Гилберт Честертон - Льюис Кэрролл
Мне кажется, всем известно, что достопочтенный Чарлз Лютвидж Доджсон был членом ученого совета колледжа Крайст Черч, который никому не дозволено называть колледжем Крайст Черч, а только "Домом", и являлся всеми уважаемым и даже выдающимся профессором математики и логики. При первом поверхностном взгляде интереснее всего в нем было то, что он вошел в свой собственный иррациональный Эдем именно сквозь эти железные ворота рационального. Все в этом человеке, что могло бы, как это часто бывает у литераторов, быть привольным, легкомысленным и беспечным, было особенно строгим, респектабельным и ответственным. Лишь у его разума бывали каникулы; чувства его каникул никогда не знали; и уж, конечно, не знала их и его совесть! Возможно, совесть эта была вполне традиционной; но его моральные принципы, назовем ли мы их традиционными установками или твердыми убеждениями, нельзя было не то чтобы поколебать, но даже хотя бы слегка сдвинуть или пошелохнуть. Даже в своем воображении он не давал себе воли ни в общественной жизни, ни в области морали и философии; он признавал ее лишь в математике. Хоть он и был превосходным преподавателем математики, он вполне мог представить себе ситуацию, при которой плюс равнялся бы минусу. Но, хоть он и был истинным христианином, он не мог себе представить, как это первые могут стать последними, а последние - первыми; как сильные могут быть свергнуты с трона, а кроткие и нищие - возвышены {13}. В "Сильви и Бруно" его соображения по поводу социальной справедливости и реформы достойны скорее бесхитростного семинариста из какого-нибудь фарса, чем священника-христианина, преподающего в старейшем центре просвещения. В обычном смысле слова он был со всех сторон опутан условностями; и все же именно он одним мощным усилием разорвал даже путы разума. Этот напыщенный и щепетильный викторианский священник воплотил неукротимое видение, отрицающее разум, гораздо полнее, чем любой неукротимый поэт, не отягченный ни совестливостью, ни целью; чем любой неукротимый художник, смешавший на своей палитре краски землетрясений и затмений светил.
С точки зрения чисто человеческой самым приятным в нем была его искренняя любовь к детям, в особенности к определенным детям. Но, хотя эта любовь, вне сомнения, и побудила его рассказать этим детям сказку, сама сказка возникла не по этой или какой-либо другой, схожей с ней, причине. Это сказка для детей, но это не сказка о детях в том смысле, какой придается этому в большинстве детских сказок. Его воображение само собой двигалось в сторону интеллектуальной инверсии. Мир логический он сумел увидеть перевернутым; любой другой мир он не сумел увидеть даже в обычном состоянии. Он взял треугольники и превратил их в игрушки для своей маленькой любимицы; он взял логарифмы и силлогизмы и обратил их в нонсенс. Но в самом специальном смысле в его нонсенсе нет ничего, кроме нонсенса. H его бессмыслице нет смысла; этим она отличается от более человечного нонсенса Рабле или более горького - Свифта. Кэрролл всего лишь играл в Логическую Игру; его великим достижением было то, что игра эта была новой и бессмысленной, и к тому же одной из лучших в мире.
Все же в некоем подсознательном царстве английского духа, его основ, традиций и наследия в целом, здесь таятся еще большие глубины. Тут есть нечто, что может понять, вероятно, только англичанин; нечто, что может понять, вероятно, даже только викторианец; чем, в конце концов, он должен просто наслаждаться, не пытаясь постигнуть. Все это сводится к слову "каникулы" или "праздник", которое я несколько раз употребил в этой связи и которое является в сущности ключом к этой проблеме. В известном смысле такой человек, как Рабле, на деле не позволял себе каникул. На деле он возводил Телемское аббатство, каким бы фантастичным оно ни казалось со своими безумными гаргульями и своими головокружительными шпилями. Для мистера Лемюэля Гулливера путешествия не были просто отдыхом и каникулами в прямом смысле слова. У этих писателей была щель, и какие бы недостатки мы в ней ни узрели, она в значительной мере была интеллектуальной целью их жизни. Но странная английская нация в странный период викторианства имела гораздо более тонкое представление о делах и развлечениях; и чистый нонсенс, который они изобрели, был на деле каникулами для души и ума. Я уже говорил, что это было изобретенье оригинальное; так оно и было - одно из тех немногих изобретений, вроде готической архитектуры, которых