Марина Серова - Принесенный ветром
Зря сказала. И зря обрадовалась, когда Ольга позвонила по телефону и объявила, что вечером нагрянет ко мне. Но разве ж я могла догадаться, что приедет она ко мне с набитой дорожной сумкой, билетом в кармане и этой просьбой?!
– А перенести интервью никак нельзя? – с надеждой спросила я. – До твоего возвращения?
– Нет. Об этой встрече-то с трудом договорилась. Два месяца Жучкина пасла, ему все недосуг было. И если после этого я не приеду на встречу, знаешь, что будет?
– Что?
– Меня выпрут из журнала. Ты этого хочешь, Тань?
– Нет, конечно, ну что ты, Оля!
– А знаешь, сколько желающих занять мое место? Знаешь, сколько у меня врагов? А тут еще и Виталик… – Ольга бросила на меня сиротский взгляд и жалобно всхлипнула.
– Но я ведь не журналист, Оль, ни разу в жизни не брала ни у кого интервью, даже не знаю, как это делается.
– Как это не брала, Тань? – голос Бобровой вновь обрел уверенность. – А беседы с подозреваемыми? А со свидетелями? Да ты ж этим всю жизнь занимаешься, сколько я тебя знаю!
– Ну, это ж допрос, со свидетелями-то, а никак не интервью.
– Да какая разница! Даже проще. Из Жучкина тебе не придется вытягивать сведения, он сам с радостью все расскажет, преподнесет на тарелочке с голубой каемочкой. Да ему самому нужно, чтобы про него написали: какой он добрый, щедрый, детишкам помогает, таланты продвигает. И потом, Тань, я ж тебе вопросы оставляю. Задашь Жучкину несколько вопросов, покрутишься там, поешь икорки, фуа-гра и еще какой вкусняшки. У него, как пить дать, фуршет будет. А заодно и посмотришь, как люди живут. И хорошенько все осмотри, ну, там, дом, интерьер, мебель, кто с кем и в чем. Пофоткай, ага? – окончательно повеселела Олечка, понимавшая, что мое согласие – дело практически решенное.
– Сфоткать? Ну-у, не знаю, – уныло протянула я. – Я ведь не фотограф. Не профессионал.
– Не важно. Главное, щелкай больше, не стесняйся. Из тысячи фоток обязательно найдется пара приличных. И потом, это же всего-навсего Жучкин, я ж тебя не к губернатору и не к президенту отправляю. И тебе польза: глядишь, нужные связи завяжутся. Разве тебе не нужны полезные или просто приятные знакомства? Ты ведь сама говорила, что в данный момент находишься в поисках, – Ольга покрутила головой вокруг себя в поисках присутствия мужчины в моей жизни. Не увидела ничего интересного и добавила просительно: – Ну так как, Тань? Соглашайся, не пожалеешь. И меня выручишь.
Через полчаса, выгрузив из сумочки диктофон и листочек с вопросами и адресом Жучкина, Ольга укатила на такси на вокзал, преисполненная надежды на скорое восстановление нежных отношений со своим драгоценным Виталиком. Уже в прихожей она сказала:
– И, пожалуйста, изыщи возможность задать парочку вопросов Волочковой. Жалко упустить такой шанс.
– Например?
– Спроси ее про свадьбу. Ходят сплетни, что у нее роман с известным футболистом. Посмотри в компьютере, что про нее пишут. А заодно и про Жучкина глянь. Ой, погоди-ка!
Ольга достала из сумочки свое журналистское удостоверение и вручила мне со словами:
– На, возьми. Я не успела согласовать твою кандидатуру, так что завтра ты – Ольга Боброва.
Я раскрыла корочки и глянула на черно-белую фотографию. На меня совсем не похожа, впрочем, на Ольгу тоже. Карточка просто ужасная, наверняка это паспортный снимок, ведь хуже фото на паспорт, как известно, может быть только его ксерокопия. Ладно, сойдет. И я сунула удостоверение в карман.
– Только не потеряй, ладненько? – попросила Олечка, открывая дверь. – Ну, пока-пока, удачи тебе, Тань.
– И тебе того же, – пробурчала я, закрывая дверь.
Я направилась к шкафу, чтобы провести ревизию на предмет подходящего случаю наряда, а затем взяла телефон и набрала номер Светки. Она уже легла спать, но заснуть не успела и сообщила, что завтра, то есть уже сегодня, будет у меня ровно в двенадцать дня со всеми своими парикмахерскими принадлежностями.
И вот теперь я, время от времени поглядывая на часы, изучала маленький диктофон и читала вопросы, оставленные мне Олечкой. Вопросы были немногочисленные и достаточно простые – видимо, Ольга делала ставку не на жизненные планы и богатый внутренний мир Жучкина, а на роскошный интерьер Жучкинского дома, наряды и драгоценности его гостей и Анастейшу, как окрестили балетную диву Волочкову ее интернет-фанаты.
