Марина Серова - Адвокат из Голливуда
Свой прочувствованный монолог моя подруга закончила, когда мы уже были у дверей косметического салона, где она, к счастью, до сих пор еще работала благодаря снисходительности Алевтины Прокофьевны. Мы распрощались и отправились каждая по своим делам. То есть я-то отправилась отдыхать, а заниматься делами отправилась Светка. Я же твердо решила, что после такого изнурительного и напряженного трудового периода, каковым оказалось мое недавнее расследование, отдыхать я буду не меньше двух недель. И вообще, съездить бы куда-нибудь… на острова… или в Италию… А что, может, и съезжу… «на недельку до второго». Благо я могла позволить себе цивилизованный отдых.
С приятной мыслью о том, что нужно будет на днях навести необходимые справки в турагентствах, я отправилась домой.
Прошло три или четыре дня после того, как мы с моей подругой Светой отдыхали в кафе. Я успела обзвонить все мало-мальски приличные туристические агентства нашего города и, поколебавшись немного, что же мне выбрать – острова или Италию, выбрала в конце концов Египет и Красное море.
Преисполнившись приятных ожиданий, я планировала завтра отправиться в агентство покупать тур. Но телефонный звонок прервал меня в самом разгаре радужных мечтаний. «Может, не подходить?» – грешным делом подумала я и все-таки сняла трубку. Звонила Света.
– Тань! Привет! Как дела?
– Ничего. Вот собираюсь в Египет отдыхать, – с первых же слов поспешила сообщить я. Но Свету это не впечатлило.
– Да? – рассеянно переспросила она так, будто и не слышала моих слов. – А помнишь, мы с тобой в кафе встретили женщину, ты еще заметила, что она была очень расстроена?
Вот зараза! Главное – я заметила. Как будто это я притащила ее за наш столик.
Из последних сил стараясь показать, что не испытываю интереса к разговору, я очень невежливо буркнула:
– Ну?
Однако и это ничего не дало. Не обращая ни малейшего внимания на мой недружелюбный тон, Света оживленно начала свой рассказ:
– Представляешь – такой ужас! Оказывается, ее сына обвиняют в убийстве. Придумали там какие-то улики… Мальчишка только из армии пришел. А он у нее единственный сын. Представляешь?
Увы! Последние остатки сомнений и слабых надежд, что, может быть, минет меня чаша сия, улетучились. Было совершенно очевидно, что Светка хочет навязать мне свою мадам с единственным сыном в качестве нового дела как раз в тот момент, когда я еще не успела очухаться от старого. Но я решила сопротивляться до последнего, поэтому снова не была слишком многословной:
– Ну?
– Да чего ты заладила «ну» да «ну»?! У человека несчастье, а она нукает, как попугай! Парня спасать надо!
– А я-то здесь при чем?
– Танька! Ты меня не зли. Не поможешь – знай, ты мне больше не подруга. И не приходи ко мне никогда, и гримировать тебя для твоих предприятий больше не буду никогда в жизни, и…
– Свет! Я всего несколько дней назад дело закончила. И какое, если бы ты знала! У меня все тело болит, у меня башка не варит, мне отдохнуть надо, я ведь тоже живой человек!
– Ну, Танечка, ну солнышко, ну золотце! Ну для меня! Я ведь тебя почти никогда ни о чем не прошу. Ну возьмись! А? Ведь не шутки – убийство на парня вешают.
– Светка! Вот зараза какая… ну что мне с тобой делать?
– Возьмись, Танечка! Возьмись. И людям поможешь, и денежек заработаешь. Ставку свою можешь умножать на два – даже не сомневайся. Возьмись, золотце! Ты же у нас умненькая, тебе же такие пустяки на один зуб. А уж потом – хоть в Америку езжай отдыхать. Чего ты там не видела в этом Египте? Там, кроме песка, ничего интересного нету. А здесь человеческая судьба решается…
Разумеется, я с самого начала знала, что она не отстанет. И даже где-то в глубине души предчувствовала, что в конце концов я соглашусь. Поэтому и не хотелось мне брать трубку. Но раз уж взяла…
– На два, говоришь?
– На два, Танечка, на два. Я же тоже понимаю – работа у тебя трудная, нервная…
– А тебе известно, каким будет мой гонорар, умноженный на два?
– Ничего-ничего… это совершенно ничего, они люди состоятельные, и потом – единственный сын… В общем, они в курсе, что качественная работа стоит дорого, я с ними эти вопросы уже предварительно обговорила.
Обговорила она… Вот наглая! Она, значит, и мысли не допускает, что я могу ей отказать. Впрочем, моя ставочка, умноженная на два, выглядит совсем неплохо, за такие деньги еще можно поработать, даже и сверхурочно.
Я записала адрес и пообещала подъехать завтра к девяти утра – о встрече эта нахалка, оказывается, тоже уже договорилась. Бывают же люди… бессовестные.
С грустью вспомнила я о своих мечтах, которые еще так недавно занимали мои мысли, собрала в кучу рекламные буклеты с красивыми картинками из разных стран и, чтобы не длить мучения, а уничтожить все надежды разом, выбросила всю эту красоту в мусорное ведро.
Не скучай без меня, Египет!
На следующий день, как и обещала, в девять часов утра я звонила в дверь квартиры Алевтины Прокофьевны.
