Владимир Константинов - Зверь
Он осторошно открыл дверь, вошел. В купе горел верхний свет. Вероника лежала на нижней полке лицом к стене, укрытая с головой одеялом. Не дождалась его, уснула. Он подошел, откинул одеяло, тронул её за плечо, тихо позвал:
- Вероника!
От его прикосновения её тело упало на спину и на Туманова глянули широко открытые, но безжизненные её глаза. На шее у Вероники зияла страшная рана.
- Нет!!! - закричал он. Но горло его перехватило и вместо крика раздался лишь хрип. Он упал на колени перед трупом любимой и заплакал. Простынь и матрац были пропитаны теплой ещё кровью. Он откинул одеяло. Платье Вероники было разовано в клочья, обнажая прекрасное тело. Кто?! Кто мог такое сделать? Сосед! Как же он про него забыл? Сергей лежал на месте Туманова - нижней полке справа. Владимир Ильич подскочил к нему и увидел не менее ужасающую картину. Их попутчик был мертв. Он лежал на спине, а его грудь и живот были все буквально исколоты ножом. От увиденного у кинорежессера все поплыло перед глазами, стало трудно дышать, тошнило. И он на какое-то мгновение потерял сознание. Очнулся сидяшим на полке рядом с телом своей невесты. Он погладил её прекрасное лицо, поцеловал, тихо, будто боялся быть кем-то услышанным, проговорил:
- Прости меня, моя любимая!
Он ничего, совершено ничего не понимал в происходящим. Голова раскалывалась от вопросов: кто? зачем? почему? Кому, какому извергу могла помешать эта замечательная девушка? Ведь она не была способна и кошки обидеть. Когда только-только начались съемки фильма и он закричал на помрежа и
крепко выразился, Вероника потеряла сознание. Оказалось, что она не переносила крика и, тем более, ругательств. Тогда-то он в неё и влюбился. И вдруг до сознания дошел страшный смысл слова "была". Это значит, что он никогда не увидит её прекрасного лица, этих аметистовых глаз, не услышит её чудного голоса, не будет ласкать этого стройного тела. Нет, это невозможно! Как, чем он будет жить дальше?!
- Господи. за что ты меня покарал, за какие прогрешения?! - в отчании проговорил он, рыдая. - Господи, ты всемогущ. Верни мне эту женщину, Господи! Прошу тебя! А я сделаю все, что прикажешь, но только не отнимай её у меня. Без неё нет для меня жизни... Нет-нет, это не может быть реальностью. Все это, весь этот кошмар мне просто сниться. Стоит только себя хорошенько ущипнуть и все будет по прежнему.
Мозг Туманова буквально пылал от пережитого, в затылке пульсировала резкая боль. Он не расслышал, как дверь купе открылась и в него кто-то вошел. Вруг услышал за своей спиной резкий неприятный смех и насмешливый голос:
- Ну и как тебе, Володя, мезансцена? Впечатляет?!
Владимир Ильич обернулся и в стоящем перед ним мужчине узнал...
- Ты?! - воскликнул он пораженный.
- Я, Вова, я, - подтвердил мужчина, продолжая смеяться. - Я давно ждал нашей встречи и, как видишь, неплохо к ней подготовился.
- Ты!!... Ты!!... Ты мезантроп! - воскликнул Туманов. И вдруг ощутил, как его сознание пронзила резкая нестерпимая боль. И он перестал вопринимать окружающий мир. Лицо его обмякло, глаза стали тусклыми и бессмыленными. Он по детски захныкал и, глядя на стоявшего перед ним мужчину, пожаловался: - У меня голова болит. Вот здесь. - Он указал на затылок. - Мама сказала, что пройдет, а она все болит и болит. - И понизив голос до шепота, заговорщицки проговорил: - А я дьявола видел! Он такой страшный!
Мужчина наклонился, поднял за подбородок голову Туманова, вгляделся в его глаза, удовлетворенно проговорил:
- О таком я даже мечтать не мог. - Он достал из внутреннего кармана большой складной нож, раскрыл, тщательно вытер носовым платком рукоятку, протянул Туманову.
- Держи, Володя.
- Спасибо! - поблагодарил тот, беря нож.
Мужчина открыл дверь и покинул купе.
Туманова обнаружила проводница Костюкова на станции Новосибирск-Главный, когда стала проверить купе после ухода пассажиров. Увидев страшную картину, она едва не лишилась чувств. Прибывший на место происшествия старший следователь транспортной прокуратуры Николай Сергеевич Ачимов попытался заговорить с Тумановым, но на все его вопросы тот лишь улыбался да твердил о каких-то кровавых мальчиках и о приходе самого сатыны в образе человека.
- Скоро всем будет, конец будет. Всему миру конец будет, - твердил он.
Владимир Ильич был помещен в специальную психиатрическую больницу МВД. Следователь Ачимов пришел к однозначному выводу, что убийство своей невесты актрисы Вероники Кругловой и Сергея Головко совершил Туманов, скорее всего, на почве ревности, после чего сам лишился рассудка.
