Дей Кин - Пропала стриптизерша
Коттон отыскал рубашку, нижнее белье с брюками и надел их. Но когда попытался натянуть носки и наступил на пол, опять угодил прямо в липкое вещество, в котором до этого перепачкал босые ноги. Он попробовал было оттереть подошвы, но преуспел лишь в том, что замазал и пальцы руки, — липкое вещество походило на кровь. Такое же липкое со сладким привкусом. Коттон попытался вспомнить, откуда здесь могла взяться кровь, но так и не смог.
Тут взгляд его упал на вязаное платье Бонни и ее тонкое нижнее белье. Они лежали там, где она их сбросила, но казались какими-то другими. Коттон поднял вещи и сразу же пожалел о сделанном: одежда тоже была скользкой от крови. Казалось, будто кто-то пытался ею вытирать перепачканный пол.
— О нет! — инстинктивно вырвалось у Гарри.
В панике он принялся шарить по полу в поисках ножей для стейка. Ему удалось найти только один, другого нигде не было. Пропали и Бонни и нож. Единственным осязаемым доказательством присутствия Бонни в каюте были перепачканная кровью одежда на полу и бриллиантовое ожерелье, а также браслет с серьгами, брошенные на замысловатой формы туалетном столике.
Коттон трясущимися руками закончил одеваться и подумал, что во всем этом кроется какой-то подвох. Наверняка! Он попытался открыть дверь. Она была на цепочке, поэтому приоткрылась лишь дюймов на восемь. Коттон посмотрел в щель и увидел, как босоногий матрос драит палубу, время от времени безразлично поглядывая в его сторону.
Гарри с трудом проглотил комок, застрявший в горле.
— Будьте любезны, сообщите миссис Диринг, что я проснулся и хочу ее видеть.
Матрос явно недоумевал.
— Нет, сеньор, — слабо запротестовал он. — Сеньора еще не выходила на палубу. — Тут его лицо осветилось пониманием. — Возможно, вы найдете ее в… — Он замолчал, природная тактичность заставила его на мгновение заколебаться, следует ли продолжать.
Коттон понимающе выдавил:
— О да! Конечно!
Он прикрыл дверь и стал тупо разглядывать предохранительную цепочку.
Мысли путались. Если дверь с внутренней стороны закрыта на цепочку, значит, Бонни из каюты не выходила.
От неожиданного, ничем не объяснимого страха желудок сдавило. Неужели он надрался до такой степени?! Да не может быть! В конце концов, он ведь пил не переставая два дня и три ночи. Но если с Бонни ничего не случилось, тогда чья же это кровь на полу? Она не могла выйти из каюты, не сняв цепочки с двери, но даже если и смогла бы, то ведь ни одна женщина никогда не уйдет, бросив на произвол судьбы целое состояние в бриллиантах.
Тяжесть в желудке растворилась в приливе жалости Коттона к самому себе. У него возникло такое ощущение, словно его заливают волны слез. Вот оно! В конце концов он влип! Ему остается только одно: убраться поскорее с яхты и сделать так, чтобы между ним и этой яхтой расстояние стало как можно больше, до того, как обнаружится исчезновение рыжеволосой миссис Диринг. Но для этого ему понадобятся деньги.
Почти не думая, Коттон сгреб с туалетного столика бриллианты и сложил их в боковой карман. И так как у него сильно тряслись руки, он с большим трудом открыл дверную цепочку. Матрос, драивший палубу, уже ушел, но у перил трапа теперь стоял тот, кто привез их в моторке предыдущей ночью.
Коттон закрыл дверь, удостоверившись, что язычок замка щелкнул. Потом с уверенным видом вышел на палубу, хотя никакой уверенности он не чувствовал, и сказал как можно спокойнее:
— Боюсь, мне необходимо сойти на берег. Он ожидал возражений. Их не последовало.
— Да, сеньор, — сказал матрос и отступил в сторону, давая Коттону возможность первым спуститься по трапу.
На полдороге Коттон остановился и добавил, будто бы вспомнив:
— Между прочим…
— Что?…
Коттон сделал глубокий вздох и выдохнул:
— До того как мы отъедем, лучше предупредить стюарда, что миссис Диринг не желает, чтобы ее беспокоили до полудня.
Матрос недовольно сказал:
— Это обычный час ее пробуждения, сеньор. Пожалуйста, не беспокойтесь. Сеньору никто не потревожит.
2 июля 1958 г. 8 час. 14 мин.
