Марина Серова - Жизнь бьет ключом
Теперь о Лике. Лика тогда была красивой девочкой лет четырнадцати, с пшеничной толстой косой и бирюзовыми глазами. Умненькая и начитанная, она мне нравилась. Прикинув в уме, что сейчас ей должно быть что-то около двадцати лет, я удивилась. Какие проблемы могут появиться у такой юной барышни?
— Лика? Она же совсем ребенок… — произнесла я вслух.
— Вот в этом-то ребенке вся проблема, — усмехнулся невесело Сергей. — Во-первых, наш «ребенок» уже давно замужем. Собственно, в теперешней ситуации косвенно виноват я.
Он помолчал, мешая ложечкой кофе. Ложечка в наступившей тишине звякала неприятно, и я переставила кассету, чтобы это царапанье о края чашки не так действовало мне на нервы.
— Два года назад Лика перенесла трагедию. В один год она потеряла и своего возлюбленного, и здоровье. Идиотская история — девчонка свалилась с обычным гриппом, а грипп дал осложнение на сердце. Не стану тебя посвящать в медицинские дела, но только Лика решила, что она теперь инвалид, и постаралась расстаться со своим мальчиком. Все это на ней ужасно отразилось. Представляешь — девчонка целыми днями плакала! У ее парня не хватило мужества перебороть свой страх перед ее болезнью, и он исчез с горизонта…
Я промолчала. Хотя его праведное возмущение мне нравилось. Он целых десять минут суровым и обличительным тоном живописал мне, какой подлец был этот Ликин дружок. Бросить невинное дитя — надо же!
— Потом я узнал об этом агентстве. Они подбирают тебе кандидата за границей через Интернет.
— Кандидата куда? — не поняла я.
— В мужья, — пояснил он терпеливо.
— Ах, вот в чем дело…
Я подумала, что это не самое плохое решение. Подбирают тебе этого самого кандидата где-нибудь в Голландии. И вся оставшаяся жизнь протекает в счастливом и спокойном ритме, среди голландских тюльпанов. Детектив Иванова пребывает в неге безделья, поскольку можно постараться выбрать того кандидата, у которого в порядке с наличностью. Мечтания мои скоро закончились. Потому как от безделья я очень быстро сойду с ума, и моему «кандидату» придется обращаться к частным сыщикам, дабы они за мной уследили. А так как я в этом деле сама собачку скушала, то заметать следы я умею. Так что ну их, «кандидатов»…
— Я обратился туда, понимая, что в России Лика счастлива не будет.
— А почему ты решил за нее? — тихо спросила я. — Она ведь и сама могла бы разобраться, будет ли она здесь счастлива…
— Потому что она еще глупый ребенок, — отрезал он.
Похоже, наш мальчик стал крутым, подумала я. Начал решать за окружающих, чего им нужно в этой жизни. Вот что значит стать «крутым» в сфере обслуживания… То, что Сережа Коротков проектирует все супермаркеты и шопы, я знала от общих друзей. Как и то, что теперь у него нет проблем с деньгами.
— Так ее что, обманули? — поинтересовалась я. — Содрали денежки, а кандидата не выдали?
— Да нет же. Все в порядке. Она по своей глупости не желала уезжать из России. Если бы Родни из Штатов сюда не приехал, она бы и не согласилась. Но перед Родни невозможно устоять…
Он мечтательно улыбнулся, отчего у меня закралось нехорошее подозрение, что и он, бедолага, не смог устоять перед чарами этого неведомого Родни.
— Сначала они переписывались, висели в Интернете… В общем, Лика ко всему относилась по-детски, не собираясь за него замуж. Потом он неожиданно приехал к нам. Мама даже не успела приготовиться к его приезду. Так и встречали его со старой мебелью…
— Он что, привез с собой старую мебель? — не удержалась я.
— При чем тут это? — искренне удивился Сергей. — Просто мы не успели купить новую.
— А что, к визиту иностранца в нашу квартиру выдвигается непременное условие покупки новой мебели? Хорошо, что ты меня предупредил… Я теперь воздержусь от приглашений в свою квартиру иностранных подданных.
Сергей сделал вид, что мой подкол не заметил. И продолжал:
— Она влюбилась. И все было хорошо — свадьба на его ранчо. Он увлекается лошадьми, и у него там целая конюшня. Лика была счастлива. Знаешь, он ведь к ней относился очень хорошо. К тому же в Нортон-Бее есть наши эмигранты. У Лики появились подруги. Об одной из них, Розалии, она писала довольно часто. Все было как в сказке. А потом… Она заболевает снова. Ее отвозят в больницу и буквально вытаскивают с того света. Врачи там действительно великолепные. Положение было очень серьезным. Смерть прошла совсем близко от Лики. Поэтому ей было запрещено заниматься физической работой и думать о детях. То есть рожать Лика не может.
