Владимир Колычев - Истребитель брaтвы
У парня не было ни паспорта, ни каких-либо других документов. Его спрашивали, как зовут, но в ответ получали утробное мычание. Степан думал, это у него от стресса. Все-таки не слабо расшиб ему лицо бугай. Шишки под глазами, нос разбит, губы. Побои с него «сняли», самого мало-мальски привели в порядок. С ним уже можно было разговаривать.
– Как зовут? – по-отечески строго спросил его Степан.
– Иван, – отстраненно ответил парень.
– И что ж ты, Иван, под колеса джипов бросаешься?
– Я? Под колеса? – вяло возмутился паренек. – Да он сам под ноги мне…
Степан внимательно наблюдал за ним. Жалкий у парня вид. Бледный, губы подрагивают, взгляд к полу прилип. Пожалуй, так и должен выглядеть тщедушный паренек после разговора на кулаках с крутым мужиком. Но его отрешенность не только от внутренних переживаний. Степан видел его глаза. Затуманенный взгляд, зрачки расширены. Похоже, он действительно под кайфом. И эта его логика… Не он под колеса машины бросился, а она ему под ноги… Такой логикой отличаются хорошо обкуренные или обколотые индивидуумы…
– Ты мне руку, Иван, покажи… – попросил Степан.
– Какую?
– В которую ты колешься…
– Я?! Колюсь?! – вскинулся Иван. Подозрительно болезненная агрессивность.
– А разве нет?
– Нет!
Степан подошел к парню, закатал рукав на правой руке. И точно, на изгибе локтя увидел следы от инъекций.
– А я говорю, да. Да? Или нет?
– Да, – сразу обмяк парень. – Был грех… Но это раньше… Сейчас нет… Вы же у меня ничего не нашли…
Он хоть и под кайфом, но голова соображает. Наркота – дело подсудное. Поэтому парень сразу в отказ. Раньше кололся, сейчас нет. Потому как осознал, раскаялся… Только ничего он не осознал…
– Подругу как зовут?
– Лена…
– Она тоже с тобой употребляла?
– Раньше да, сейчас, нет…
– Наркотики где берете? Вернее, брали…
– На улице находили…
– Ну ты, брат, даешь!… И что же ты на улице находил? Героин, эфедрин, экстази, крэк…
– Героин…
– Это ж дорого!
– Ну дорого, и что…
– Деньги где брал?
– А я это, на фирме работаю. Программистом. Неплохо платят…
– Значит, деньги на дозу есть…
– Есть…
– А зачем тебе деньги? Ты же героин на улице наводишь?… Может, подскажешь адресок?…
– Да не знаю я ничего, – замотал головой парень. Степан по собственному опыту знал, как тяжело раскрутить наркомана на признание. Эти дегенераты живут в особом, замкнутом мире. Они ясно осознают, что их круг связан с криминалом. И отлично понимают, что грозит человеку, который снабжает их наркотиками или, по их понятиям, жизнью. Наркопритоны – это высшая истина их существования. А разве можно сдать ментам истину?… За дозу того же героина они мать родную продать могут. Но истину – никогда!…
Только по тому же собственному опыту Степан знал, как расколоть наркомана. А он должен был это сделать. Потому как он хозяин своего района. И обязан следить за порядком на его территории. Наркопритоны – это мусор, который он должен сметать жесткой метлой.
В Битове есть свой криминальный хозяин. Бандитский авторитет по кличке Сафрон. Крутой мэн, спору нет. Только Степан разгуляться ему не дает. Загнал его в определенные рамки. Делать «крыши» коммерсантам можно. Если, конечно, это не беспредельный рэкет, а вполне легитимные частно-охранные услуги. Игорный бизнес, девочки в качестве дополнения к культурной программе мужского досуга-тоже не возбраняется, если конечно, все цивильно. Даже на фальшивую водку можно закрыть глаза – если она приличного качества А вот наркотики – это нельзя. С этим строго. За это Степан Сафрона может по голове погладить – в сторону отрыва ее от шеи.
Летом этого года был инцидент. В передрягу Степан попал. Сафрон слабину почуял, с катушек съезжать начал. Пришло время, братка приструнили, до прежнего уровня опустили. Вроде бы притих авторитет. Но тогда откуда наркопритоны на территории Битова? Или Сафрон организовал их в «смутные времена», а сейчас не хочет сворачивать. Или, может, этот наркоман-доходяжка Иван берет наркотики в другом месте…
Как бы то ни было, Степан должен во всем разобраться. Наркомания – это слишком серьезно, чтобы закрывать на нее глаза. Закрывать надо тех, кто допустил подобное безобразие. На лет десять-пятнадцать закрывать, чтобы от звонка до звонка срок мотали.
– Где работаешь? – строго спросил он наркомана.
– Я же сказал, на фирме…
– Название, адрес…
– «Элкон», Серебрянская улица…
– Битово?
