Михаил Петров - Гончаров и женщина-убийца
- Зачем же, разве в этом есть необходимость?
- Кот, ни один загс не зарегистрирует твой брак с замужней женщиной. Пока у нас нет такого закона.
- А почему ты решила, что я вообще стремлюсь наши отношения узаконивать? Такая бредовая мысль мне не приходила даже с похмелья. Живем мы с тобой душа в душу, можно сказать, как голубок с горлицей, но зачем об этом знать работникам загса?
- Котик, ты свалился с луны. Меня же никто не пропишет в эту квартиру, если в моем паспорте не будет стоять штампа. И в этом случае я не смогу подписывать обменные документы.
- Не печалься, не кручинься, Валентинушка, горе твое поправимо. Выдам я тебе доверенность на право обмена моего жилья.
- Ах, ты так, ты так, значит, ты не хочешь со мно-о-о-о-й, - обиженней волчицей завыла она во весь голос. - Все вы такие! Паразиты!
Спать я улегся на кухне в самом наигнуснейшем настроении, с последующими адекватными сновидениями. Мне снилось, что высоко в горах я завис над глубокой пропастью, на дне которой меня с нетерпением поджидает толпа ментов, почему-то похожих на самураев. В зубах они держат огромные кривые сабли, а раскосые глаза с вожделением ждут, когда разожмутся мои коченеющие пальцы. И руководит этой грязной операцией моя сожительница Валентина, причем в чине майора милиции. Она злорадно кричит: "Попался, подлый трус! Сдавайся, от нас не уйдешь! Прыгай, Костя, давай!"
- Вставай, Костя, вставай! Да вставай же ты, наконец. Пришли за тобой. Проснись, спящий красавец, уже десятый час.
- Кто пришел? - Сбросив с себя теплого кота, я уселся на узком диванчике. - Кого еще черт принес?
- Твои бывшие коллеги, - ядовито улыбнулась Валентина. - Милиция за тобой пришла, очень тобой интересуется.
- Гони их в шею, - сразу же вспомнив вчерашнее балконное приключение, посоветовал я. - Пусть они катятся к чертовой матери.
- Я-то уйду, гражданин Гончаров, - пообещал мне голос из передней. Но через полчаса за вами приедут.
- Хорошо, спускайся вниз, сейчас оденусь и подойду.
Лейтенант топтался у подъезда, томясь ожиданием и прохладой. Он сразу же меня огорчил нетактичным вопросом:
- Это вы вчера висели на балконе гражданки Цвигуновой?
- Я не висел, мой генерал, я просто вышел покурить и нечаянно поскользнулся, а как оказался по другую сторону перил, извини, не помню. Наверное, был сильный ветер. Ты не помнишь?
- Возможно, но суть не в этом. Вы не заметили ничего необычного, когда курили на этом самом балконе?
Я понял, что просто так мне от него не отвязаться, и честно рассказал все то, что мне посчастливилось наблюдать. Он внимательно выслушал, задал ряд нескромных вопросов и предложил явиться в отдел в удобное для меня время, но не позже чем завтра.
- Это еще зачем? - закосил я под дурачка. - Не имеете такого права заарестовывать честных граждан, нет такого закона!
- Успокойтесь, никто не собирается вас арестовывать. Оформим протокол допроса, и вы свободны. Кабинет 235.
- А, ну тогда жди, приду. Генерал, а скажи-ка мне по секрету, того мужика замочили или он сам окочурился?
- Неизвестно, а как вы думаете?
- Мало ли что думает гражданин Гончаров, я ведь не прокурор. Сам-то ты был на месте происшествия?
- Конечно был, выехал вместе с операми.
- Ну и что можешь сказать?
- А почему я вам должен что-то говорить?
- Да ты, наверное, ни хрена не знаешь, все вскрытия ждешь, оно конечно, вскрытие покажет.
- Мужик, а ты чего раздухарился? - потихоньку закипал лейтенант. Какое твое собачье дело? Не суй нос, куда тебя не просят.
- Конечно, понапринимали в органы всякую шушеру, которая в сыскном деле понимает как свинья в апельсинах. Иди и меня не жди. Не приду я к тебе. Опрашивай своего старичка стукачка.
Прищурив глаз, лейтеха так многозначительно на меня посмотрел, что я невольно насторожился, ожидая нежданной гадости. И он выдал свой козырь:
- Гражданин Гончаров, я буду вынужден доложить о вашем аморальном образе жизни вашей жене и поставить ее в известность о существовании гражданки Цвигуновой, вашей любовницы.
- С каких это пор следствие занялось шантажом? Или теперь это стало вашей методой и нормой жизни? Видимо, мне придется доложить о вашем поведении полковнику Ефимову.
Развлекался я от души и на полную катушку, но только вот удовольствия не получал. Комично и жалко смотрелся спровоцированный мною лейтенант. Выплюнув окурок, я побрел в подъезд.