После этого Родни изменился. Лика ничего не говорила и не писала, но последний мой приезд меня расстроил. Лика была очень нервная и явно боялась Родни. Каждый раз, когда он появлялся в комнате, она вздрагивала. Как от порыва холодного ветра. Это было два с половиной месяца назад.
А два месяца назад Лика пропала. И все наши попытки найти ее тщетны. Она не пишет. Не звонит. Розалия ее не видела, более того… Неделю назад она позвонила и сказала, что очень беспокоится о Лике. Я связался с Родни, и тот удивился. Сказал, что все в порядке, Лика уехала к его матери. Я попросил дать мне телефон матери, но Родни сказал, что мать нездорова и беспокоить ее ни к чему. Он сам позвонит Лике и попросит ее связаться со мной. Таня, я боюсь за Лику. Мне вся эта история не нравится. Поэтому я и рискнул обратиться к тебе.
— Но что я могу сделать? — удивилась я. — Я же не ясновидящая… Из моего окна выхода в Америку нет. Чем я могу тебе помочь?
— Поехать туда.
Я открыла рот. Вот это заявочка! Поезжай в Америку, Таня, разберись там, чего этот Клинтон чудит… Я что, международный детектив?
— Почему я? Там полно сыскарей. Любой из них охотно поработает на тебя за те же деньги. Даже дешевле обойдутся…
— Нет, это невозможно. Я пробовал. Они отказываются, когда узнают, кто этот Родни.
— Кстати, кто он? Сенатор-конгрессмен? Чем он так запугал детективов?
— Хуже, Танечка.
Он замялся, разглядывая рисунок на моем паркете.
— Танюша, я оплачу твою дорогу. Твое проживание там. Все, что ты захочешь.
— Я уже была в Америке, — сообщила я. — Мне туда не хочется. Лучше бы ты отправил меня на остров Пасхи. Там хоть на идолов можно посмотреть. А Америка скучная страна. К тому же ты мне так и не сказал, за какого Аль Капоне ты отдал сестрицу замуж.
— Он хуже, чем Аль Капоне.
Хуже, чем сенаторы и мафиози, в Америке считают только одних людей. С которыми ни у кого нет охоты связываться. У меня засосало под ложечкой от неприятного ощущения, что я вляпываюсь в очень мерзкую историю.
Мою безумную догадку надо было уточнить.
Я посмотрела в бессовестные коротковские глаза и скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла:
— Он — коп.
Коротков дернулся как от удара током. Ну пусть я ошиблась, взмолилась я. Пусть он будет лучше сыном Клинтона. Только не…
— Полицейский офицер. Заместитель шерифа Нортон-Бея.
О, боже!
— Нет, — сурово сказала я. — Нет, Сережа. Ищи другого идиота так подставляться. С копами, да еще с такими, я не собираюсь играть в кошки-мышки. Надо было думать раньше, когда ты выдавал за копа свою сестру. А я довольно успешно нахожу неприятности и в России. Мне за ними в Америку мотаться недосуг.
Я встала, всем своим видом показывая, что наш разговор окончен и я остаюсь непреклонной, как статуя Свободы.
— Танечка, ну почему связываться? Просто надо узнать, все ли там в порядке. Ведь я же тебя не убивать его прошу. Надо съездить и удостовериться, что все в порядке.
— Слушай, Коротков, зачем тебе для этого я? Возьми свои денежки и съезди. Посмотри, убедись и отдохни заодно в Калифорнии. Я отдыхать не хочу, у меня работы много. Если мне захочется пободаться с полицией, я предпочту сделать это на родном полигоне. При всех дурных наклонностях представители нашей милиции проще в общении, чем помощники шерифов в Америке. Поэтому, милый, прости — но я отказываюсь… Конечно, не спорю, у меня бывают романтические настроения, лишающие меня некоторой доли рассудка, но не до такой степени, чтобы мне захотелось понаблюдать за личной жизнью копа.
Он стоял и смотрел на меня глазами побитой собаки. Наверное, ситуация действительно его удручала. Я могла бы насладиться моментом своей мести за ту девчонку Таньку, чувства которой пять лет назад никого не волновали. Но…
— До свидания, — тихо произнес он, открыв входную дверь.
Перед моими глазами возникла девочка с пшеничной косой. Ясная улыбка и бирюзовые глаза. Девочка с больным сердцем. Наша русская девочка, над которой, возможно, нависла опасность. Из-за того, что Таня сдрейфила и не захотела связываться с мерзким копом. А это значит, что мерзкие копы, которым никто не хочет дать сдачи, могут и к Тане заявиться и начать качать права.
— Подожди, — остановила я его.
