Ольга Ветрова - Титры к фильму о любви

– Екатерина Чижова.

Наивная она дурочка, легкая добыча бабника, не пропускающего ни одной юбки. Впрочем, будь Алиса в брюках, Горчакова это вряд ли остановило бы.

Да, выходит, Катя совсем не знала своего парня. Вернее, знала, конечно, что он повеса и гуляка. «Золотая молодежь», не вылезающая из дорогих клубов и спортивных машин. Но наивно полагала, что все это было до встречи с ней. А это судьбоносное событие изменит его. Ее благотворное влияние заставит парня пить молоко вместо виски и смотреть девушкам в глаза, а не в декольте. Вернее, девушке. Катя почему-то вообразила себя его девушкой. Хотя она – лишь одна из многих. И в следующую секунду у нее появилось новое подтверждение этому.

Это госпожа Островская не нуждалась в представлении. Имя и фамилия Кати Алисе, конечно же, ничего не сказали. Сказать был должен Алексей. И Кате стало интересно, как он ее представит.

– Как хорошо, что с тобой все в порядке! – с немного преувеличенной хмелем радостью воскликнул он.

Что ж, видимо, Горчаков не собирался официально знакомить двух дам, одна из которых недавно была в его постели, вторая – до сих пор в его пиджаке. И обе сейчас уставились на него с недоумением.

– Катя – помощник в фирме «Горчаков и партнеры», – пояснил он наконец.

– Ох уж мне эти иносказания, – хмыкнула Алиса. – Завернут что-нибудь типа «помощник руководителя» или «офис-менеджер», а на деле – обычная секретарша, которая проводит выходные со своим боссом. Как банально!

– Я помощник юриста, а не помощник руководителя. Готовлю судебные иски, а не кофе. И провожу выходные с боссом, телеведущей и десятком пожарных. Возле кареты «Скорой помощи». Босиком и в ночной рубашке. Вы находите это банальным? – усмехнулась Катя.

Она храбро делала вид, что ей все равно. Ей не больно, не страшно и не холодно. История знает и не такое. Царь Александр сначала отдал врагу Москву, но потом собрался с силами и дошел до Парижа.

Вот и Катя должна собраться и дойти. Главное, она жива. А то, что жить ей теперь в мире, где нет любви, а есть только измены, – что же, не ей одной.

Пламя превратило ее рай в ад. Высветило истинную картину. И картина эта оказалась не в пастельных, а в постельных тонах. Впрочем, это даже хорошо, что она узнала. Было бы хуже, если бы госпожа Островская явилась к ним на золотую свадьбу и подняла тост: «За нашего любимого Алекса! Одного на двоих…»

Размечталась! Золотая свадьба и все такое. Вообще-то Алексей Катю замуж не звал и ничего не обещал. Просто он звонил ей время от времени, приглашал в ресторан или, как сейчас, провести уик-энд вместе. На работе они, конечно, виделись каждый день. Но отношения свои особо не афишировали. Впрочем, почти все сотрудницы офиса считали своим долгом расцеловаться с шефом и обменяться с ним многозначительными взглядами. Если босс стар и лыс – это можно расценить как приставание. Если молод и хорош собой – это флирт, способствующий повышению производительности труда.

Дура! С чего она решила, что это любовь? Что они вместе? Что они – пара? Он даже не хочет представить ее как свою девушку. Может, он и любит разнообразие, но дворняжки явно стесняется. А она-то уже вообразила себе… Еще чуть-чуть – и с родителями бы захотела познакомить!

Катя попятилась к бело-красной машине и попыталась спрятаться от всего мира в одеяло.

– Алисочка, это я виноват!

На авансцену выступил новый персонаж. Довольно брутальный. Да что там, настоящий мачо. С пронзительными черными глазами и полагающейся по статусу мужественной небритостью. Единственное, в чем он уступал Горчакову, так это в росте. Невысокий, но мускулистый парень одной рукой повис на плече Алексея, другой зацепился за госпожу Островскую.

– Лешка говорил мне, что он здесь не один, – доверительно сообщил он тоже не совсем трезвым голосом. – Но я решил, что секретарш в его офисе много, чего не скажешь о возможностях поиграть в бильярд с самой Алисой Островской. Тем более в бильярд на раздевание… Так что я его просто сманил в нашу компанию, как Змий Еву. И правильно сделал. Иначе бы он наглотался дыма…

Видимо, для секретарши наглотаться дыма – одна из служебных обязанностей. И кому какое дело, что она металась в поисках босса по горящей комнате и сходила с ума от неизвестности. Подумаешь! Горчаков выпишет ей премию – и дело с концом.

Похоже, Катю тут держат за кого-то типа прислуги, а не подруги. В этом кругу принято хвастаться романом с дочерью министра, женой олигарха, на худой конец, с певичкой или актрисой. Связь с собственной помощницей не престижна, особенно если эта особа не имеет модельного прошлого.

