. Глаза у неё были приоткрыты. Я подумал, что она жива и это просто второй инфаркт. Не двигая её с места я вызвал скорую. Они приехали только для того, чтобы выразить мне свое соболезнование.
Вскрытие показало обширный инфаркт. У неё как будто изнутри взорвалось сердце.
Это был конец, и не только для нее, но и для меня. Помимо ссуды Гринберга, я столько же был должен был производителям и поставщикам. Если бы не ответственность перед дочерью, я в тот же день залез бы в петлю, но Майя была у нас поздним ребенком. Она только закончила седьмой класс. повеситься и бросить её на произвол судьбы? Такого бы Люба мне не простила. Надо было думать и что-то делать.
В день похорон тот подонок позвонил опять.
- Вот видите к чему привело ваше ослинное упрямство. - Мерзким менторским голосом проговорил он. - Пожалев половину вы лишились всего. Надеюсь, что впредь вы будете умнее. Выражаю вам свои соболезнования и до свидания.
В бессильной злобе я послал его на три буквы, разбил телефон и упав возле гроба зашелся в истерике.
Но я обязан был жить. Глядя на несчастную дочь это я решил твердо.
После похорон, я как Сизиф, вновь покатил свой камень. За продажу обгоревшего салона я выручил миллион. За джип мне заплатили триста пятьдесят тысяч. Расчитаться с долгами всего этого не хватало. Оставалась элитная трехкомнатная квартира, которую я тоже поставил ребром. Она оказалась не такой дорогой как я думал. За неё мне дали лимон двести. За двести я купил самую дешевую двухкомнатную "хрущевку", а за триста оформил крохотный модуль, где сам встал за прилавок.
Первый товар я приобрел на деньги вырученные от продажи мебели, ковров и личного барахла. Я продал все что можно, начиная от перстня и кончая дорогой одеждой. Остался только Любин гардероб, но трогать его я не имел права. Через пару лет Майке он будет как раз. Даже дорогую посуду я выставил на продажу в своем комке и как это не смешно, она явилась моим почином.
Костя, наверное я тебе уже надоел?
- Нисколько. - Ты ешь, подкладывая ему в тарелку омлет заверил я. Твоя роковая судьба заинтересовала меня всерьез.
- Это ещё не все, самое страшное впереди.
- Что может быть страшнее? - Протягивая ему рюмку спросил я. - Кажется итак все получил сполна. Не понятно только за что тебе такие напасти?
- Я и сам не знаю. В сентябре мне показалось, что дела встают на рельсы. Майка ходила в школу, я потихоньку торгавал в своем "комке" и думал, что тот хмырь от меня, наконец отстал. Он плучил свое. - Решил я. Пустил меня по миру и успокоился. Но каким же я оказался наивным.
Не знаю, его ли это работа, сказать сейчас трудно. В середине октября мою Майку сбила машина. Случилось это поздним вечером, когда она выйдя из моего магазинчика бежала домой. Белая "пятерка" или "семерка" с места происшествия скрылась. Сам я этого не вмдел, но так говорили два человека ставшие свидетелями этого несчастья. Сбил он её на обочине дороги и этот факт заставляет меня думать, что наезд был совершен умышленно. С переломом ключицы, обеих голеней и сотрясением мозга Майку отвезли в больницу.
Махнув рукой на торговлю я не вылазил из больничной палаты две недели, а первого ноября перевез её домой. Ходить она пока не могла и мне предстояло ещё около десяти дней за ней ухаживать.
Ночью этого же дня позвонил продавец соседствующего с мной "комка" и сообщил, что мой магазинчик полыхает. По его словам, негодяи разбили стекло и закинули во внутрь несколько бутылок бензина. Потом спокойно сели в машину и уехали. Номера, к сожалению, он не заметил. Запомнил только, что это была шестая модель ВАЗа бежевого цвета.
Когда я прибыл на место, то все уже было кончено. Взорвавшиеся бутылки со спиртным способствовали огню. Пожарные затушили остов, немного мне посочувствовали и уехали. В милиции завели дело, заранее меня предупредив, что оно глухое. А мне уже было все равно. Поймав такси, я загрузил остатки обгоревшего товара, привез домой и впервые напился.
Наутро перед Майкой мне было страшно стыдно, я обязан был что - то предпринять. Однако не находя выхода, после очередного звонка того мерзавца, к вечеру я напился опять. Не оставалось никаких сомнений, он не успокоился, продолжал планомерно вести свою дъявольскую травлю.
Проснувшись на следующий день, третьего ноября, я извинился перед дочкой и дав себе зарок, задумался как жить дальше. Майку нужно было ставить на ноги, но о работе в торговле теперь не могло быть и речи, я понял, что с живого меня тот подонок не слезет. Но ничего кроме торговли и партийной работы я не знал и не умел. Нужно было как - то себя перекраивать или уезжать в другой город. И в том и в ином варианте были свои трудности. Ехать в другой город, где тебя никто не знает и начинать с нуля? Ход рискованный, а кроме всего прочего я не хотел оставлять могилу Любы. Оставаться здесь и открывать новое дело было тоже опасно, да и денег для его организации у меня не было.
Промаявшись до обеда так ничего не решив, я собрался и поехал к Станиславу за советом. Он был уже в курсе моего последнего несчастья.
- Круто за тебя взялись. - Сочувствующе встретил он меня на пороге своего коттеджа. - Даже не знаю чем тебе помочь.
- Чем бы не помог, мне все сгодится. - Проблеял я униженно. - Я в полной заднице.
- Ладно, проходи. - Что-то прикидывая пригласил он. - Что-нибудь придумаем. Сейчас сядем на телефон и позвоним нужным людям, но учти, за просто так сегодня никто даже пальцем не шевельнет.
