Росс Макдональд - Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги

— Нет, не служебные. Участие в спектаклях «Актеров Куинто» — это полупрофессиональная театральная группа. Они на этой неделе каждый день репетируют…

Я перебил ее:

— Обычно вы читаете почту мужа?

— Да. Мы читаем почту друг друга… Но я не ожидала перекрестного допроса, мистер Арчер.

— Еще один вопрос. Это сообщение — правда?

Кровь бросилась ей в лицо, глаза сверкнули.

— Я бы не хотела отвечать…

— Хорошо. Но вы вряд ли сидели бы здесь, если это не было бы правдой.

— Я пришла бы в любом случае.

— И вы хотите, чтобы я выяснил, кто послал это письмо, и отдал бы этого человека под суд за клевету?

— О нет, — воскликнула она (право, миссис Слокум не слишком умна, если приняла мой последний вопрос за чистую монету). — Надо прекратить это. Я не могу стоять на часах у почтового ящика, проверять почту мужа, но не могу и оставаться в неизвестности, ждать очередного подвоха…

— А, кроме того, следующее послание может быть вручено мужу лично. Насколько серьезное значение для вас, миссис Слокум, будет иметь то, что муж прочтет подобное письмо?

— Это будет ужасно.

— Почему? Он ревнив до безумия?

— Вовсе нет, он очень спокойный человек.

— А вы его любите?

— Он мой муж, — ответила она. — Я никогда не сожалела об этом.

— Если у вас счастливая супружеская жизнь, то стоит ли огорчаться из-за одного-двух ядовитых, но лживых писем.

Я бросил письмо на стол, стоящий меж нами, и заглянул гостье в лицо. Мучительно напряженное лицо.

— Это было бы… последней каплей… У меня дочь, мистер Арчер, она еще учится в школе. Я просто не могу допустить, чтобы это случилось.

— Что именно?

— Крушение… крушение всего, развод, — произнесла она с отчаянием в голосе.

— Вы думаете, что произойдет именно это, если ваш муж получит что-либо подобное? — Я указал сигаретой на клочок белой бумаги.

— Да, да, мистер Арчер! Может, я справилась бы с Джеймсом, но ведь он передаст это своей матери, а та наймет следователей…

— А какие, собственно, основания для развода? Есть ли свидетельства против вас?

— Должны быть, — с горечью сказала она. — Кое-кто знает. — Легкое движение качнуло ее тело. Она походила на червя, насаженного на крючок. В данную минуту она чувствовала неприязнь к своему полу. — Это причиняет мне слишком сильную боль.

— Я знаю, — сказал я. — Моя жена развелась со мной в прошлом году. С психической стороны, это крайне жестоко.

— Я думаю, вы способны на такое. — В ее голосе послышалось злорадство. Затем ее настроение снова переменилось:

— Пожалуйста, не воображайте, что я приму развод так легко. Это самое последнее, чего бы я желала.

— Из-за вашей дочери, как вы сказали?

Она имела это в виду.

— В конечном счете, да. Я была разделена надвое, и это дитя моих разъединенных частей. Это заставляет меня страдать. Также есть и другая причина. Моя свекровь слишком сильно ее любит.

— Что она за человек, ваша свекровь? Могла ли она послать письмо?

Миссис Слокум снова задумалась.

— Нет. Нет, это не она. Она действует в открытую. Это очень энергичная женщина… Признаться, я просто не представляю себе, кто бы мог послать это.

— Тогда кто-нибудь из Куинто. Там около двадцати пяти тысяч жителей, не так ли? Или кто-нибудь из проезжавших через Куинто в понедельник. Веселенькая ситуация.

— Но вы попытаетесь помочь мне? — Она не была настолько аристократкой, чтобы принять на дешевом стуле эффектную позу леди, нуждающейся в защите, и разыграть сцену мольбы. А может быть, она вовсе не была леди.

— Это дело потребует времени, и я не могу гарантировать каких-либо обязательных и выгодных вам результатов. Кстати, у вас достаточно средств, миссис Слокум?

— Вы же не занимаетесь делами исключительно ради богатства? — Она оглядела мою просто обставленную маленькую комнату.

— Я не бросаю денег на ветер, и моя цена — пятьдесят долларов в день плюс издержки. Это будет стоить вам четыреста или пятьсот долларов в неделю. Учитывая, чем я располагаю, сколько тут неопределенностей, на дело может уйти все лето.

Она сумела все же скрыть свой страх.

— Честно говоря, у меня не так много средств, мистер Арчер. В семье деньги есть, но ни я, ни Джеймс ими не распоряжаемся. Все наше — это годовой доход со ста тысяч долларов. — Триста пятьдесят.

