Инесса Волкова - Идеальная секретарша
… Они познакомились на выставке. Обыкновенной выставке, каких в Риге всегда в достатке. Анна помнит, что дело было перед Рождеством и ей хотелось купить новую колоду карт, какое же Рождество без гадания?! Но покупка срывалась – карт не было, вернее, их было множество, но ей хотелось купить карты с привычным рисунком, в так называемом русском стиле. К тому же она привыкла к картам самого маленького формата, но вот их то как раз и не было. Она обошла все уголки Вецриги, но так ничего и не купив, решила было уже ехать домой без карт, но, проходя мимо художественного салона, сквозь стекло витрины увидела свою знакомую. Та махала Анне рукой и жестами приглашала зайти к ней. Знакомую звали Альбертиной и была она художником-модельером. Она стояла в оконном проеме с пучком сухих цветов и веткой хвои – пыталась украсить витрину к Рождеству…
Альбертина была красивой и экстравагантной женщиной. Кроме того она была известна – и не только в Риге – в ее изделиях щеголяла московская артистическая элита, а показ ее моделей на выставках всегда проходил при неизменном успехе. Анна когда-то писала о ней очерк для московского журнала – это был не очерк даже, а какая-то ода. Ода – женщине, у которой руки растут там, где им и положено расти. Альбертине очерк тогда понравился и, время от времени, она встречалась с Анной. Правда, всегда случайно, но если такая встреча происходила, то они обязательно заходили в кафе поболтать об успехах. Разумеется, не об успехах Анны, а только об успехах Альбертины. Но Анна симпатизировала этой женщине и прощала ей ее эгоизм.
И на этот раз Альбертина была рада Анне, она бросила пучок сухих цветов в угол и носком модного сапога отшвырнула ворох своих кожаных шедевров, предназначенных для витрины, этим жестом показывая Анне, что в данный момент это не самое важное. Важное – их встреча.
– Зачем тебе какие-то манекены, – сказала Анна, указывая на безголовое туловище, одетое в кожаное пальто чернильного цвета, – ты сама могла бы время от времени стоять в витрине, кстати, это сейчас очень модно – живые манекены… А эффект был бы потрясающий.
– Тебе нравится это пальто? – не реагируя на реплику Анны спросила Альбертина. – Посмотри теперь как я в нем выгляжу. – И Альбертина набросила на плечи свое фиолетовое чудо… Затем она продемонстрировала все модели, предназначенные для витрины и Анна уже пожалела, что была излишне щедра на похвалу – Альбертина слишком увлеклась показом, а Анна не располагала временем. Но вот художница, наконец, спохватилась и бросила свою очередную модель в дальний угол салона и взглянула на ручные часики:
– Да ты ведь не знаешь мою главную новость – у меня тут квартира рядом. Ты же не видела мою новую квартиру? – Завопила она и потащила Анну к двери в глубине салона. Альбертина забыла, что Анна не видела и ее старую квартиру… Толкнув дверь, они очутились на полутемной лестничной площадке и поднялись на третий этаж.
– Ремонт я закончила и могу теперь принимать гостей. – Тараторила Альбертина и распахивала перед Анной все новые и новые двери уже в квартире. Квартира очень понравилась Анне, такой планировки двухкомнатной квартиры она еще не видела: дом старый, потому и планировка такая оригинальная и столько подсобных помещений – объяснила самой себе тогда Анна. Угостив Анну чашкой кофе и крошечной песочной корзиночкой, размером со старую пятикопеечную монету, Альбертина заторопилась обратно в свой салон и Анне пришлось буквально проглотить эту миниатюрную корзиночку целиком, отчего она даже рассмеялась, представив себя со стороны. Если честно, то встреча тогда оставила неприятный осадок, и не только потому что Альбертина не дала Анне рта раскрыть – так было всегда во время их встреч, – но еще и потому, что эта чашка кофе больше походила на милостыню, а не на угощение – Анну тогда покоробило именно это. Однако на прощанье Альбертина мило пригласила Анну на презентацию своего салона и даже подписала ей именной пригласительный билет.