- Жди, генерал, после обеда нанесу тебе визит вежливости, готовь ананасы и шампанское "Московское-ментовское".
Весь день я убил на приватизацию квартиры и оформление доверенности на имя Валентины. Освободился, когда на улицах уже зажглись фонари. 235-й кабинет был открыт настежь, но в нем, кроме моего вчерашнего знакомого старичка, никого не было. Дед важно восседал за облупленным письменным столом, в упор меня не замечая. Я негромко и смущенно покашлял, давая ему время вполне насладиться собой.
- А-а-а, это ты? Явился не запылился, забздел ментов-то. А вчерась-то куда как смелее был. Бесстыдник блудный, погоди, я еще Жоре Цвигунову обскажу, ты у меня вообще на цыпочках ходить будешь, я на вас управу найду. Садись пока, сейчас начальник придет, будем об тебе решать. Может, в суд дело передадим, а может, штрафом отделаешься. Но наказывать все одно будем.
Я сидел, с любопытством наблюдая, в какие еще повороты занесет старика. Что млад, что стар, неужели и меня ждет нечто подобное? Печально, но я где-то слышал интересную мысль о том, что процесс старения необратим.
- А, Константин Иванович, очень рад, что вы пришли.
На пороге стоял симпатичный, стройный паренек в великолепном сером костюме и диагоналевом красном галстуке. Я не сразу признал в нем моего утреннего гостя, недотепу лейтенанта.
- Мой генерал, ты сейчас похож на нормального человека, я рад за тебя и с удовольствием продолжу наш разговор, если ты на пару суток упрячешь в камеру этого козленочка, своего секретного сотрудника.
От возмущения клок седой пакли, словно приклеенной к старческому подбородку, задрожал обидой и негодованием.
- Товарищ лейтенант, Олег Иванович, да как это так? Да кто он такой, теперича меня оскорбляет, а вчерась на вас наговаривал! Слова обидные говорил, дескать, он аллергию на вас положил. Надо его по всей строгости, и Лорку тоже, чтоб не якшалась с такими антисоветскими и антирусскими элементами.
- Успокойтесь, Василий Степанович, никто не собирается вас сажать, успокойтесь. Подождите в коридоре, я вас вызову.
Разя самогоном и гневом, дед Василий поплелся к выходу, продолжая недовольно бурчать себе под нос:
- Посадить! Шустрый какой, я свое уже отсидел, теперича ваш черед, умник, Сталина на тебя нет!
Когда дверь за ним закрылась, лейтенант с видимым удовольствием рассмеялся, всем своим существом предлагая мне присоединиться и вообще быть с ним запросто, по-свойски. Еще не хватало ему похлопать меня по плечу, я бы ему похлопал по печени. Ну почему он такой дурной? Неужели не видит, что все его ужимки и прыжки я предвижу на два хода вперед? Неужели никогда нашей доблестной милиции не видать порядочных сержантов и толковых младших офицеров?
- Каков таракан, а? Вы знаете, Константин Иванович, ведь это он настоял на следствии. Не своей, говорит, смертью помер мужик, и все тут.
- А что показало вскрытие?
- Обширный инфаркт, причем третий, здесь все гладко, если бы не ваши показания, то и дела бы не было.
- Считайте, что их не было, по крайней мере с моей стороны.
- То есть как не было?
- А вот так, не было, и все. Работы у вас и без того по уши, и незачем ее искать.
- Оно бы конечно, кабы не некоторые обстоятельства, игнорировать которые мы не можем.
- Насколько известно мне, проигнорировать вы можете все.
- Не скажите. Дело в том, что Иванов жил один. Имел шикарную трехкомнатную квартиру, деньги, два инфаркта и шустрого племянника, который досконально знает финансовое положение дядюшки. Сегодня он побывал в квартире умершего и накатал чудовищный список отсутствующих вещей, более чем на сто миллионов. К этому списку он приложил свое заявление и официально передал в дежурную часть.
- Блефует, наверное, племянничек, небось квартира-то застрахована. Не могла одна баба утащить барахла на сто лимонов, я сам видел. Она набила только одну спортивную сумку.
- Я тоже так думал, но оказалось, что речь идет об антиквариате, до которого покойный был охоч. Факт пропажи подтвердила женщина, которая мыла у него полы. Это похоже на правду, я там побывал и скажу, что подобные хреновины я видел только в музеях. Но это одна сторона дела, теперь другая. Личико покойного было очень несимпатичным, на это обратили внимание медэксперты. Он как будто перед смертью перенес огромное потрясение, может быть испуг.
- Интересно, нечто подобное в моей скромной практике случалось. Но зачем вы все это мне рассказываете?
- Простите, Константин Иванович, но вы сами утром об этом просили, я и решил ввести вас в курс дела.
