Светлана Алешина - Одного поля ягодки (сборник)
— Посмотри, какое чудо, — представила я на его суд мои сердечки.
Он бросил на них равнодушный взор и рассеянно кивнул.
— Угу, — пробормотал он, склоняясь опять над моим вечным соперником.
— А я вчера «Братьев Блюз» купила, — сообщила я, все еще надеясь привлечь его внимание.
— Угу, — снова кивнул он головой.
— Что? — переспросила я.
— Хорошо, — сказал Пенс.
— «И долго эхо вслед ему молчало», — вздохнула я и обиженно надулась. Покурила, чтобы не показать виду, до какой же степени я обиделась. И после этого поднялась.
— Ты куда? — спросил мой молчаливый до безобразия рыцарь.
— Дел по горло, — соврала я. — Мне пора домой.
— Я зайду попозже, — обрадовал он меня.
— Я спать хочу, — снова наврала я. — Поэтому сейчас дела переделаю и лягу спать. До завтра!
И прежде чем он успел отреагировать, я вышла из его «мотоубежища» и отправилась домой.
Вернее, поплелась, поскольку шла я медленно, пережевывая старательно свою обиду на все окружающее человечество, так некстати оставившее меня в одиночестве.
* * *Дома было пусто и тоскливо. Впрочем, мне-то что жаловаться? Вот несчастный Пафнутий торчит в клетке сутки напролет, вот ему скучно…
— Так ведь, Пафни, мой маленький дружок? — спросила я попугая. Мне даже показалось — он вздохнул.
Я повесила перед ним красное сердечко и спросила:
— Ну и как? Нравится?
Пафнутий восторженно вытаращился на это яркое чудо и заходил вокруг с бормотанием: «Мило, мило…»
— Только мы с тобой понимаем красоту, Пафни, — вздохнула я. — Действительно, мило. Скоро к нам с тобой заявится Санта-Клаус с целой упаковкой кока-колы, и в наших сердцах поселится огромная детская радость.
Пока же радости у нас не было.
Я включила «бормоталку», то бишь приемник, и улеглась с книжкой в руках на кровать. «Огромное количество женщин именно так и проводит целые дни, — подумала я. — И не морщатся от неудовольствия…»
— Правда, у них от этакой скукотищи начинаются разные депрессии, — сказала я Пафнутию. — Некоторые из них и книжки не читают. Лежат себе перед теликом и всяких «Пакит» с «Селестами» наблюдают. Если честно, я бы и вовсе от такой жизни с рассудком простилась.
За окном продолжала развлекать прохожих метель. Кстати, определенный кайф мне все-таки поймать удалось. Там такие завывания, будто на улицу вылезли все на свете оборотни и вурдалаки, а я ничего себе устроилась — лежу теплым пледом закутанная и читаю. И до завтрашнего рабочего дня у меня — целая ночь. И, в конце концов, если мне станет скучно, я ведь могу позвонить своей новой знакомой Кате.
Может быть, она меня сможет отвлечь от печальных мыслей?
«Но он держал меня в руках,Моею красотой торгуя,Упреки, колотушки, страх —Я все прощала, боль любую:Бывало, ради поцелуяЯ забывала сто обид…Доныне стервеца люблю я!А что осталось? Грех и стыд!»
Вот — Катя мне расскажет о своей экзотической работе, а я ее утешу стихами Вийона. В конце концов, ей должны понравиться «Жалобы прекрасной оружейницы»!
Веки мои стали тяжелыми, и я закрыла глаза. Спать мне не хотелось — слишком блаженно я чувствовала себя под пледом с томиком Вийона, а сон означал приближение утра, и снова — работа, работа, работа!
И тем не менее сну удалось меня победить. Очень скоро я плыла в воздушном пространстве, на каком-то очаровательном, мягком и тепленьком облаке, неизвестно куда.
И неизвестно зачем…
* * *Утро выдалось мрачным и тоскливым. Может быть, поэтому у меня и настроение сразу стало плохим? Кофе не помог — высыпав из банки остатки, я стала еще грустнее.
— От этакой тоски куда угодно сбежишь, — поделилась я с Пафнутием. — Даже на работу… Там и то веселее.
Пафнутий был занят своими колокольчиками, да и вообще он уже привык к одиночеству. Бедняга!
Я вздохнула.
Все привыкают к одиночеству. Даже попугаи. Люди тоже к нему привыкают. В один прекрасный момент Александра Сергеевна вот так проснется в серое и хмурое утро, и ни-ку-да ей не захочется. Нет вокруг человечества — и не надо! Переживем-с!
Однако работа ждала, и я, собравшись с силами, оделась и вышла навстречу непогоде и гололеду.