Для туристов, все еще жаждущих приставить отпечатки своих смертных ног к отпечаткам ног бессмертных звезд, оставленных для потомков в цементе фойе китайского театра Граумана, для тех, кто со слегка затуманенным взглядом пытается отличить звезд от милых молодых людей, встречающихся им по пути на работу в магазины и конторы на легендарном Сансет-Стрип, это была лишь еще одна аптека, хорошо оснащенная, с персоналом из молодых мужчин и женщин, которые выглядели так, словно только что сошли с кино— или телеэкрана. И для этого у них были все основания.
Во-первых, это была не совсем обычная аптека. Это было заведение Харта, известное во всей окрестности. Если вы искренни в своем намерении прорваться в шоу-бизнес и вам требуется временная работа, пока киностудии узнают о вашем таланте, Док Харт всегда готов нанять еще одного служащего, официантку или рассыльного. А если вы уже прорвались в шоу-бизнес, но снимают вас нечасто и вам требуется несколько обедов в кредит, только скажите Доку. Всем известно, что он в состоянии найти вам заем, и без всяких процентов.
И не то чтобы он никогда не нес убытков, стараясь быть своим парнем. Наоборот, то, что несколько лет тому назад начиналось в виде дыры в стене с одним служащим, фонтаном с четырьмя табуретками вокруг и рецептурным отделом, таким маленьким, что Харту было трудно найти достаточно места для того, чтобы тереть пестиком в ступке, стало блестящей достопримечательностью на бульваре достопримечательностей.
Сам Харт был мужчиной чуть за тридцать, с кроткими манерами и непременной улыбкой, производившей на дам приятное впечатление. Одно время он надеялся стать врачом, но из-за нехватки средств вынужден был остановиться на фармацевте, как наиболее близкой специальности на его пути к цели. Теперь он даже был этому рад. До того как открыть собственную аптеку, Харт не понимал, каким неотъемлемым членом общества в действительности является аптекарь.
Утро выдалось теплым. Торговля завтраками шла как обычно. Народу было много. Сиденья в кабинках и почти все табуретки у фонтана были заняты честными молодыми людьми с длинными волосами и милыми молоденькими созданиями с конскими хвостами в брюках-капри разнообразных расцветок.
Запоздалая повестка на заседание суда пришла с утренней почтой. Харт читал ее, потягивая вторую чашку кофе. Как большинство занятых бизнесменов, он раздумывал, не позвонить ли своему адвокату Келли и не попросить ли его попробовать снять его с крючка. Потом, вздохнув, отложил повестку в сторону и решил исполнить свой гражданский долг.
Герта, новая девушка, обслуживающая фонтан, забеспокоилась:
— Натворили что-нибудь, Док? Полиция зацапала вас за превышение скорости или еще за что-то?
Фармацевт был удивлен.
— Нет. Это просто вызов на заседание суда.
На девушку это произвело впечатление. Она уже прочитала утренние газеты.
— Отправляйтесь. Может быть, попадете на суд над Коттоном.
Харт удивился еще больше.
— Боюсь, это маловероятно, — ответил он. — Судя по прошлому опыту, я, скорее всего, буду присутствовать на разбирательстве дела о том, насколько соседское дерево авокадо нависает над границей чьих-нибудь владений.
Герта подогрела ему еще кофе.
— Как вы думаете, он действительно ее убил?
Но Харт уже выбросил из головы только что обсуждаемый предмет разговора и погрузился в передовицу “Дейли вэрайети"
— Кого убил? — переспросил он с рассеянным видом. Официантка была терпеливой.
— Бонни Диринг. Как вы думаете, он и правда ее убил?
— Понятия не имею.
— А вы были с ней знакомы?
— Лично нет. Но время от времени она заглядывала к нам.
— Когда она еще работала в ночном клубе? До того, как вышла замуж за Диринга?
— Верно.
— А она и на самом деле такая же хорошенькая, как на фотографии?
Харт попытался припомнить.
— Д-да. Насколько я помню, даже очень. В стиле бездельниц Джейн Мансфилд.
Герта поставила локоть на стойку и оперлась на него.
— Вы видели ее представление?
— Несколько раз.
— Это было и в самом деле так захватывающе, как говорят? Она действительно снимала с себя все?
Харт понизил голос в тон девушке.
— Нет, — хрипло прошептал он. — Насколько я помню, на ней оставалась одна сережка.
Герта выпрямилась и пошла обслужить за стойкой только что вошедших парня с девушкой. Харт улыбнулся ей в след. У Герты была соблазнительная попка. Кроме этого, масса других достоинств. Но да поможет Бог тому продюсеру, который попытается подписать договор с этой крошкой посредством обычной процедуры на кушетке. Когда Герта разденется перед мужчиной, на безымянном пальце ее левой руки должно будет красоваться обручальное кольцо.
Он бросил взгляд на часы, потом сделал знак Мэнни Коу. Его главный фармацевт присоединился к нему у стойки.