ранее никогда не существовало. Придумать веселый кошмар не так-то просто; создать нечто, в одно и то же время не подвластное закону и невинное, еще сложнее. Это была некая жизнь во сне, которую англичанин XIX в. вел параллельно своей реальной и, пожалуй, слишком реалистической жизни. В ней было что-то от Раздвоения Личности, хоть и без всякого признака сатанинского вмешательства. В ней был намек на жизнь двойную, хоть и без всякого сходства с фатальной этической проблемой Джекиля и Хайда {14}. Доктор Джекиль попытался с помощью хирургической операции удалить свою совесть; мистер Доджсон всего лишь ампутировал свой здравый смысл. Он отделил свою голову, а не сердце, и выпустил ее, словно мыльный пузырь, в мир сугубо абстрактной анархии. Благодаря этому он наткнулся на какую-то тайну в душе современного англичанина, что обеспечило его сказке и стилю надежное положение; возможно, как я пытался намекнуть ранее, даже слишком надежное. Это было признание развлечения или забавы, к которой, видно, склонялся в душе весь народ. Не случайно, вероятно, один из комических художников "Панча" написал серьезный роман о человеке, который вел непрекращающуюся жизнь во сне параллельно своей жизни наяву. Англичанин-викторианец шагал по свету в ярком солнечном сиянии - символ солидности и прочности, со своим цилиндром и бакенбардами, со споим деловитым портфелем и практичным зонтиком. Однако по ночам с ним что-то происходило; какой-то нездешний кошмарный ветер врывался в его душу и подсознание, вытаскивал его из постели и швырял в окно, в мир ветра и лунного блеска - и он летел, оторвавшись от земли; его цилиндр плыл высоко над трубами домов; зонт надувался, словно воздушный шар, или взмывал в небо, словно помело; а бакенбарды взметались, словно крылья птицы.
* * * * *
ПРИМЕЧАНИЯ
Г. К. Честертон
ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ
G. К. Chesterton. Lewis Carroll. In: A Handful of Authors. NY, 1953.
Честертон, Гилберт Кит (1874-1936) - английский писатель, автор романов "Наполеон из пригорода" (1904), "Человек, который был Четвергом" (1908), "Перелетный кабак" (1914), сборников рассказов об отце Брауне и эссе, а также книг на литературоведческие и религиозные темы.
Статья Г. К. Честертона написана к столетию со дня рождения Льюиса Кэрролла (1932). Перевод сделан по тексту сборника "Горсточка авторов".
1 Мюнхгаузен - герой книги "Удивительные приключения, путешествия и военные подвиги барона Мюнхгаузена", приписываемой немецкому писателю Рудольфу Эриху Распе.
Ариосто, Лудовико (1474-1533) - итальянский поэт, автор поэмы "Неистовый Роланд" (1516-1532), в одном из эпизодов которой описывается путешествие на Луну, где хранится все утраченное людьми на Земле.
2 Каммаэртс, Эмиль - бельгийский писатель, автор интересного исследования "Поэзия нонсенса" (1926).
3 Мильтон, Джон (1608-1674) - английский поэт, автор поэм "Потерянный рай" (1667) и "Возвращенный рай" (1671), трагедии "Самсон-борец" (1671) и др.
4 Драйден, Джон (1631-1700) - английский поэт, драматург, критик, один из основоположников английского классицизма.
5 Дешевые Книги Ужасов, или Грошовые Повести о Дике Терпине и Билле Буйволе - популярные образчики так называемой массовой литературы.
6 "Векфильдский священник" (1766) - роман английского писателя Оливера Голдсмита (1728-1774).
7 "Путь паломника" (1678-1684) - аллегорический роман английского писателя Джона Бэньяна (1628-1688).
8 Шеридан, Ричард Бринсли (1751-1816) - английский драматург, мастер английской просветительской комедии. Комедия "Критик" написана в 1779 г.
9 Гилберт, Уильям (1836-1911) - английский поэт и драматург, известный своими пародиями и комическими операми, которые он создавал вместе с композитором Артуром Сулливаном. Комические "Баллады Бэба" появились в 1869 г.; комическая опера "Терпение" - в 1881 г.
10 Суинберн, Олджернон Чарлз (1837-1909) - английский поэт.
11 Росетти - см. примеч. 3, с. 342.
12 "Баллады Бэба" - см. примеч. 9.
13 ...как это первые могут стать последними, а последние - первыми; как сильные могут быть свергнуты с трона, а кроткие и нищие - возвышены. - В этих словах слышится отзвук евангельских поучений: "И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними" ("Евангелие от Луки", 13, 30 и далее).
14 Джекиль и Хайд - герои философской повести английского писателя Роберта Льюиса Стивенсона (1850-1894) "Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда"" (1886), посвященной теме двойничества.
Н. М. Демурова