— Меньше. Деньги контролирует мать Джеймса. Понимаете, мы живем все вместе. У меня есть немного собственных денег, я отложила их. Правда, на дальнейшее образование Кэти… Я могу заплатить вам пятьсот долларов. — В таком случае я могу гарантировать что-либо через неделю или через месяц.

— Я должна что-то делать.

— Могу сказать почему. Тот, кто написал это письмо наверняка знает что-нибудь более определенное, и вы опасаетесь второго письма.

Она не ответила.

— Я смогу помочь вам, если буду знать все, что мне нужно.

Она взглянула мне в глаза, прямо и холодно:

— Я не вижу необходимости исповедоваться в супружеской измене, и вам не стоит принимать на себя роль исповедника.

— Да поймите же: коль я буду работать в вакууме, я только даром потрачу время.

— Вам заплатят и за это.

— Тогда вы просто выбросите свои деньги впустую.

— Мне все равно. — Миссис Слокум опять открыла свою сумочку, отсчитала десять двадцатидолларовых бумажек, положила их на стол. — Вот, пожалуйста… Я хочу, чтоб вы сделали все, что в ваших силах, мистер Арчер… Вы знаете Нопэл-Велли?

— Я бывал там проездом и отчасти знаю Куинто… Так что делает ваш муж в группе «Актеры Куинто»?

— Он один из актеров, по крайней мере, он сам так считает… Вам не следует пытаться говорить с ним.

— Предоставьте мне самому решать, что мне следует делать, иначе я лучше посижу у себя в кабинете и почитаю… Как я смогу с вами связаться? — Вы можете позвонить мне домой. Нопэл-Велли есть в телефонной книге округа Куинто. Смотрите на «миссис Оливия Слокум».

Она поднялась. Я проводил ее до дверей. Вот когда я заметил, что со спины ее красивый костюм подвыцвел, а по краю юбки шла светлая полоса.

Я почувствовал к этой женщине жалость и симпатию.

— Я приеду к вам уже сегодня, — сказал я. — Получше следите за почтовым ящиком.

Когда миссис Слокум ушла, я сел за стол, уставился на его неполированную поверхность, на письмо и доллары, рядышком друг с другом. Секс и деньги. Как обычно: раздвоенный корень зла. Недокуренная сигарета миссис Слокум с ободком губной помады тлела в пепельнице. «Словно бледный след крови, — подумал я, — и какой едкий запах!» Сигарету я выбросил. Письмо отправилось в карман моего пиджака, двадцатидолларовки — в бумажник.

Когда я вышел на улицу, жара подбиралась к девяноста градусам по Фаренгейту. Солнце на небе подходило к полудню.

Глава 2

Час езды на север от Санта-Моники — и ты видишь указатель, торжественно заявляющий: «Вы въезжаете в Куинто — океанскую жемчужину. Скорость не более 25 миль». Я сбросил газ, принялся искать, где бы припарковаться. Белые коттеджи «Мотеля дель Марли», чистенькие и уютные, прятались в тени деревьев. Я свернул на покрытую гравием дорогу, что вела к дугообразной площадке. Не успел остановить там машину, как из дома напротив (распахнулась дверь, на которой значилось: «Офис») появилась тоненькая женщина в полотняном халатике. Она подплыла ко мне, как бы изумленно и радостно улыбаясь.

— О, вы хотели бы здесь остановиться?

— Хотел. И пока не изменил своего намерения.

Она искусно рассмеялась. Кокетливо поправила свою прическу — пучок поблекших волос, стянутых так туго, что черты лица казались из-за этого заостренными.

— Вы путешествуете один?

— Да, один… Хотел бы остаться здесь на несколько дней.

Она кивнула головой и, как мне показалось, хитро подмигнула.

— Но не слишком надолго, очарование Куинто — опасная штука. Вы знаете, это ведь жемчужина нашего океанского побережья. Вдруг захочется остаться здесь навсегда?.. У нас очень милая комната, и всего за семь долларов. — Могу я ее осмотреть?

— Конечно. Уверена, что вы найдете ее восхитительной. Она провела меня внутрь дома, в тесную, убогую комнатенку, где всего и было, что кровать, стол и два стула. Пол блестел, натертый воском. Мебель, видно, тоже. На стене висел речной пейзажик в шафрановых тонах. Тот же цвет повторялся и в букете бархатистых цветов на каминной решетке. За окном пейзаж был эффектнее: сверкало море.

Женщина, застыв на миг, словно пианист за фортепиано, спросила:

— Ну как?

— Да, я тоже нахожу комнату восхитительной, — ответил я.

— Как только вы зарегистрируетесь у нас в офисе, я скажу Генри, и он нальет вам в графин воды со льдом. Мы попытаемся создать вам все возможные удобства… Оплата, как и везде, — вперед.