Шарлотта Армстронг - Продавец воздушных шариков

— Что он сказал, миссис Рейнард? — настаивал мягкий.

— Он не произнес ни слова. Он издавал… какие-то звуки. — Шерри сделала движение, которое могло показаться слишком откровенным, и почувствовала это. Она была натуральной блондинкой, с большими и красивыми глазами. Шерри ничего не могла поделать с тем, что ее внешность напоминала расхожий образ большеглазой, ладно сложенной блондинки, пришедшей в этот мир лишь ради развлечений. Ей не следовало делать откровенных жестов. Она чувствовала это, хотя и не совсем понимала, почему.

— Вы говорите, он начал бить вас? — резко спросил суровый.

— По крайней мере; пытался.

Постепенно нервное напряжение, ощущение близости срыва, криков и рыданий начало ослабевать — вероятно, под воздействием препарата, который ей только что дали. Шерри спокойно сказала:

— Посмотрите, увидите сами.

Спустив с плеча платье, она показала следы от грубых пальцев Варда.

— А что сделали вы, миссис Рейнард? — холодно спросил суровый.

Ладно, пусть у нее белая кожа, но ему совсем необязательно думать, что она собирается с ним пококетничать. Шерри переборола чувство досады.

— Во-первых, я попробовала усадить его и поговорить с ним. — Она вспоминала с трудом. Она не хотела вспоминать. Кухня уходила вдаль, растворялась в тумане. У Шерри отяжелели веки.

— А затем вы ударили его тяжелой сковородой?

— Нет, нет. Понимаете, там был Джонни, — сказала она. — Все это испугало его. Ему всего три с половиной. Он бросился было ко мне, но тут Вард швырнул его… просто швырнул через всю кухню. — Голос звучал непривычно даже для ее собственных ушей. Как такое могло случиться?

— Мальчик серьезно пострадал, мэм? — спросил мягкий участливо.

Шерри повторила то, что сказали врачи, повторила в тех же выражениях. Сухая отрешенность в ее устах звучала неестественно.

— Значит, вы ударили мужа после того, как ребенок получил травму? — спросил суровый.

— Конечно, — недоумевающе ответила она. Похоже, в ее рассказе недоставало какой-то детали, но Шерри не могла представить себе, какой именно. Сильных страстей?

Суровый поинтересовался, были ли у нее с супругом недоразумения в браке. Частые ссоры, да?

— Нет, не могу так сказать, — задумчиво ответила Шерри.

— Чем занимается ваш муж, миссис Рейнард?

— Он писатель. Точнее, собирается им стать. Требуется время на то, чтобы начать.

— То есть, у него нет работы?

— Это и есть его работа, — терпеливо ответила она. — Он работает на себя — кажется, это так называется.

— А вы работаете, так, мэм?

— Да. До тех пор, пока он не начнет продавать свои творения, кто-то… — Она не могла объяснять дальше. Язык отказывался шевелиться во рту. Разве они не могут понять?

— Вы были недовольны тем, что вам приходилось зарабатывать на хлеб? — с неожиданной улыбкой спросил суровый.

— Нет. Многие жены поддерживают своих мужей, пока те получают высшее образование, — сказала Шерри, машинально повторяя то, что говорила так часто. — Нет, я не очень возражала, Разве что иногда… полагаю… — Она была готова заснуть прямо сейчас, на месте. Но кого это заботило?

— Вы работаете официанткой в баре? В…? — Мягкий назвал клуб.

— Да. — Шерри почувствовала, что ветер переменился, и подняла голову. Не собираются же они заключить, как это всегда делала ее свекровь, что быть официанткой в баре означает служить Злу. — У меня нет навыков работы для офиса, — безучастно сказала она. — Я не училась на специальных курсах. Поэтому я занимаюсь тем, чем могу.

— Работа по ночам? — участливо спросил мягкий.

— Ну, это все потому, что я хотела сама воспитывать своего ребенка. — Шерри покраснела. — Я считаю это самым важным. И еще я работала продавщицей. Продавщицей в магазине. А теперь, я полагаю… — Она умолкла, так как не знала, что добавить.

— У меня сложилось впечатление, — сказал суровый, и в его голосе появились нотки простого человеческого любопытства, — что родители вашего мужа… э-э… люди состоятельные?

— Да.

— Но его отец никак вам не помогает?

— Нет. О, нет.

Они не задали следующего вопроса, но он висел в воздухе.

— Видите ли, Вард уже давно живет своей жизнью, — = сказала она, отвечая на этот вопрос. — Его родным это не нравится. Кроме того, им, конечно же, никогда не нравилось, что он женился на мне.

— Почему, миссис Рейнард?

— Я не знаю, — сказала Шерри. — Мне было все равно. Мы любили друг друга.

