Марина Серова - Сладкий ужас
Я вернулась к компьютеру, просмотрела электронную почту, прогулялась по Интернету и еще раз убедилась, что человечество до сих пор не научилось использовать его по назначению, засоряя всемирную сеть бесконечной рекламой и демонстрируя собственную ограниченность.
Если так дальше пойдет, то Интернет скоро будет напоминать стенку общественного туалета, вместо того, чтобы стать средоточием всех знаний и мудрости, накопленной человечеством за несколько тысячелетий.
Я спустилась на первый этаж и приготовила себе чашку кофе, но прежде чем выпить его, нырнула в бассейн и минут пять плавала в прозрачной воде. Это было еще одно преимущество моего жилища, и у меня появилась новая привычка, заменяющая собой утренний душ.
Еще мокрая и немного замерзшая, я вернулась в дом и с наслаждением выпила слегка остывший и поэтому еще более вкусный и ароматный кофе.
В моем распоряжении была громадная кухня, оборудованная по последнему слову техники, но, как это ни парадоксально, до нее у меня теперь почти не доходили руки. И не знаю, дойдут ли в ближайшее время, поскольку вчера я получила новое задание.
* * *Это было первое задание, которое я получила от «генерала» Грома, и оно, мне казалось, должно было быть каким-то необычным, учитывая масштабы деятельности нового отдела.
Мне предстояло проникнуть на странное засекреченное предприятие на территории Северного Кавказа. Там за последние месяцы было выявлено несколько десятков подпольных нефтеперерабатывающих заводиков, причем не без нашей помощи. Я имею в виду Грома и его команду.
Эти заводики составляли финансовую базу всего кавказского терроризма, и чем меньше их оставалось там, тем труднее приходилось «бандформированиям».
Я никогда прежде не участвовала в подобных операциях, но схема была понятной, если не сказать примитивной. Нужно было внедриться на этот заводик, выудить максимально подробную информацию о том, чем они там занимаются, а дальше действовать согласно полученным инструкциям.
Обычно агент исчезал с предприятия, а через несколько часов на это место падала ракета или бомба. И заводик переставал существовать навсегда. Можно было совершить и самостоятельную диверсию, то есть взорвать его с помощью подручных материалов. Это было намного рискованнее, но приводило к тому же результату.
Но на этот раз задание имело несколько особенностей. Во-первых, по агентурным сведениям, на этом заводике работали наркоманы, которых для этого вербовали по всей стране. Они переправлялись на Кавказ, и ни один из них оттуда не вернулся.
Наркоман на Кавказе — не редкость, их хватает и среди «боевых командиров», и среди мирного населения. Но работа на всех подпольных предприятиях обычно не предполагает особой секретности, поскольку в некоторых районах нефтяные скважины имеются чуть ли не в каждом дворе. И в течение многих лет они были единственным и надежным средством существования половины населения Чечни.
На заводиках работали пленные и наемные рабочие, но пленных выкупают, а наемных рабочих рассчитывают, так что, так или иначе происходит постоянная «утечка информации», которой грех не воспользоваться.
Но на том заводике, которым мне предстояло заняться, ничего подобного не происходило. Там работали несколько десятков человек, никто из них не был уволен, и это имело два возможных объяснения: либо там невыносимые условия работы и люди не выдерживают такой нагрузки и погибают, либо там производится что-то секретное, и посвященных в эти секреты просто не выпускают за пределы завода.
Наркоманы не особенно интересуют органы правопорядка, всероссийский розыск на них объявляется крайне редко. Даже иные родственники вздыхают облегченно, когда их сидящий на игле сын или дочь пропадают без вести.
И как это ни страшно, но их можно понять. Наркоман на определенном этапе перестает быть человеком. Во всяком случае, он лишается всех нормальных качеств сына, мужа, а иногда становится просто-напросто опасен, даже для своих близких.
Десятки тысяч наркоманов погибают сейчас каждый год, и это уже никого не удивляет. Наркобизнес на сегодняшний день — самый прибыльный, и приносит человечеству страшные разрушения.
А если учесть, что в последнее время наркомания во всем мире помолодела и вовлекает в свои ряды и детей, то это уже не только предмет национальной безопасности, но и вопрос выживаемости человечества в целом.
