Карин Слотер - Инстинкт убийцы
— Мне кажется, в наше отсутствие сюда кто-то вломился, — сообщила она мужу.
— Немедленно выйди из дома! — рявкнул Пол. — Взломщик все еще может находиться внутри!
Абигайль уронила почту на столик в прихожей. Из зеркала на нее смотрело собственное отражение. Последние два часа она играла в теннис, и ее волосы все еще были влажными. Выбившиеся из хвоста пряди прилипли к затылку. В доме было прохладно, но она обливалась пóтом.
— Эбби! — продолжал кричать Пол. — Немедленно выходи! Я звоню в полицию по второму телефону.
Она отвернулась от зеркала и открыла рот, чтобы что-то ответить. И тут увидела на полу кровавый отпечаток ноги.
— Эмма… — прошептала она и, выронив телефон, бросилась вверх по лестнице в спальню дочери.
На верхней площадке она остановилась, шокированная видом сломанной мебели и разбитым стеклом на полу. Вдруг поле ее зрения сузилось, и она увидела Эмму, кровавой кучей лежащую на полу в конце коридора. Над ней с ножом в руке стоял мужчина.
От потрясения Абигайль несколько секунд не могла двинуться с места. У нее перехватило дыхание, и ей не удавалось сделать ни единого вдоха. Мужчина уже шел к ней. Абигайль была не в силах сосредоточиться. Ее взгляд метался между ножом, зажатым в его окровавленном кулаке, и телом дочери на полу.
— Нет…
Мужчина бросился на нее. Абигайль машинально сделала шаг назад, оступилась и покатилась вниз по лестнице, ударившись о деревянные ступеньки бедром и лопатками. Боль прострелила ее локоть, которым она при падении зацепилась об опоры перил, и щиколотку, врезавшуюся в стену. Не менее жгучая боль пронизывала шею, потому что Абигайль пыталась приподнять голову, чтобы не разбить ее о твердые края ступеней. Она упала на пол у подножия лестницы, и от этого последнего удара из ее легких, казалось, вышибло весь воздух.
Собака… Где эта чертова собака?
Абигайль перекатилась на спину, вытирая кровь, заливающую глаза, и чувствуя, как в кожу головы впиваются осколки стекла.
Мужчина уже бежал вниз по лестнице, по-прежнему держа в руке нож. Когда он спрыгнул с последней ступеньки, Абигайль, не раздумывая, ударила его ногой. Носок кроссовки угодил куда-то между анусом и мошонкой. Она промахнулась, но это не имело значения: неизвестный пошатнулся и, выругавшись, упал на одно колено.
Абигайль перекатилась на живот и поползла к двери. Мужчина схватил ее за ногу и дернул с такой силой, что жгучая боль, прострелив позвоночник, вонзилась ей в плечо. Она шарила по усеянному битым стеклом полу, пытаясь найти осколок достаточно большой, чтобы ударить им врага. Тщетно, она лишь изрезала ладони в кровь. Она принялась изо всех сил отбиваться ногами, не переставая ползти к двери.
— Прекрати! — завопил мужчина, обеими руками хватая ее за щиколотки. — Проклятье! Я сказал, прекрати!
Она замерла, пытаясь перевести дыхание, пытаясь думать. В голове звенело, и ей никак не удавалось сосредоточиться. В двух футах от нее все еще была отворена входная дверь, за которой виднелся плавный изгиб дорожки, ведущей к припаркованной на улице машине. Абигайль изогнулась, чтобы взглянуть в лицо противнику. Он стоял на коленях и держал ее за ноги, не давая вырваться. Нож лежал рядом, на полу. У него были зловещие черные глаза — два осколка гранита под тяжелыми веками. Мощная грудная клетка вздымалась и опадала. Он тоже пытался отдышаться. Его рубашка была пропитана кровью.
Кровью Эммы.
Абигайль напряглась и рванулась вперед, успев вонзить ногти мужчине в глаза прежде, чем он наотмашь ударил ее по лицу. Но Абигайль продолжала вдавливать пальцы, чувствуя, как подаются глазные яблоки. Его пальцы сомкнулись у нее на запястьях. Он пытался оторвать ее руки от лица, но Абигайль не сдавалась. Он был в двадцать раз сильнее ее, но она думала только об Эмме, о той доле секунды, на которую увидела наверху свою дочь, о позе, в которой она лежала, и о задранном на маленькую грудь подоле юбки. Девушку почти невозможно было узнать, ее голова превратилась в кроваво-красное месиво. Он отнял все, даже прекрасное лицо ее дочери.
— Подонок! — закричала Абигайль, когда мужчина оторвал ее руки от своих глаз.
Она впилась зубами в его пальцы и сжимала их до тех пор, пока не прокусила до кости. Мужчина дико закричал, но не выпустил ее запястий. На этот раз Абигайль, ударив его коленом, попала точно в пах. Окровавленные глаза нападавшего широко открылись, изо рта пахнуло кислым дыханием. Хватка мужчины ослабела, но он не разжал пальцев. Упав на спину, он увлек Абигайль за собой.