Но ее голос прозвучал уныло, и вообще в этом разговоре было что-то не так — что-то, что она упустила из виду. Наконец Шерри сообразила.

— Как чувствует себя Вард? — спросила она, но слишком поздно… слишком поздно.

— Его состояние удовлетворительно, — пробубнил суровый.

Шерри подумала: для кого? Ее поразило то, что ситуация начинала казаться ей забавной. Она почувствовала, что почти готова улыбнуться. А улыбка получилась проказливой. Так уже было устроено ее лицо.

— Где, он? — спросила Шерри, но без особого интереса. Даже, может быть, чересчур беспечно. Потому что теперь для нее больше не имело значения, где находился Вард, — лишь бы он не был слишком близко.

— Кажется, отец забрал его к себе. В родительский дом.

— Понятно, — неуклюже ответила Шерри. О, теперь она все поняла! Эти люди успели уже переговорить с Эдвардом Рейнардом. Что ж, ей следовало бы догадаться об этом.

— А как он попал в… — Она не договорила.

— Кажется, ваш сосед позвонил вашему свекру, — сказал мягкий, закончив за нее вопрос.

Шерри молчала.

— Итак, вы говорите, что ваш муж вошел в комнату и напал на вас без предупреждения, без какой-либо причины. — В голосе сурового не слышалось обвинения.

— Полагаю, какая-то причина была, — устало ответила она. — Но я ее не знаю.

— Если то, что вы говорите, — правда, тогда, вероятно, у вас есть законные основания…

— На развод? — спросила Шерри. — Я знаю.

Неловкая пауза сообщила ей, что она неверно поняла эти слова.

— Вы выдвигаете обвинение, миссис Рейнард? — терпеливо спросил суровый. Вероятно, они хотели знать, как им поступить с показаниями, которые они выслушали.

Но Шерри сказала, глядя сквозь полицейских:

— Я ни за что не подпущу больше Варда к Джонни. Я не смогу.

Неужели они не понимают?

— Не могли бы мы остановиться на следующем, миссис Рейнард? — начал уговаривать мягкий. — Ребенок оказался между вами, когда вы дрались с мужем. Поэтому причиненные ему повреждения являются, на самом деле, результатом несчастного случая. Хорошо?

— Вы можете считать так, — медленно ответила она, понимая, кто предложил эту версию, — но это не будет соответствовать действительности.

— Как же так, мэм?

— Потому что… ну как он мог швырнуть Джонни? Как он мог так поступить? Джонни не делал ничего такого, что ему не разрешалось. Он только хотел, чтобы кто-нибудь успокоил его. Как мог Вард не знать этого?

Ее словам не хватало чувства. Шерри обрадовалась, когда у нее выступили слезы, и со странной безучастностью подумала: как раз пора.

— Ребенка испугало насилие?

— Шум. Я так думаю. Видите ли, я закричала. Я была очень напугана, если хотите знать. — Она провела рукой по лицу. — Единственное, о чем я могла подумать, — это что Вард лишился рассудка. Казалось, он не узнавал меня. И Джонни тоже. И даже не понимал, что Джонни ребенок. Значит, Вард сошел с ума.

Она не могла продолжать дальше. И не было никакого смысла продолжать дальше.

— Временное помешательство, — со слабым оттенком неодобрения произнес суровый.

— Что говорит Вард? — промямлила Шерри.

— Мы еще не имели возможности переговорить с ним, — словно извиняясь, ответил мягкий.

— Это не имеет значения, — пробормотала она.

Полицейские какое-то время помолчали и, словно обменявшись каким-то невидимым сигналом, ушли.

Лишь теперь приблизилась трепещущая миссис Айви. Она, должно быть, слышала большую часть разговора. Она также успела узнать, как чувствует себя Джонни. Поэтому, усевшись рядом с Шерри, она защебетала, что только что звонила домой мистеру Айви. В районе снова тихо. Приезжала полиция, но, конечно же, Шерри это известно. А затем приезжала карета «скорой помощи», но Вард Рейнард был не слишком серьезно ранен — по крайней мере, так она решила. Приехал отец мистера Рейнарда и забрал его с собой. Видите ли, когда Вард немного пришел в себя, как сказал мистер Айви, он спросил, где его мама. Но теперь все улажено. Сейчас сюда приедет мистер Айви, и супруги с радостью отвезут бедняжку миссис Рейнард домой.

— Я не могу уехать, — сказала Шерри. — О, я хочу поблагодарить вас обоих за все. Но я не могу уехать отсюда. Я должна быть здесь, когда Джонни придет в себя и захочет меня видеть. Я должна быть здесь, чтобы помочь ему преодолеть последствия всего этого — если мне удастся.