Поэтому с наркомафиями борются совместными усилиями страны, во всех других отношениях представляющие друг для друга потенциальных экономических или политических противников.
Наш отдел традиционно занимался этой проблемой, и новая громовская структура унаследовала ее от своего предшественника.
Дело осложнялось тем, что на этот заводик уже был послан другой секретный агент. И, видимо, сумел внедриться туда, но достоверной информации об этом у Грома не было.
До вчерашнего дня мне было это неизвестно, и я бы не узнала об этом никогда, но мало того, что этого секретного агента я знала с юности, поскольку мы вместе с ним учились и одно время были в довольно близких отношениях, но он, отправившись на Кавказ больше месяца назад, бесследно исчез. И с тех пор о нем ни слуху ни духу.
За годы работы секретным агентом я привыкла, насколько можно привыкнуть к подобным вещам, к гибели товарищей. Но на этот раз это было почти невероятным событием.
Пострел был одним из самых опытных агентов, несмотря на свою легкомысленную кличку. Он выполнял задания, по сравнению с которыми эта кавказская история была детской забавой, но каждый раз возвращался живым и здоровым, насколько я могла понять из громовской информации.
Вообще не очень понятно, почему ему дали это задание. Для подобных вещей были агенты иного уровня. Дилетантов в команде Грома нет, но агентов экстра-класса, а именно таким был Пострел, он никогда не использует «по мелочам».
Гром объяснил это тем, что Виктор (так звали «Пострела») сам изъявил желание участвовать в этом деле, собственно говоря, он-то и раскопал информацию об этом предприятии во время выполнения предыдущего задания, и вышел на него, надо сказать, совершенно случайно. Внедрение туда нового агента он посчитал хлопотным и долгим и вызвался «закрыть эту шарашку» за несколько дней.
С тех пор прошло больше месяца, а от Пострела не было никаких вестей. Гром говорил об этом довольно спокойно, но, по некоторым признакам, я поняла, что он обеспокоен. Да и меня бы он не послал туда, если бы для этого не было серьезных оснований.
Не знаю, что было важнее для Грома: уничтожить заводик или обнаружить и вернуть Пострела. Но для меня подобной проблемы не существовало. Заводиков на Кавказе много, а Пострел на свете один. И, возможно, от меня теперь зависела его жизнь.
Пострел проложил «дорожку» до самого заводика, и, хотя эта дорожка привела его туда, откуда он не вернулся, но другого пути не было, и мне предстояло пройти по нему следом за своим исчезнувшим товарищем.
Весь вчерашний вечер я подробно изучала материалы и теперь могла по памяти рассказать весь путь до заводика, включая тех людей, которые могли помочь мне прийти туда, их приметы, имена, клички и т. д.
Мне это было действительно необходимо, потому что с собой я не имела права брать никаких записей, никаких документов, кроме фиктивного паспорта на имя Раисы Сулеймановой.
У меня имелось несколько таких «виртуальных» личностей в запасе. На сей раз Гром решил использовать Раису. И это еще раз подтверждало серьезность ситуации. Обычно он с трудом идет на использование каждой виртуальной личности, поскольку на ее создание обычно уходит не один месяц работы целого коллектива. Но результат достигается соответственный.
Если меня по недоразумению арестует какая-нибудь служба, то после тщательной проверки она вынуждена будет меня отпустить, поскольку моя Раиса — безукоризненно достоверная личность с моим лицом, моей фигурой, но с другой жизнью, совершенно не похожей на мою, но известную мне до мельчайших подробностей.
В том и состоит весь смысл подобных виртуальных образов, что агент при необходимости снимает с себя собственную личность и надевает виртуальную, чувствуя себя при этом не менее комфортно.
Меняя личность, агент даже использует некоторые приемы самогипноза, в результате чего даже опытный психиатр не заподозрит его в двойной игре. В каком-то смысле происходит действительно «перевоплощение», далеко превосходящее по эффекту перевоплощение самого талантливого артиста на сцене.
Но при этом где-то на периферии сознания остается информация о себе и о том, что перевоплощение это мнимое, то есть это всего лишь игра или маска, как кому больше нравится. И не существует никакой опасности раздвоения личности и прочих психиатрических неприятностей.
