Акиф Пиринчи - Дуэль
От свежего воздуха я как будто опьянел и стал мечтать о том, что сейчас навстречу мне выйдет та красотка, на которую я положил глаз еще летом.
Как я узнал через третьих лиц, ее звали Фабулус, и она была бирманской длинношерстной кошкой тиффани. Красотка имела стройное гибкое телосложение и шелковистый мех. Настоящая дива! Коричневая, как у соболя, шерстка, изящные лапки, пушистый хвост, круглые, широко расставленные ушки и слегка раскосые глаза золотистого цвета. Если бы Фабулус была женщиной, она носила бы безбожно откровенные черные платья с боа и митенки, а в руке держала бы мундштук с длинной сигаретой.
Скажу не хвалясь, что я знаю толк в любовных делах и умею производить выгодное впечатление на особей противоположного пола. Однако, несмотря на это, летом я так и не осмелился приблизиться к красотке Фабулус. Признаюсь, она не давала мне поводов для знакомства. Порой лишь бросала на меня быстрые многозначительные взгляды издалека, нежась на солнышке где-нибудь на крыше, или, завидев меня на соседнем карнизе, принималась нервно умываться. Вот, пожалуй, и все знаки внимания, которыми я удостаивался с ее стороны. Тем не менее во мне с каждым днем все сильнее разгоралась любовь. Но тут наступили холода и положили конец нашим встречам. Однако я не сомневался, что с наступлением весны возобновлю ухаживания за прекрасной Фабулус.
Погрузившись в мечты и воспоминания, я совсем забыл о времени. Пожалуй, пора возвращаться домой. Мой затылок и спинку припорошил снег, и прохожие, должно быть, принимали меня за карликовую собачку.
Я прошелся по каменной ограде до поворота и остановился. Что-то привлекло мое внимание. Впрочем, ничего особенно интересного я не увидел. Очередной соседский садик. Правда, меня поразила его ухоженность. Сейчас, когда все покрыто снегом, трудно было представить себе его во всем великолепии зелени. Я смотрел со своего высокого наблюдательного пункта на большой цветник, подстриженные декоративные кустарники, клумбы и беседку в центре. У противоположной стены располагался фонтан. Обладая хорошо развитым художественным чутьем, я смог рассмотреть почти скрытую снежным покровом чашу фонтана в виде раковины, выполненную в мавританском стиле, и массивный кран. Между краном и чашей располагался большой выразительный горельеф.
Это был портрет моего собрата в натуральную величину. Он словно парил, встав на задние лапы и слегка подогнув передние. Само собой разумеется, «парил» не точное слово, так как горельеф был прикреплен в стене. Сие произведение искусства показалось мне очень впечатляющим. Кайма белого снега подчеркивала его очертания. Почему я раньше не замечал этот шедевр? Несмотря на чувство голода и усилившийся снегопад, я решил рассмотреть горельеф поближе.
Спрыгнув со стены в садик, я направился к фонтану. На полпути меня охватил озноб. Причем причиной его был не холод, а скорее дурные предчувствия. Чем ближе я подходил к фонтану, тем осторожнее становились мои движения. Мне казалось, что горельеф движется от ветра. Меня охватил ужас, тревога в душе нарастала. С расстояния в несколько метров я заметил, что от шеи моего собрата к крану фонтана тянется белый шнур. И вот наконец вся картина явственно предстала перед моими глазами. У меня упало сердце.
Нет, передо мной был не скульптурный горельеф, а некогда живое существо, умерщвленное безжалостной рукой. Мой собрат был повешен на кране фонтана.
ГЛАВА 2
Он висел словно припорошенный снегом мешок. Голова неестественно изогнута, глаза прикрыты, во взгляде застыла боль, хвост безжизненно свисает вниз. Было трудно определить породу моего собрата. Веревка, на которой он был повешен, свита из бархатистых блестящих черных волокон. Обычно такие веревки используют для штор и привязывают на концы в виде украшений кисти. Я не мог без боли смотреть в прикрытые глаза жертвы, ее взгляд парализовал меня. На несчастного с неба сыпались крупные хлопья снега, и он уже походил на мумию ледникового периода. Но тут налетел порыв ветра, и повешенный закачался на веревке, напоминая куклу вуду.
Кто это сделал? Впрочем, ответ на вопрос был очевиден. Это сделал человек. Находясь в состоянии транса, я прыгнул на чашу фонтана, чтобы тщательнее осмотреть труп. Да, несомненно, все это учинила рука человека. Ведь у животных, за редким исключением, нет пальцев, и они не могут завязать петлю на шее живого существа. Шимпанзе-убийцы в наших краях явление редкое, так что на подобное варварство способны лишь люди.