Что ж, сама виновата! Знала ведь, что, вопреки распространенному мнению, женщину украшает не мужчина, а ум. Но любовь лишила Катю способности трезво мыслить. Опьянила сильнее текилы и даже щепотку соли и кружок лимона на закуску не предложила.

Вместо того чтобы делать карьеру и писать диссертацию, Катя вдруг решила, что нет занятия важнее, чем ждать ЕГО звонка. Если звонок раздавался вместе с предложением провести вечер вдвоем, то потом она вообще не думала, только чувствовала. Радость. Легкость. Желание. Его взгляд на своих ресницах. Его кожу на своей коже…

Если ОН не звонил, то все мысли вертелись вокруг того, почему не позвонил и когда позвонит. Тогда ей казалось, что этот роман делает прозу ее жизни поэзией. А теперь она поняла, что это даже не белый стих. Это подделка, которую она приняла за драгоценность – по наивности. Потому что в первый раз в жизни влюбилась. Но больше она эту глупость не повторит!

Катя все туже закутывалась в свое одеяло и отступала к машине. Ее тошнило: не столько от угарного газа, сколько от угарного веселья этой троицы. Бильярд на раздевание!

Неизвестный Кате подвыпивший субъект все так же висел между Горчаковым и Островской и чем-то их смешил.

– Мне нужна «Скорая помощь»! – обратилась Катя к медсестре.

– Отвезти вас в больницу?

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Мне требуется экстренная эвакуация.

Нужно срочно отмыться от этой копоти: на лице и на душе. Задние двери бело-красного фургона закрылись, машина тронулась. Троица это даже не сразу заметила.

Катя забилась в уголок. Стала понемногу согреваться.

– Если вы отказываетесь от госпитализации, мы отвезем вас домой, – предложила медицинский работник.

– А у вас не будет неприятностей? Вы же «Скорая помощь», а не такси… – Катя честно призналась, что живет не в таком уж ближнем Подмосковье.

– Ну, вы единственная пострадавшая на этом пожаре. И вас надо вывезти с места ЧП, что мы и делаем.

Судя по всему, медсестра ей больше не завидовала. Скорее соболезновала кончине Катиных иллюзий.

– Вы нормально себя чувствуете? Может быть, все-таки в больницу на обследование?

– Нет, спасибо. Все в порядке, – соврала Катя.

Чувствовала она себя прескверно. Но в больницах не ставят капельницы от несчастной любви.

Ключи! Неожиданно она поняла, что так и не отдала Алексею ключи от его машины, самоотверженно вынесенные ею из огня. Брелок так и лежал в «Скорой» рядом с ее сумкой. Ну и ладно! Этот парень не беспокоился о ней. Она могла не беспокоиться о его ключах. Ничего страшного. Найдет запасные или потратится на услуги эвакуатора.

Катя открыла свою сумочку, чтобы положить туда брелок, и похолодела. Внутри было нечто, чего там быть вообще не должно. Чего Катя туда точно не клала. Тогда как это там оказалось?

Это были наручники. Обычные металлические наручники. Два браслета и цепочка. Катя видела такие в фильмах про убийц. В новостях из зала судебных заседаний. На поясе у сотрудников патрульно-постовой службы, не спеша обходивших их квартал. Но в руках эту штуку Катя ни разу не держала. И теперь озадаченно ее рассматривала.

Что это? Откуда? Кто положил это в ее сумочку?

Конечно, от Горчакова можно ожидать чего угодно, но садо-мазо он не практиковал. Во всяком случае, с ней. Может, он захватил это для Алисы и перепутал Катину сумочку со своим карманом? Собирался-то в потемках и наспех, чтобы дама не проснулась.

Странно все это. Или… Страшно? Неужели в коттедже был кто-то еще? Кто-то, кроме нее и Алексея?

Катя вдруг кое-что вспомнила. Перед глазами всплыли крупные буквы «Прикованная к огню». У нее хорошая зрительная память, что не раз помогало ей на экзаменах и при работе в архиве. Она запоминала целые листы из учебников и документов. Но этот заголовок – не оттуда. Он из новостей, которые она недели две тому назад прочла в Интернете. Речь там шла о пожаре в Подмосковье. Сгорел то ли дом, то ли дача. И при разборе завалов обнаружили труп женщины. Пламя так изуродовало ее, что нельзя было назвать ни возраста, ни особых примет. Единственная деталь – руки были скованы наручниками. Что наводило на мысль не только об умышленном поджоге, но и об умышленном убийстве. Наручники не оставляли жертве шансов выбраться из объятого пламенем дома. «Может быть, это проделки пиромана-убийцы?» – вопрошали тогда журналисты.