Марина Серова - Никаких следов
Болезнь затянулась надолго, и о выздоровлении в ближайшее время и речи не шло.
Однажды, уже где-то в середине лета, Александр Иванович подозвал к себе дочь и, когда она пришла, усадил ее рядом с собой на край кровати.
— Помнишь, Надя, у себя в кабинете я занимался очередным изобретением? — Голос его был слабый, почти старческий, хотя еще месяц назад это был мужчина, полный сил.
— Конечно, помню. Но к чему ты вспомнил об этом? — Надя была слегка удивлена. — Если это намек на то, чтобы продолжить работу, то даже и не мечтай.
— Нет, — устало махнул рукой Александр Иванович, — просто я должен тебе кое-что объяснить, потому как это очень важно. — И добавил после некоторой паузы: — Для меня очень важно.
— Что ты хочешь объяснить, папа? Я слушаю.
Александр Иванович закашлялся, и Надя поспешила принести ему лекарство и стакан воды. Приступ кашля немного утомил Кузнецова, но он продолжил:
— В моем кабинете в столе, в нижнем ящике, лежит то, над чем я работал все последнее время. Я успел закончить разработку, но изобретение осталось незапатентованным… — Он опять закашлялся, лицо его покраснело от натуги.
— Папа, успокойся. — Последнее время у отца было высокое давление, и Надя очень беспокоилась за него. — Тебе надо отдохнуть, а то ты никогда не поправишься. Не волнуйся так, пожалуйста. Я принесу тебе чаю.
Надя побежала на кухню, чтобы принести отцу горячего чая и позвать мать.
— Надя, подожди! Надя!.. — крикнул он ей вслед, но у него снова начался приступ кашля.
Договорить им не пришлось. Отца стало лихорадить, ему дали какие-то лекарства, и он впал в забытье. Температура поднялась до сорока градусов и держалась несколько дней.
Когда жар стал спадать, Александр Иванович перестал бредить и немного пришел в себя, Надя, как обычно, сидела у его постели. Болезненная бледность его лица сменилась легким румянцем. Отец сжал Надину руку, открыл глаза и, вздохнув, снова погрузился в беспокойный сон. Надя вздрогнула от неожиданности, когда на ее плечо легла тяжелая рука матери.
— Его надо везти в больницу, Надя. Мы и так уже слишком долго тянули.
Голос матери был непривычно тихим и каким-то странным, свистящим. За время болезни отца она сильно похудела и осунулась. Ссоры Нади с матерью прекратились. Ольга Петровна просто перестала разговаривать с дочерью.
Надя повернулась к матери и посмотрела ей в глаза.
— Ты думаешь, он совсем плох?
— Ему нужно в больницу. Если и осталась хоть какая-то надежда, то она в немедленной госпитализации.
— Как же мы его повезем, мама? — Надя выглядела сильно растерянной, то ли от слов матери, то ли оттого, что она вообще с ней заговорила.
— Я уже вызвала машину «Скорой помощи». Юрию Федоровичу позвоним, он его примет.
— Папа будет недоволен, что мы увезли его в больницу, он очень этого не хотел.
— Пойми, глупая, это кризис. Если он немедленно не получит полной врачебной помощи, то просто умрет. Если б не его идиотское упрямство, я с самого начала положила бы его в стационар. — Чувствовалось, что Ольга Петровна с трудом сдерживает крик.
— Хорошо, я соберу вещи, — Надя поднялась с постели отца.
— Я пойду встречать «Скорую»…
Надя складывала в полиэтиленовый пакет вещи — обычный больничный набор. Ей не хотелось отправлять отца в больницу, но в то же время она очень боялась за него и не хотела, чтобы с ним что-то случилось, а чем помочь, она не знала, поэтому решила довериться опыту матери.
«Скорая» приехала минут через пятнадцать. Двое санитаров аккуратно уложили Александра Ивановича на носилки и перенесли в машину. Его тут же опутали системами датчиков и капельницами. Ольга Петровна поехала в больницу. Надя осталась убраться и привести квартиру в порядок.
Александр Иванович до больницы не дожил. Ольга Петровна, вернувшись домой, сказала, что реанимационная бригада сделала все, что было возможно.
Кузнецова-старшего похоронили на старом кладбище, которое давным-давно было закрыто, рядом с его отцом. Помог старый друг Александра Ивановича. Народу было много, почти весь институт, директором которого Кузнецов был последние двадцать лет.
Надя никак не могла избавиться от мысли, что если бы мать не повезла отца в больницу, то он, возможно, остался бы жив. Она, конечно, понимала, что это чушь, что отец действительно был очень плох, но ничего с собой поделать не могла. Отношения с матерью стали еще хуже, чем до смерти Александра Ивановича. Ничто уже не могло заставить Надю относиться к ней как прежде. Как только все в доме стало приходить в норму после похоронной суеты, она решила переехать в бывшую бабушкину квартиру.