Вблизи картина убийства выглядела еще ужаснее, чем с расстояния. Теперь я мог хорошо разглядеть мордочку собрата с обвисшими усами и поникшими ушками. Она была похожа на печальное лицо смертельно огорченного старика. Обнюхивая его, я физически ощущал, как закоченело его тело и какие муки испытал этот несчастный перед своим уходом в мир иной. Слезы полились у меня из глаз и закапали в чашу фонтана. О, как жесток мир! Как мало в нем надежды и достоинства!
Я не в первый раз в своей жизни становился свидетелем жестокой сцены и по опыту знал, что у палачей всегда есть «веские» причины для совершения позорных деяний. Они руководствуются своей логикой.
Однако это преступление казалось совершенно немотивированным. Убийство ради убийства. Короче говоря, я столкнулся с обычным фактом жестокого обращения с животными, приведшего к смертельному исходу. Кто-то, по всей вероятности психически неполноценный ребенок, хотел посмотреть, как будет умирать маленькое беззащитное существо. Убийцей, несомненно, двигали аномальное любопытство и врожденная склонность к жестокости. Так просто и так непостижимо! История жестокого обращения с животными длинна, печальна и загадочна! И если дети руководствуются извращенной любознательностью, то причины, толкающие взрослых на жестокость по отношению к животным, более глубоки. Докапываясь до них, убеждаешься, что речь прежде всего идет о душевной болезни и духовной нищете. Я твердо знаю одно — и это доказывают исследования: люди, которые мучают и убивают животных ради шутки и удовольствия, могут без зазрения совести сделать то же самое и со своими собратьями. Поэтому жестокое обращение с животными является большой угрозой и для человеческого рода.
Прекрасный анализ! Вот только к чему он? Теперь уже поздно жалеть бедное создание. Беда в том, что наш брат рискует своей шкурой каждый раз, когда выходит за порог дома. Мучители животных и их убийцы являются серийными преступниками. Кто однажды пустил кровь живому существу, уже не остановится и будет продолжать творить зло. Я бы мог, конечно, активизировать свои способности детектива и найти убийцу собрата. Но к чему бы это привело? Я не в силах положить конец его социально опасным деяниям. Захотелось побыстрее вернуться домой и разыграть перед Густавом смертельно больного, чтобы он больше никогда не выпускал меня на улицу.
Я спрыгнул с чаши фонтана на землю и взглянул на каменную ограду, по которой пришел сюда, а затем пересек маленький садик, настороженно поглядывая вокруг. Пейзаж уже не выглядел романтической идиллией. Скорее окружающая обстановка напоминала огромную ловушку, которая могла помешать мне вернуться домой. Кусты и деревья были похожи на призраков, в тени которых находился старый дом убийцы — того, кто отрезал кусок веревки и готов выйти в сад, чтобы вершить свои злодеяния. Конечно, я понимал, что у меня просто разыгралось воображение. Наверняка садист на сегодня утолил свою страсть и будет теперь наслаждаться воспоминаниями о содеянном.
Наконец я достиг стены и хотел уже прыгнуть на нее. Однако, подчиняясь старой привычке, обернулся, чтобы запечатлеть в памяти место преступления. Итак, у противоположной стены располагается фонтан, на кране которого висит жертва. Справа стоит дом, между ним и фонтаном простираются заснеженные газоны, в центре садика располагается беседка. А из угла, который образовывали стены ограды, на меня смотрят чьи-то белесые глаза!
Я как ошпаренный взлетел на стену. На сей раз я не сомневался: следящие за мной глаза не были плодом моего воображения. Я явственно различил очертания фигуры, прятавшейся за переплетением веток и плетущихся растений. Глаза как будто светились изнутри. И дело не в моей богатой фантазии! Тот, кто прятался у стены, шевелился, и с голых веток падал снег от его движений. От его дыхания поднимался пар. Самое ужасное заключалось в том, что это чудовище, должно быть, наблюдало за мной довольно давно, с той минуты, когда я появился в садике.
Хватит с меня на сегодня! Похоже, повешенный был приманкой для следующих потенциальных жертв. Мне казалось, что сейчас монстр выскочит из своей засады, набросится на меня и накинет петлю на мою шею. Но в этот момент во мне проснулась порочная губительная страсть — проклятое любопытство. Я застыл на месте и вгляделся туда, где пряталось чудовище. Это был человек. Об этом свидетельствовали светящиеся в полумраке белки глаз. С другой стороны, очертания тела вызывали некоторые сомнения. Я могу ошибаться, но голова показалась мне слишком большой для человека. Впрочем, то мог быть маленький ребенок. Хотя этому противоречили размеры тела — оно было очень коротким, но громоздким.