Ее руки автоматически сомкнулись вокруг его шеи. Она чувствовала, как двигаются под ладонями хрящи его горла. Кольца пищевода гнулись, как мягкий пластик. Он крепче стиснул ее запястья, но Абигайль все же удалось упереться локтями. Это позволило ей всем весом навалиться на врага. Ее трясущиеся руки и плечи пронзила острая боль, пальцы свело судорогой, как будто в нервные окончания вонзились тысячи крошечных иголок. Она ощутила под ладонями вибрацию — это мужчина пытался заговорить. Поле ее зрения снова сузилось, и она увидела красные точки, быстро покрывающие белки его глаз, его мокрые губы и вывалившийся язык. Она сидела на нем сверху и чувствовала, как он выгнул спину, пытаясь ее сбросить.
Вдруг явилась непрошеная мысль о Поле. Она вспомнила ночь, когда они зачали Эмму. Тогда Абигайль совершенно точно знала, просто знала, что они делают ребенка. Она точно так, как сейчас, сидела верхом на муже, желая знать наверняка, что выжала из него все, до последней капли, чтобы их ребенок получился просто идеальным.
И Эмма была идеальной… У нее была милая улыбка и открытое лицо. Она доверяла всем, кого встречала, сколько Пол ее ни предостерегал.
Теперь Эмма лежала наверху. Мертвая. В луже крови. Со сдернутым до колен нижним бельем. Ее бедная малышка. Через что ей пришлось пройти? Какие унижения она вынесла от рук этого человека?
Внезапно Абигайль ощутила между ног что-то теплое. Мужчина обмочился. Широко раскрыв глаза, он смотрел на нее. Он ее действительно видел. Но потом его глаза остекленели. Он уронил руки на кафельный пол, и осколки хрустнули под его ладонями. Тело обмякло, и он замер с открытым ртом.
Абигайль сползла на пол и села, глядя на лежащее перед ней безжизненное тело.
Она его убила.
День первый
Глава 1
Уилл Трент смотрел в окно автомобиля, слушая, как его босс кричит в свой сотовый. Не то чтобы Аманда Вагнер действительно повышала голос, но звенящая в нем сталь вынуждала людей, разрыдавшись, бросать расследование. А это было немалым достижением, особенно с учетом того, что большинство ее подчиненных были мужчинами.
— Мы на перекрестке… — Она вытянула шею, пытаясь прочитать надпись на табличке. — Прадо и Семнадцатой. Возможно, вы могли бы найти информацию у себя в компьютере?
Она покачала головой. Ей явно не понравилось то, что она услышала.
— Может, стоит еще немного покружить по улицам, — попытался вмешаться Уилл. — Мы могли бы найти…
Аманда прикрыла глаза ладонью и прошипела в телефон:
— Сколько нам придется ждать, пока восстановится сервер?
Ответ вынудил ее тяжело вздохнуть.
Уилл кивнул на монитор, занимающий всю середину обшитой деревом приборной доски. В «лексусе» было больше примочек и наворотов, чем в шляпе клоуна.
— Разве у вас нет прибора спутниковой навигации?
Она опустила руку и задумалась над его вопросом, после чего принялась нажимать какие-то кнопки на приборной доске. Изображение на мониторе не изменилось, зато громче заработал кондиционер. Уилл усмехнулся, но тут же поперхнулся, потому что Аманда метнула в него угрожающий взгляд и предложила:
— Может, пока Кэролайн разыскивает карту, вы достанете из бардачка руководство для пользователя?
Уилл подергал защелку бардачка, но он был заперт. Он подумал, что это в принципе могло бы охарактеризовать его отношения с Амандой Вагнер. Она часто отправляла его туда, где все двери были заперты, и ожидала, что он каким-то образом сумеет преодолеть это препятствие. Уилл тоже любил интересные головоломки, но с ее стороны было бы мило хоть иногда вручать ему ключ.
Хотя, с другой стороны, Уилл никогда не умел обращаться за помощью, особенно к таким людям, как Аманда Вагнер, которая, как ему казалось, то и дело перечитывала список своих должников.
Он смотрел в окно, слушая, как она поносит свою секретаршу за то, что та не держит под рукой карту города. Уилл родился и вырос в Атланте, но в Энсли-Парке ему приходилось бывать нечасто. Он знал, что это один из самых старых и богатых районов города, где более сотни лет назад возвели свои завидные поместья юристы, врачи и банкиры, чтобы будущие юристы, врачи и банкиры могли жить так же, как и они, — в уютном и безопасном уединении посреди одного из самых опасных мегаполисов по эту сторону линии Мэйсона — Диксона. Единственным, что изменилось за эти годы, было то, что услуги чернокожих женщин, ухаживающих за белыми детьми, теперь оплачивались лучше.