В этой маленькой квартирке она смогла бы жить спокойной жизнью, ни от кого не завися. Мать не смогла бы больше понукать ею, ведь после переезда она становилась абсолютно независимым взрослым человеком. К тому же последние дни Наде все время хотелось побыть наедине с собой и своими воспоминаниями. На новом месте все напоминало ей об отце. Так было легче пережить утрату, среди его вещей, изобретений, книг.
Надя первое время вообще ничего не трогала. У нее было такое ощущение, что отец просто вышел и скоро вернется. Друзья несколько раз пытались навестить ее в новом жилище, но она всякий раз говорила, что сейчас еще не время и, как только она освоится, обязательно всех пригласит.
* * *Надя жила в маленькой квартирке уже четыре месяца. Когда здесь работал ее отец, во всей квартире всегда царил жуткий беспорядок. Теперь все было убрано и вымыто. Идеальный порядок в квартире говорил о том, как Надя дорожит своим новым домом. Стол Александра Ивановича она сдвинула к окну, все книги убрала в шкаф. Бумаги отца, аккуратно уложенные в папки, лежали на книжных полках. Мать предлагала вывезти из квартиры все лишнее, но Надя отказалась. Ей хотелось, чтобы все вещи, напоминавшие об отце, остались здесь.
С родными она почти не общалась. После долгих уговоров, истерик и идиотских упреков в том, что Наде все равно никогда не понять, что значит лишиться мужа, мать наконец оставила ее в покое. Видимо, поняла, что после смерти мужа она навсегда лишилась и дочери.
Надя крайне редко появлялась в родительском доме, совершенно отказывалась брать у матери деньги, живя на одну стипендию и на то, что удавалось заработать писанием курсовых и контрольных для части своих ленивых и бестолковых однокурсников. Но Надя все равно была очень довольна тем, что ей наконец-то удалось избавиться от материнской опеки и зажить самостоятельно.
* * *Надя шла по коридору университета быстрым шагом, путаясь в длинной широкой юбке. Она опаздывала уже и на вторую пару, первую же благополучно вовсе проспала. Ей было весело и легко, хотелось плюнуть на все и бежать вприпрыжку под гулкими университетскими сводами.
Совсем недавно в ее жизни произошло замечательное событие — она познакомилась с парнем. Его звали Костя, он был немного старше и уже окончил университет. Они познакомились на улице случайно и до вчерашнего вечера просто встречались, разговаривали о разной ерунде. Однажды Костя угостил Надю мороженым, но вчера он неожиданно пришел к ней после занятий в университет и пригласил в ресторан. Она тут же согласилась, Костя ей очень нравился. Весь вечер они провели в ресторане, а закончив ужин, долго гуляли по набережной Волги. Договорились сегодня встретиться снова.
После занятий Надя, нигде не задерживаясь, отправилась домой и занялась приготовлением ужина. Сегодня Костя должен был впервые прийти к ней в гости.
И он пришел ровно в шесть, как и обещал.
После этой встречи они стали видеться почти каждый день. Костя получил хорошее место в крупной коммерческой фирме с более чем достаточной зарплатой. Он несколько раз пытался даже помочь Наде деньгами, так как ее мизерной стипендии не хватало даже на продукты, но она неизменно отказывалась, поэтому он перестал предлагать деньги, а просто стал приносить продукты и тайно оплачивать счета за квартиру. Каждый день Костя приходил к Наде в ее маленькую квартирку, подолгу засиживаясь там, но ночевать оставался редко. Все друзья считали их прекрасной парой и подозревали, что в конце концов дело кончится свадьбой.
Глава 2
Я шла по солнечному летнему городу с огромной сумкой через плечо. Несмотря на замечательную погоду, настроение было неважное. Путь мой лежал домой к очередному клиенту, чье дело я вела уже больше двух месяцев. Поначалу казавшееся пустяковым, дело о краже документов из офиса обернулось двухмесячным копанием в бумагах. Я вымоталась настолько, что еле-еле передвигала ноги. Только несколько дней назад мне удалось докопаться до сути дела, и теперь я тащила многокилограммовые папки с документами своему клиенту.
Офис, находящийся на Немецкой, центральной улице города, был отделан по последнему слову дизайнерского искусства, что придавало ему вид помещения с рекламной картинки какого-то дорогого модного журнала. Не обращая внимания на охранника, я прошла в кабинет босса. Амбал, сидевший у входа, попытался было задержать, но был остановлен гневным взглядом своего начальника, вышедшего встречать меня.
