Галина Павлова - Безделушка
– Мне просто понравился дом. А вы не пробовали продать этот проект? Он, должно быть, дорого стоит.
– Как? Ходить по богатеньким конторам и спрашивать, а не хотите ли приобрести проектик?
– Нет. Построить трехмерную модель, сделать из нее презентацию и разостлать по интернету в интересующие вас организации.
– Как все просто! А кто и когда этим будет заниматься?
– Вы.
– Послушай, я сижу здесь до ночи. Как ты думаешь, почему?
Я пожала плечами.
– Этот проект мог бы окупить затраченное время сторицей. Скажите просто, что вы понятия не имеете, как эту модель построить.
– А ты в этой области, конечно, специалист.
– Возможно.
– Не верю.
– Давайте поспорим. Если я делаю презентацию вашей виллы, с вас – бутылка шампанского, букет цветов и извинения.
– А если нет, – подхватил он – ты больше не будешь показываться мне на глаза.
– Согласна.
Он насмешливо улыбнулся, переписал на дискеты свои чертежи.
– Дарю! Автограф не надо?
Обойдусь – хмуро буркнула я.
– Тогда держи. Думаю, что мы больше не увидимся.
– Копите деньги на цветы.
Я вылетела из комнаты, не понимая, как я могла влезть в это идиотское пари.
* * *Начало декабря было отвратительным. С неба сыпался противный мелкий дождик, который подмерзал на асфальте в тоненькую скользкую корочку. Я сидела на чемоданах около подъезда дома, в котором прожила почти шесть лет, и думала о превратностях судьбы. Мне было холодно, темно и сыро. Но самое трагичное заключалось в том, что идти-то было некуда. В этом городе у меня не было близких подруг, у которых я могла бы переночевать.
До защиты диплома осталось менее двух месяцев. Мои родители заплатили за квартиру до конца этого срока. И все равно в этот зимний вечер я на улице! Я должна была это предвидеть. Как только тетя Оля привезла с собой это вечноскандалящее, всегда пьяное чудовище, которое называла ласково доченькой, надо было начинать искать квартиру. Вместо этого я гробила свое время и время моего однокурсника Володьки на создание презентации виллы «Нина». Не знаю, кому и что я хотела доказать, но презентацию мы все-таки окончили. Занятие это было бы совершенно бессмысленным для меня, если бы эту работу нельзя было использовать. Мы с Володей оба собирались после окончания университета заниматься компьютерной графикой, и эта презентация могла послужить нам рекламой. Конечно, для ее использования нам желательно было бы согласие автора проекта. Но моего непризнанного гения от архитектуры я не видела с тех пор, как вернулась тетя Оля. А идти к нему мне не позволяла гордость. Я быстро успокоила свою совесть тем, что зачла использование проекта в своей рекламе, как плату за работу над презентацией. Кроме того, это было справедливо по отношению к Володе. Я зашла в наш университетский интернет-клуб и разослала наше произведение по интересующим нас адресам, оставив адрес своей электронной почты со своими инициалами. М. А. – Марина Антонюк. После, поколебавшись пару дней, передала круглолицему приятелю Астафьева Сергею дискету с презентацией и больше старалась об этом не думать. Тем более, что с сегодняшнего дня у меня появилась более животрепещущая тема для размышлений.
Полчаса я собирала вещи, которые дочь тети Оли выбрасывала в беспорядке прямо на улицу с криками, что она не потерпит в своем доме моих «хахалей». Я не совсем поняла, о каких «хахалях» шла речь, да и размышлять на эту тему было недосуг. Собрав свои порядком подмоченные вещи в два чемодана, я обнаружила, что оба единовременно поднять не могу. Так что к вопросу, куда двигаться, добавился вопрос, каким образом это осуществлять. Время шло, моя куртка намокла и начала подмерзать. Я, наконец, решила, что думать суше и теплее на вокзале, вздохнула и повернулась к первому из чемоданов.
– Привет! Куда движемся? – За моей спиной стоял Астафьев М. А. собственной персоной, полуприкрывшись огромным букетом розовых роз и демонстрируя белозубую улыбку.
– Проще сказать, откуда – меньше всего мне хотелось сейчас увидеть именно его. Однако мой собеседник, сунув мне в руки букет, без видимых усилий взял оба чемодана.
– Ага. А если без эмоций?
– В университетское общежитие.
До шоссе мы добрели молча – мне было не до разговоров. Так же быстро нашли такси.
– Садись.
– Почему вы здесь? – решилась я, наконец, подать голос.
– Ты выиграла спор. Прими мои цветы и извинения.
– А шампанское?
– Нас ждет столик в ресторане, как только отвезем чемоданы.
– А как вы меня нашли?