Светка задерживалась, и я от нечего делать бросила кости. Выпало 7+21+25: «Берегитесь человека, который не ответил на ваш удар: он не забудет обиды и не позволит вам простить себя».
И как это понимать? Кто этот человек? И что имеется в виду под ударом? Я призадумалась. Не собираюсь никого бить в доме у Жучкина, ни физически, ни морально. Я снова взяла листок с вопросами. В них нет ничего, затрагивающего чье-то достоинство, хотя… Может, имеется в виду Волочкова? Способна ли эта женщина разозлиться, если ее спросить: «Скажите, любезнейшая Настя, когда ваша свадьба? А кто жених?» Да уж! Я вот всегда злюсь, когда досужие тетушки пристают ко мне с подобными вопросами. А может, ну ее, Волочкову? Пусть себе живет! Или все же спросить про свадьбу с Кержаковым? Вряд ли Анастейша обидится, а Ольга будет счастлива.
Мои раздумья оборвал требовательный звонок в дверь. Светка! Ну наконец-то, не прошло и полугода! Я вскочила и понеслась к входной двери.
Глава 2
На пороге стояла совершенно незнакомая девушка. Миниатюрная блондинка в джинсах и ярко-голубой толстовке с оранжевой кошачьей мордой на груди. У девицы был по-детски пухлый ротик, пшеничные волосы до плеч, вздернутый носик и широко распахнутые голубые глаза, обрамленные густо накрашенными ресницами. В левой руке она держала большой пластиковый пакет. Девица тяжело дышала, наверное, не дождалась лифта и на своих двоих поднималась по лестнице.
Я услышала, как скрипнул лифт, тормозящий на нашем этаже. Блондинка решительно шагнула в мою прихожую и прикрыла за собой дверь. Не теряя времени на вежливые поклоны, она сердито объявила:
– Послушайте, девушка, вы меня залили. Это просто свинство с вашей стороны!
Хриплый голос девицы как-то не вязался с ее ангельской внешностью.
– Я? Залила? Да не может такого быть!
– У нас потолок мокрый, в ванной и прихожей. Посмотрите у себя в ванной, вы точно забыли закрыть кран.
Я отправилась в ванную и заглянула во все углы. Все чисто. Под ванной тоже было сухо. Кран немного подкапывает, никак не соберусь вызвать слесаря. Но вода капает в ванну, а не на пол, так что ничего страшного. Я открыла дверь в туалет и заглянула под унитаз. Пожала плечами и вернулась в прихожую.
– Все нормально, – сказала я. – Нигде не течет.
Услышав мой голос, девушка, взор которой в этот момент был направлен в сторону вешалки, где громоздились шуба, дубленка и пара курток (никак не соберусь с духом убрать зимнюю одежду в шкаф, хотя на дворе давно хозяйничает весна), вздрогнула. Быстро повернувшись ко мне, она скомандовала:
– Посмотрите на кухне: наверное, оттуда течет.
Я послушно потопала на кухню, где, конечно же, ничего не лилось, не текло и даже не капало, а когда вернулась, то услышала короткое:
– Ну?
Эта девица почему-то сильно меня раздражала. Сама не знаю почему. «Баранки гну», – хотелось ответить мне, но вместо этого я вежливо, но твердо произнесла:
– Ничего. Ничего нигде не течет. Это не здесь. А ты из какой квартиры?
Девушка похлопала длиннющими ресницами, посмотрела на меня, как на идиотку, и ткнула указательным пальцем в пол:
– Прямо под тобой.
Я удивилась. Подо мной жила одинокая пенсионерка Марина Васильевна. Мужа она похоронила много лет назад. Эта девушка по возрасту годилась ей во внучки, но я точно знала, что никакой внучки у Марины Васильевны нет и никогда не было. Ее дочь уже давно проживала в Германии вместе с мужем и сыном-студентом и приезжала к матери не чаще одного-двух раз в год. В последний раз она была здесь, кажется, в январе. Смерив девицу подозрительным взглядом, я поинтересовалась:
– А ты кто Марине Васильевне будешь?
– Я-то? Племянница. Тетка уехала в санаторий, а меня попросила полить цветы. Вот я пришла и вижу…
– Ты уже рассказывала, что видишь. Но это не от меня. Поинтересуйся у соседей на моем этаже. Может, это от них течет. Извини, но у меня нет времени, я…
– Ладно, спрошу, – перебила меня блондинка.
Она скользнула быстрым взглядом по вешалке с верхней одеждой и выскочила за дверь, показав мне свою спину с игривой надписью: «Sexy girl». Где-то я уже это видела. Я продолжала стоять в прихожей, размышляя. Что-то в этой девушке показалось мне странным, но вот что?
К действительности меня вернула мелодия мобильника, доносившаяся из комнаты. Это была Светка.