… Презентация была шумной и бестолковой – море шампанского, какие-то полупьяные фотографы, которые, помнится, облили Анне платье, а пока они долго извинялись, Анна успела от них устать, вот тогда к ней и подошел седоватый мужчина и предложил спасти от назойливых и бесцеремонных мужиков. Анна тотчас же согласилась и они просто сбежали тогда с этой презентации. И только в кафе, куда они зашли посидеть, мужчина представился: Бруно Свенсон – художник из Гетеборга…
Говорил Бруно по-русски с явным трудом, тщательно подбирая слова и долго раздумывая при ответе, но это совсем не раздражало Анну, а как раз наоборот придавало их разговору какую-то значительность и даже монументальность. Встречались они после рождественских праздников почти каждый день – в течение всего января, а потом Бруно внезапно уехал и через короткое время прислал Анне официальное приглашение в гости…
… Ездила она потом в Швецию много раз, особенно часто бывала в Гетеборге, где у Бруно был свой большой дом, в котором он проживал со своей собакой – черным лабрадором, которого так и звали – Блэк. В Стокгольме же у Бруно была квартира с мастерской – почти целый этаж большого и мрачного дома. Жил там и кот – норвежской лесной породы. Кот был ленив и флегматичен, кажется, что он полностью копировал Бруно – тот тоже был флегматичен, хотя, отнюдь не ленив.
Однажды Анна дольше обычного пробыла в Гетеборге – ей нравился этот город – такой серый и молчаливый с прямоугольной сеткой улиц и каналов и чем-то напоминающий Ленинград, правда, не по масштабам. Именно в ту поездку она вдруг осознала, что никогда не сможет навсегда уехать жить в Швецию. Поэтому, когда Бруно возобновлял разговор о браке, Анна делала вид, что не совсем понимает о чем это говорит Бруно. А он действительно путал в это время слова русские, шведские, немецкие, английские… Понять его не составляло труда, но Анна упорно избегала разговора. Она иногда и сама не могла понять, что же ее вообще удерживало. Хотя это было неправдой – она все знала…
Однажды после очередного разговора она попросила Бруно поехать в город, чтобы проехать мимо здания Ост-Индской компании. Здание это, построенное в так называемом голландском стиле где-то в середине восемнадцатого века, больше других напоминало ей Ленинград. Напротив него и состоялся тот мучительный разговор, в котором и были расставлены все точки над i. Анна не объясняла причину, она просто сказала тогда: мы друзья с тобой, пока ты этого хочешь. Как ни странно, но Бруно успокоил тот разговор и после него Анне был куплен небольшой автомобильчик, кольцо с изумрудом и предоставлено право издавать журнал, какой она сама придумает. Почему не в Латвии или в России? На этом настояла, как ни странно, сама Анна. Но почему не в Швеции? Анна ни слова не знала по-шведски…
Бруно же нашел простое решение: он дал Анне возможность – выпускать КАКОЙ-НИБУДЬ женский журнал, а она тотчас же согласилась. Еще раньше – в московский период – у нее была выпущена книжка, которая фактически разорила ее – все накопленные деньги были вложены в ее издание. Почему Анна решила издать книгу за свой счет? Потому что нашелся человек, который уверил ее, что книжка неудачная и ее вряд ли купит какое-либо издательство. Это было заведомой ложью и сделано было с определенной целью – показать Анне ничтожество ее работы. Второе издание этой же книги купило солидное московское издательство и выпустило ее стотысячным тиражом. И гонорар был немаленький, но пока она получила эти деньги – все съела инфляция. Потом она написала еще одну книгу, затем другую… У нее появились деньги, однако она поняла, что жить на доходы от книг невозможно. Но когда она это поняла, то в это время уже жила в Риге, в которой не стало почти никакой работы, и тем более для нее – русской. Какое-то время она работала в рекламном агентстве – писала тексты для рекламных роликов, платили же за это ничтожно маленькие деньги… Потом с большим трудом и через знакомства она нашла работу в газете, потом в другой, третьей… Пробовала она вернуться и в Москву – она же когда-то там жила – и не так давно работала! Но там все также не было жилья, а снимать квартиру ей было не по средствам..
Все в Москве осталось, как и раньше, но значительно было сложнее легализоваться – теперь для Анны требовалось принять российское гражданство… Лишь тогда можно было рассчитывать на прописку. Она бы и рада это сделать, но куда ей ехать? А без жилья, без прописки какое же гражданство? Без прописки – нет работы. Такой замкнутый круг и помог разорвать тогда Бруно. Да и в Москву к тому времени ей уже вовсе не хотелось – она не хотела тех – вчерашних забот. Вот тогда она и приняла приглашение Бруно. В Риге же все еще оставалась квартира в Иманте – теперь уже ее собственная, потому что тетка умерла как раз в конце девяносто второго…
Глава 3
ЭССЕН, среда, 10 сентября
