Фридрих Незнанский - Просроченная виза
Но ответ на свой вопрос Грязнов получил от Турецкого, который едва заметно ухмыльнулся и подмигнул ему.
– М-да… – непонятно, в чей адрес, многозначительно бросил начальник МУРа и с интересом посмотрел на дверь.
Судя по его первоначальной реакции, впечатление было весьма изрядным. Однако сдерживали генеральский мундир и главенствующее положение в кабинете. У Турецкого же не было никаких препятствий. Он поднялся, ловко отодвинул стул у приставного стола, напротив Татьяны, и вежливым жестом пригласил даму занять место. Она неторопливо прошествовала к стулу и опустилась на него, раскинув в стороны полы манто и одарив при этом Турецкого признательным взглядом. Она и устроилась полубоком, чтобы вернувшийся на свой стул у окна Турецкий мог свободно лицезреть ее всю. А лицезреть, как уже сказано, было что. Чем теперь, собственно, Александр Борисович и занялся, нисколечко не стесняясь присутствующих.
Татьяна, разумеется, не могла не видеть вызывающих пассажей младшей сестры и снова нахмурилась. Нет, никаких особых страданий не читалось на открытом челе этой… чего уж там выдумывать, роскошной телки. Но тогда кой черт ее принес сюда? А может, здесь вовсе и не ее инициатива? И в голове Турецкого снова сами собой стали возникать и выстраиваться в пеструю картинку до изумления фривольные мысли. А к чему они в конце концов приводят, он прекрасно знал. Уловив и ее беглую заинтересованность, Турецкий подумал, что такой случай не стоило бы упускать. И значит, все остальное – дело техники.
Оставалось выяснить лишь одну маленькую, однако весьма существенную деталь: не перебежит ли он своей инициативой дорожку Вячеславу Ивановичу? Может, у генерала уже сложились свои взгляды на этот счет?
И еще вопрос: почему эта симпатичная женщина в милицейских погонах так уж явно не одобряет поведения сестрицы? Почему именно она волнуется, а лицо якобы пострадавшей никакого отчаяния не выражает? Может, никакой тут не бизнес с разборками и похищениями, угрозами жизни и исчезновениями, а обыденная житейская драма?…
Окинув внимательным взглядом и ту и другую, Турецкий пришел к выводу, что и Татьяна, если быть справедливым, тоже весьма привлекательна, однако на любой женщине норковое манто предпочтительнее милицейской формы…
– Ваша сестра, Элина, – задумчиво заметил Грязнов, также понявший, что душевные страдания этой броской бабенки в дорогих мехах, скорее всего, просто навоображала себе заботливая старшая сестра, – посвятила нас в ваши проблемы. В общих чертах. Но для определенных выводов, как и для просто профессиональных и житейских советов, нам необходимо знать некоторые детали происшествия, а также всего того, что ему предшествовало. Думаю, в ваших интересах довериться нам полностью, поскольку только в этом случае мы сможем высказать какие-либо предположения.
– Это просто смешно! – Она удивленно округлила свои голубые глазищи. – Ну что, скажите, можно еще предполагать, если человек провалился сквозь землю больше недели назад и не подает о себе никаких вестей? Ей-богу, зря ты, Танька, все это затеяла. Я о чем тебя просила? Поскольку сама работаешь в милиции, прикажи тем жлобам из нашего отделения, чтобы приняли мое заявление. А после пусть делают, что хотят. И чтоб меня потом не обвиняли, что я что-то знала, а скрыла. Мне это сильно надо, да? А если наедут, чего говорить буду? Простите, не в курсе? Так они и поверят?
«А решительности ей не занимать, – подумал Турецкий. – И язычок неплохо подвешен…»
– То есть вы заявляете, что искать никого не надо? – сухо и неприязненно осведомился Грязнов. – Что все происшедшее в порядке вещей?
– Ну не знаю, – капризно повела плечами Элина. – Лично я никогда не лезла в ихние разборки!
Последняя фраза прозвучала вульгарно, словно из уст раздраженной базарной торговки, что никак не соотносилось с обликом Элины.
– Что вы имеете в виду? – мрачно настаивал Грязнов.
Татьяна, заметил Турецкий, была явно растеряна и осуждающе смотрела на Элину, а та легкомысленным козленочком будто перла напролом, прямиком в пасть к серому волку.
– Да брось ты темнить, Танька! В конце концов ведь не твой козел пропал, а мой! Видишь, здесь мужики нормальные, все понимают, – это она сказала определенно в адрес Турецкого, даже слегка подмигнула ему, словно соучастнику своей тайны. Татьяна же, шокированная грубым «козлом», помрачнела и ушла в себя. – А имею я в виду все эти алкогольные дела!