– Ну да…
– Живешь тоже здесь?
– Ну а то…
– В городе дела имеешь?
– В Москве, что ли?… Да делать мне там нечего. Мне и здесь хорошо…
– Значит, героин в Битове покупаешь…
– А чего далеко ходить?… – Иван запнулся. Затравленно посмотрел на Степана. – Ничего я не покупаю…
– Зато есть люди, которые продают…
– Не знаю ничего.
– Зато я знаю.
Степан окинул парня задумчивым взглядом. Поднялся из-за стола, вышел из кабинета. Минут через пять вернулся. Спросил:
– Значит, не знаешь, где заряжаешься дурью…
– Да говорю же, на улице нахожу.
– Ты думаешь, я идиот?
– Да ничего я не думаю.
– А ведь думаешь. Думаешь!… На три дня в каталажку бы тебя определить. Да нет на тебе ничего. Вроде как даже потерпевший…
В дверь постучали.
– Все, можешь идти, – показал на нее Степан.
– Домой?
– Ну да, домой, к своей Лене…
Снова стук в дверь.
– Да! Входите! – гаркнул Степан.
Дверь открылась, и на пороге появилась женщина. Самая обыкновенная, как бы с улицы.
– Здравствуйте, товарищ подполковник – заискивающе поздоровалась она.
Иван решил, что может быть свободен. Поднялся. И собрался пройти мимо женщины. Но не тут-то было. Лицо ее вытянулось, брови связались в узел, глаза гневно заблестели. И в грудь ткнулся прямой, как стрела, указательный палец.
– Он! Это он, товарищ подполковник! – обличительно выкрикнула она.
Паренек опешил. Застыл как вкопанный, выпучил глаза.
– Я узнала его. Узнала, – тараторила женщина; – Он убивал, я видела…
– Что вы видели? – выдавил из себя Иван.
– Он из ларька выбегал. На прохожего кинулся, который остановить его пытался…
– Это правда? – нахмурил, брови Степан.
– Святая правда! – Для вящей убедительности женщина приложила руки к груди.
– Хорошо. Спасибо вам, Антонина Дмитриевна…
Степан отодвинул ящик стола, вытащил пару наручников. Иван и опомниться не успел, как сидел на стуле, прикованный к специальной скобе.
– Мы сейчас поговорим с гражданином, а вы, Антонина Дмитриевна, выйдите, пожалуйста. Побудьте немного за дверью. Сейчас проведем очную ставку по всем правилам…
Женщина исчезла за дверью. Степан остался наедине с Иваном. Жестко спросил, будто раскрытой пятерней по лицу хлестнул.
– Зачем ларек ограбил?
– Какой ларек? – непонимающе промямлил парень.
– Продавца зачем убил?
– Никого я не убивал!…
– Прохожего зарезал… Два трупа на тебе!…
– Ничего такого не было.
Но в глазах Степана было столько гнева, будто Иван на самом деле грабил и убивал. Не давая парню опомниться, подполковник накалил обстановку до критической температуры. Паренек был в шоке. Но это было только начало. Головомойка продолжалась.
Минут через пять в кабинете появились два других парня, сели рядом с Иваном. Затем в кабинет вошла женщина. Степан представил ее как свидетельницу происшествия. Она с ходу ткнула в Ивана пальцем.
– Он убивал, он, я все видела…
– Спасибо, гражданка, вы свободны…
Степан снова остался наедине с пареньком. И продолжал его прессовать. От страха беднягу колотило так, будто у него уже началась ломка.
– Я не убивал, – твердил он.
Это было жестоко по отношению к парню. Но Степан должен был ошеломить его, сунуть его психику под пресс кошмара. Должен был сломать ему хребет, чтобы узнать правду о наркотиках. А делать это он умел. Он мог бы оформить его в камеру. Продержать в ней дня три. Началась бы ломка, от боли парень полез бы на потолок. Степан предложил бы ему дозу в обмен на правду… Но ведь это еще более жестоко. Можно было бы воздействовать на него через подругу. Пообещать ей горькую долю. И выполнить свое обещание, если не будет признания… Но это не только жестоко, но и подло…
– Не убивал? – переспросил Степан.
– Нет, – обреченно покачал головой парень.
– А ты знаешь, я ведь тоже так думаю. Антонина Дмитриевна что-то напутала… Только, увы, она свидетель происшествия. И если она показала на тебя, значит, на тебя все шишки. Так что ларек и два трупа повисли на тебе железно… Ты только вдумайся, два трупа! Пожизненный срок тебе светит, дружок…
Парень вжал голову в плечи. Он даже не пытался разложить по полочкам улики, свидетельствующие против него. Вывернутая наизнанку психика была сжата до предела. Голова заморочена до ступора в мозгах. В таком состоянии он просто не мог логически мыслить.