Туманов до настоящего времени находится в психбольнице. Какого-либо заметного улучшения в его состоянии врачи не отмечают. Из всех посетителей он узнает лишь родителей, жалуется им, что его постоянно беспокоит дьявол. О том, что он когда-то был известным режиссером, он не помнит.
Часть первая: Кровавые сценарии.
Глава первая: Беркутов. Ложный след.
Было это лет восемь назад. Сбежал тогда из "строгача", убив охранника и прихватив пистолет, Семен Зеленский по кличке "Тугрик". На дыбы была поставлена вся милиция, но поиски ни к чему не привели. Тугрик будто сквозь землю провалился. Я очень даже хорошо знал повадки Семена - залег волчара в нору и ждет, пока поутихнут страсти. Дело в том, что мы вместе с Сережей Колесовым за год до этого брали Тугрика на Богданке у его зазнобы Клавки Поливановой по кличке "Мани-мани". Полгода Зеленский совершал дерзкие разбойные нападения, а мы, как борзые, бегали по его следам, пока не надыбали Клавкин адресок. Там его и взяли в постели ещё тепленького под бочком у этой рыжей красотки. Поэтому сразу после побега Зеленского мы с Колесовым ломанулись прямиком к Поливановой. Но там Тугрика не оказалось. Мани-мани клялась и божилась, что ничего о нем знать не знает и слышать не слышала. "Врет, зараза!" - решил тогда я, наблюдая за Поливановой, - уж слишком коза пряла ушами от страха. Стали её "пасти". После нашего визита она побежала к подельнику Тугрика по первой ходке Витьке Свистунову, с естественной для него кличкой "Свистун". Свистун отошел от воровских дел, но стал заядлым картежником и обувал богатеньких мужичков за милую душу. Имел деньги, девочек, фасонил в престижных иномарках. Словом, жил, как кум королю и сват министру. Мы поняли, что рыжая шалава Мани-мани не зря рысцой побежала к Свистунову - тот знает, где скрывается Тугрик. Не откладывая в долгий ящик, решили нанести ему визит вежливости и "поздравить" с процветанием его частного "предприятия".
Свистун открывал дверь долго и неохотно. На квартире мы застали кодлу из пятерых воровских авторитетов с мрачными намерениями на лицах и трех молоденьких, лет по шестнадцать-семнадцать, проституток. Все были крепко под шафе.
- А что ж ты, Свистун "ботал", что завязал с "малиной", когда у тебя вся воровская шобла кантуется? - насмешливо спросил я.
При слове "шобла" лица авторитетов стали совсем угрожающими. Очень оно их обидело, можно даже сказать, унизило.
- Да завязал я, начальник! - сильно занервничал и закосил правым глазом Свистунов. - Бля буду, завязал. Это так... Пришли кореша в буру пошмалять немного.
- Ты что ж, кобелина, лаешься при девушках?! Какой ты пример подаешь подрастающему поколению?
"Подрастающее поколение" встретило мои слова дружным хихаканием. А одна шалава подошла, прижалась титьками пятого размера и игриво проговорила:
- Пойдем, мент, потрахаемся.
- Некогда, детка. - Я решительно отстранил проститутку. - Сначала я "потрахаю" твоих "пастухов". А если останется время и силы, то и до тебя дойдет очередь. Жди.
Авторитеты даже позеленели от злости и сгруппировались в небольшую, но грозную стенку, способную подмять под себя целый наряд милиции. Стенка медленно двинулась вперед. Колесов сообразил, что его забубенный дружок опять дошутился до угрожающей ситуации, выхватил из кобуры пистолет, снял с предохранителя, передернул затвор и взревел так, будто поднимал в атаку батальон омоновцев:
- Стоять, мать вашу! Каждый ваш шаг будет расценен, как нападение на сотрудника милиции. Стреляю без предупреждения!
Авторитеты остановились, переглянулись, и их дружный коллектив сразу же распался на отдельные индивидуумы, уже никакой угрозы не представляющие.
- Все, кроме хозяина, свободны! - скомандовал я.
Воровские авторитеты быстро и незаметно слиняли, прихватив юных путан.
После их ухода я повел носом, нарисовал на лице удивление.
- Да вы тут никак ширялись?! Как же так, Витек?! Ведь эта крупная статья напрочь перечеркнет лет на десять твою "непорочную" биографию. Да ещё этих вот, быстро повзрослевших девочек, вовлекаешь. Нехорошо, Свистун! Никак не ожидал от тебя такого паскудства. Огорчаешь ты родную ментовку. Очень огорчаешь! Что же нам теперь с тобой, голубь ты сизокрылый, шулер сраный, делать прикажешь?
После этого Свистунов струхнул до дрожи в коленках, порочное лицо его стало буро-красным, как у алкоголика со стажем.