Ни Грязнов, ни Турецкий ничего не понимали. Брошенные в раздражении фразы Элины позволяли толковать их в каком угодно направлении, в частности не самом выгодном для обеих женщин. Грязнов с недоумением уставился на Татьяну, будто она подвела его под монастырь, ничуть не меньше. Чувствуя его взгляд, Татьяна густо покраснела, потом по щекам ее разлилась бледность. Турецкий тут же подал ей стакан воды, и Татьяна выпила ее несколькими судорожными глотками. Ни дать ни взять – на глазах разворачивалась какая-то непонятная пока драма.
– Мужики мы с Вячеславом вполне нормальные, это вы, девочки, правильно заметили, – решил вмешаться Турецкий. – Поэтому давайте не будем доводить дело до абсурда. Начнем сначала. И по порядку. Элина, чем конкретно занимался ваш муж?
– Водкой торговал! – с вызовом ответила она.
– Нормальное дело. Где?
– У него база, называется «Алко-сервис», в Южном Бутове, ну рядом с таможней. Вот он и торгует конфискованной водкой. На законных основаниях, можете не беспокоиться.
– А мы и не беспокоимся. Значит, с некоторых пор его стали шантажировать?
– Звонили, угрожали… Там пожар был. Потом опять наехали…
– Кто, вам известно?
– А что, по-вашему, мне жить надоело? Или я уже ни на что не гожусь?
– Спокойно, – хмыкнул Турецкий и предостерегающе поднял ладонь. – Еще как годитесь!
– Успокоили… – удовлетворенно констатировала она.
– Ясно. Значит, имена шантажистов вам неизвестны. И муж ничего вам не говорил о них, верно? Чтоб вы, Элина, не дай бог, не сболтнули чего лишнего. Молодец, он все предусмотрел. Кроме одного: мы не знаем, кто его конкуренты и где теперь его искать. Но попробуем подойти с другой стороны. Скажите, Таня, а ваш муж знаком с…? Кстати, Элина, как его зовут, этого вашего?… – Турецкий чуть не сказал «козла», но с улыбкой сдержался.
Однако Элина поняла, о чем он подумал, и ответила с презрительной гримаской:
– Силин его зовут. Ефим Анатольевич Силин. Фима.
– Спасибо. Так они знакомы? Таня, я у вас спрашиваю.
– Мой супруг, Иван Игнатьевич Шацкий, знаком с Ефимом Анатольевичем Силиным, поскольку мы являемся родственниками. В некотором роде, – строго и отчужденно ответила она, будто на допросе. – Но общие дела, насколько мне известно, наших мужей не связывали.
– Очень хорошо. А что, Силин не жаловался Шацкому на свои трудности? Запросто этак, по-родственному?
– Не думаю.
– А чем занимается Иван Игнатьевич?
– Он бизнесмен. Генеральный директор фирмы «Контакт». Она занимается юридическим обеспечением финансовых операций.
– Понятно. Консультации и прочее.
– Не только консультации… Но это неважно.
– Вы не знаете, он не смог бы помочь в прояснении этого вопроса? Я имею в виду Силина.
– Нет, – категорически ответила Татьяна.
– Почему?
– Его нет в Москве. Он в командировке. На Урале.
Турецкий мог бы поклясться, что при этом сестры как-то странно переглянулись, причем неприязненно. Будто их связывала неприятная тайна.
Александр взглянул на Грязнова, и тот лишь пожал плечами.
– Не знаю, какую помощь вы рассчитывали получить от нас, – сказал Вячеслав Иванович. – Вероятно, вам обеим что-то все-таки известно, но вы либо стесняетесь, либо просто не желаете поделиться своими сведениями. Как, Александр Борисович?
– У меня такое же ощущение. А что вам сказали в милиции, куда вы понесли заявление?
– Ответили прямо, что розыском заниматься не будут. Что тот нагуляется и явится домой сам.
– Вот буквально так? И вы, Элина, забрали свое заявление?
– Ничего я не забирала. Просто бросила, ушла, и все.
– А почему ж они так сказали? Что, имели к тому основания?
– А черт их знает! Может, потому, что Силин исчез вместе с машиной, не знаю.
– Какая у него машина?
– «Мерин». Ну «мерс» триста двадцатый, черный, говорят, представительский.
– Не хило, – покачал головой Турецкий. – Значит, пропал вместе с «мерседесом»? Больше недели назад? А вы практически до сих пор даже не чухнулись? Извините.
– Пожалуйста, – усмехнулась она. – Нет, видите, чухнулась. А меня ваши коллеги послали. Я и пошла. – Она беззаботно улыбнулась и в упор уставилась на Турецкого, словно спрашивая: ну, какое я на тебя произвожу впечатление?
«Хорошее», – хотел сказать он, но спросил другое:
– Интересно, а что это за отделение? Где находится?
– У нас квартира на Комсомольском проспекте. А отделение – сто седьмое, почти напротив дома.