Втиснувшись в автобус, для чего мне пришлось изрядно потрудиться — народу, как всегда в сей ранний час, было много, — я поспала еще немного с открытыми глазами и через полчаса уже поднималась по лестнице куда более оптимистично настроенная, нежели раньше.
Лариков, уже знакомый с некоторыми особенностями моего утреннего настроения, варил на кухне крепкий кофе, и я остановилась на пороге, с наслаждением втягивая носом воздух, насыщенный восхитительным ароматом, от которого моя голова окончательно проснулась.
— Привет, — сказал Лариков, появляясь на пороге кухни с джезвой в руках. — Тебе звонила какая-то дама. Просила ей позвонить. У нее, кажется, возникли проблемы, но мне она ничего говорить не захотела. У тебя уже собственные клиенты?
Я взяла протянутый листок бумаги.
Телефон был тот самый, Катин.
Наверное, ей скучно. А я ей вчера так и не позвонила…
— Сначала — кофе, дела — потом, — объявила я, откладывая листок.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул Ларчик. — Иногда я удивляюсь твоей недетской мудрости… Именно так и надо мыслить. Кофе должен всегда стоять на первом месте.
— Незачем так надо мной измываться, — обиженно заметила я. — Человек пришел сонный и замерзший, а его отправляют звонить, не дав ему согреться чашечкой кофе. А если я засну с телефонной трубкой в руках?
— Давай найдем компромисс, — предложил садист Лариков. — Ты наберешь номер, возьмешь в руки чашечку с кофе, я поставлю перед тобой пепельницу и даже зажгу тебе сигаретку. Поскольку голос у этой девицы был обеспокоенным, я чую сердцем, что ты ей нужна. Давай будем добрыми, а?
И он улыбнулся мне самой мерзкой улыбкой — такой слащавой и добросердечной сверх меры, что я почувствовала приступ легкого отвращения.
— Ты отвратителен, — сообщила я о своих чувствах. Но, увы…
Сопротивление было бесполезно. Я была вынуждена согласиться с ним.
* * *Итак, набрав номер и сделав глоточек кофе из кружки с именем «Саша» — у Ларикова была теперь и кружка с именем «Андрюша», — я некоторое время слушала гудки, потом свободную вариацию на тему бессмертной «Бесаме мучо», и наконец я услышала голос Кати.
— Привет, — сказала я. — Это Александра.
— Привет, — ответила явно обрадованная Катя. — У меня, кажется, проблемы…
— Что-то серьезное?
— Пока еще не могу сказать. Но есть такие опасения, что без вашей помощи я справиться не смогу. Только этот разговор не телефонный. Можно я приеду?
— А вопрос личный?
— Нет, — помявшись сказала она. — Я боюсь, что это как раз по вашей части.
— Тогда приезжай в офис, — смилостивилась я. В конце концов, у нас тут кого только не перебывало… Потерпит мой невинный Лариков и распутную «оружейницу»!
* * *Кажется, непогода за окном подошла к концу. На небе сверкало невесть откуда взявшееся солнце — оно так долго скрывалось от людских глаз, что теперь его явление воспринималось мной как праздник!
Мое настроение начало улучшаться, а кофе сотворил чудо с моими мозгами — моя голова начала проясняться.
— Ну, вот тебе, — мстительно взглянула я на Ларчика. — Кто мне говорил, что сначала дела, а уже потом кофе? Вся моя жизнь доказывает совершенно противоположное твоему дурацкому постулату! Всегда предпочтение следует отдавать кофе — этому благословенному напитку, заставляющему твой мозг работать и наполняющему твой организм спасительной энергией!
Моя тирада не произвела на Ларчика ожидаемого впечатления. Он иронично посмотрел на меня, как бы сомневаясь в благотворности пропагандируемого мной напитка, как если бы я не являлась лучшим примером этой магической благотворности, и недоверчиво хмыкнул.
— Что? — спросила я, оглядывая моего босса с невольным подозрением. — Ты хочешь сказать, что я не произвожу впечатления мыслящего человека?
— Нет, — признался он, хихикнув. — Ты куда больше похожа на человека, который мечтает о ночи, но не для сладострастия, а для банального сна.
Я как раз обдумывала, как бы этак ему ответить, чтобы за мной осталось последнее слово, но меня, увы, отвлекли. Как раз в тот момент, когда я уже почти нашла бесподобный ответ.
Я же говорю, что клиент всегда приходит не вовремя!
А настойчивый звонок в дверь свидетельствовал о том, что клиент стоит у дверей и терпеливо ожидает, когда мы соблаговолим впустить его в нашу смиренную обитель.
* * *Открыв дверь, я удивилась.