– Меня дочь тети Оли пригласила, она сейчас работает у нас.
Я представила себе, как он целует дочь тети Оли в сизую щечку и засмеялась.
– Вы ее тоже пытались поцеловать? – спросила я, увидев его недоуменный взгляд. Он засмеялся в ответ.
– Я хотел найти тебя.
– Понятно, почему, выбрасывая мои вещи на улицу, она кричала, что не потерпит моих «хахалей». Что ж, спасибо. По вашей милости я осталась без крыши над головой.
Такси остановилось около университетского общежития, грязного и обшарпанного. Здесь жила одна из моих приятельниц. В этот вечер она была моей единственной надеждой на ночлег. Мы побрели по грязным коридорам и, наконец, нашли искомую комнату. За грязной полуоборванной дверью висел тяжелый сладковатый дым. На одной из кроватей сидели четверо существ неопределенного пола и курили «травку».
На другой – двое страстно целовались и были уже готовы слиться в экстазе. Третье спальное место занимал спокойно спящий мужчина, явно не студенческого возраста. Больше вакантных мест не просматривалось, равно, как и моей приятельницы.
– По-моему, здесь полный комплект. – философски прокомментировал мой спутник.
– Чему вы радуетесь? – мрачно отвечала я – из-за вас я не защищу диплом.
Он вздохнул, покачал головой, взял чемоданы и вышел. Нашего позорного бегства, впрочем, как и появления, никто не заметил.
* * *– Дальше куда? У тебя есть еще друзья?
Я молча покачала головой. У меня были ровные приятельские отношения со всеми моими однокурсниками, но близкие друзья остались в моем родном городе.
– А молодой человек? – молодого человека тоже не было. С «молодыми человеками» я расставалась, как только их влюбленность обретала слишком конкретные формы. Я не чувствовала себя готовой к серьезным отношениям. Наверное, придется шагать на вокзал.
Мой новый знакомый снова вздохнул.
– Ладно. Я невольный виновник этой ситуации, я ее и разрешу.
Он широко зашагал по направлению к дороге. Я едва успевала за ним.
– Куда мы идем?
– Ко мне.
Дожилась. Иду ночевать к совершенно незнакомому мужчине.
– Я даже не знаю вашего имени!
– Максим. Тебя зовут Марина. Мне дочь тети Оли сказала. Все. Теперь мы знакомы. – Он остановил такси и назвал адрес.
– А ваши родные не будут возражать? – провела я легкую разведку.
– Нет. Они у меня всегда радуются гостям.
Я немного успокоилась и больше не возражала.
– Спасибо. Я завтра же найду себе новое жилище. – Я старалась говорить независимо и с достоинством, но мои глаза, наверное, смотрели на моего спасителя жалко и благодарно. Потому что он снова улыбнулся и молча покачал головой…
Мы подъехали к старому довоенному дому, поднялись на второй этаж. Квартира Максима гордо именовалась трехкомнатной. Из общей, очень небольшой и длинной комнатки рукавами отходили два узких аппендикса. Кухня была удобна тем, что сев на единственный стул посередине, можно было без труда дотянуться до любого ее угла. Картина довершалась совмещенным санузлом и высоченными потолками. По всей вероятности, квартира была искусно выкроена из коммуналки каким-то умельцем из ЖЭКа сразу после войны.
– А где же ваша семья? – насторожено остановилась я у двери.
– Заходи, познакомлю. – Он вошел в общую комнату. – Знакомьтесь. Это бабушка и дедушка, А вот мои родители. – Он указывал рукой на старые фотографии и насмешливо улыбался. Я почувствовала себя в ловушке. Страшно захотелось убежать.
– Послушай, у меня, к сожалению, нет справки о том, что я не сексуальный маньяк. Но я могу пойти ночевать к Сергею.
– Нет. Это глупо. Лучше я пойду на вокзал.
– Поверь, эта идея не менее опасна, чем ночлег под одной крышей со старым холостяком. Ты можешь закрыться на замок в одной из комнат на случай внезапного помутнения моего рассудка. Хотя, – он окинул меня взглядом. – объективных причин для этого не вижу.
Вид у меня, действительно, был… не очень. Синее от холода лицо, мокрая обледеневшая куртка, тревожный жалкий взгляд – больше похоже на мокрую курицу, чем на секс-бомбу. Я очень устала и замерзла. Меня даже не задели слова о моей непривлекательности. Я сняла мокрую куртку и сапоги и без сил уселась на старый скрипучий диван. Максим пошел на кухню заваривать чай, а я сидела и рассматривала фотографии на стенах. Тепло комнаты растеклось по моему замерзшему телу. Мысли текли медленно и теряли постепенно свои четкие очертания.