Мне открыла пожилая женщина, при виде которой я почему-то сразу вспомнила рассказы школьных учителей о няне Пушкина Арине Родионовне.
– Вам кого? – спросила няня.
– Я частный детектив, Татьяна Иванова. У меня на девять часов назначена встреча.
– Ах, да-да, проходите, пожалуйста, вас ждут.
Еще в прихожей я поняла, что моя ставочка, даже умноженная на два, здесь никого не смутит. Жили здесь люди далеко не бедные. Квартира была огромной и обставлена роскошно. Катайся на небольшом автомобиле, и тесно тебе не будет.
Арина Родионовна отвела меня в гостиную, одна стена которой представляла из себя сплошное окно, выходящее на какую-то террасу, назвать которую лоджией просто не поворачивался язык, где после недолгого ожидания я смогла лицезреть и саму хозяйку.
На этот раз Алевтина Прокофьевна выглядела намного лучше. Аккуратная прическа, легкий утренний, так сказать, гигиенический макияж и очень приличное домашнее платье. Именно платье, а не халат, и именно домашнее, потому что хотя оно и выглядело весьма презентабельно, но сразу было понятно, что на улицу она в этом платье ни за что не выйдет.
– Добрый день, – произнесла хозяйка, и по отчужденному выражению, которое возникло на ее лице сразу же после того, как она меня увидела, я поняла, что она помнит инцидент в кафе и это ей неприятно.
Такое положение меня не очень устраивало. Ведь для того, чтобы как следует прояснить для себя все обстоятельства дела, я должна по возможности максимально сблизиться с клиентом, добиться того, чтобы он чувствовал себя свободно и испытывал ко мне полное доверие. Атмосфера скованности для откровенного разговора никак не подходила.
– Здравствуйте, – с открытой и располагающей улыбкой произнесла я. – Я частный детектив, зовут – Татьяна. Моя подруга Света, наверное, говорила вам…
– Да-да. Она сказала, что вы занимаетесь частными расследованиями, и очень рекомендовала вас.
– Надеюсь, что я действительно смогу вам помочь. Мой опыт расследований, в общем-то, достаточно велик – более двухсот раскрытых дел…
На лице Алевтины Прокофьевны появилось выражение некоторой надежды.
– Ох, как это хорошо! Только… – задумчиво протянула она. – Наше дело, возможно, покажется вам немного необычным… Видите ли, против моего сына выдвинуто обвинение, и… дело в том, что в милиции утверждают, что улики, доказывающие его виновность, неопровержимы… В общем, получается так, что, кроме меня и самых близких людей, которые хорошо его знают и даже мысли не допускают, что он может совершить преступление, никто не верит в его невиновность. – Она сделала паузу и достала из кармана носовой платок.
– Если вы подробно расскажите мне все обстоятельства дела, я попытаюсь найти способ помочь вам, – осторожно сказала я.
– Да-да, конечно. Андрей… мой сын… Так вот… Андрей всего лишь три месяца назад вернулся из армии. В общем-то, вы понимаете, мы легко могли устроить ему… ну, как это…
В моей голове сразу же возникло слово «отмазать», но я решила воздержаться от такой подсказки и выбрала более корректный вариант:
– Вы смогли бы сделать так, чтобы ему не пришлось служить?
– Ну да. Собственно, в этом нет ничего такого, все так делают, кто имеет возможность. Но Андрей настоял на том, что он будет служить. Он вообще во всем старался проявлять самостоятельность и… как бы это сказать… хотел показать, что он настоящий мужчина. Это у него с самого детства, чуть ли не с детского сада. Всегда и во всем сам старался принимать решения. А уж если что решил – спорить бесполезно. Все равно сделает по-своему. Вот и с боксом с этим тоже…
– С боксом?
– Ну да, он в школе, классе в седьмом, записался в секцию. Домой приходил весь в синяках: «Я, мама, тренируюсь». Я переживала, конечно, расстраивалась, но что поделаешь, раз решил – отговаривать бесполезно. И хоть бы раз, хоть бы одно слово жалобы – нет, ничего. «Я, мама, тренируюсь…» А однажды пришел вообще весь синий и в кровоподтеках. Спрашиваю: «Сынок, что такое? Кто тебя?» – «Нет, ничего, это на тренировке». На тренировке… Мне-то зачем врать, я же вижу… Потом только выяснила уже через других людей, что это он из-за друга подрался. Друг у него – Игорь – тоже чуть ли не с детского сада дружат, так у него сердце больное, ему физические нагрузки противопоказаны. А мальчишки, им ведь, сами знаете, сердце не сердце, им – без разницы. Стали к Игорьку приставать… Ну, а мой, конечно, вмешался. Как же – он ведь настоящий мужчина. Вот… Ну а когда постарше стал, начал техникой увлекаться, компьютеры там, беспроводная связь, ну и прочие такие вещи… Программированием тоже… даже победы одерживал на конкурсах. Он вообще мальчик не очень открытый, даже с нами, с родителями, о своих делах не распространялся… Но, с другой стороны, мы с мужем считаем, что у ребенка должен быть какой-то свой мир, в который родителям необязательно вмешиваться. Мы видели, что мальчик развивается нормально, каких-то порочных склонностей за ним не замечали, с разными подозрительными компаниями он не связывается. А уж когда начал увлекаться компьютером… Так почти все время у экрана проводил. Так что с этой стороны мы с отцом были спокойны.
