Михаил Палев - Повелитель прошлого
– Да, но… – замялся я. – Боюсь, что Тавров сочтет неэтичным отбирать дело у своего коллеги.
– Насчет этого можете быть спокойны, – усмехнулась Валерия. – Как раз частный детектив, к которому я обратилась, порекомендовал для этого дела вас и Таврова.
– Вот как? – удивился я.
– Именно так. Поэтому я прошу вас как можно скорее устроить мне встречу с господином Тавровым. Я хочу нанять его для скорейшего решения вопроса с этим наглым шантажистом. Думаю, что это не займет много времени, поскольку налицо недоразумение, – высказала уверенность Валерия.
Я лично этой уверенности не разделял: ну не из пальца же высосал свои претензии шантажист! Значит, он располагает какими-то фактами.
– Валерия! – осторожно сказал я. – У меня нет оснований сомневаться в ваших словах, но неизвестный вам шантажист наверняка действует на основе имеющихся у него фактов. Вы уверены, что не имеете никакого отношения к исчезновению этой самой статуи?
– Я не подозревала о ее существовании до тех пор, пока этот козел не позвонил мне! – с досадой воскликнула Валерия.
Хм… Я не считаю себя тонким психологом, но похоже, что Валерия была вполне искренна.
– Хорошо! Я сегодня же свяжусь с Тавровым, чтобы не позднее завтрашнего дня вы смогли переговорить с ним, – пообещал я.
– Замечательно! – воскликнула Валерия и придвинулась ко мне, добавив доверительным тоном: – Мне очень хотелось бы, чтобы вы, Мечислав, тоже приняли активное участие в этом деле… гарантирую вам персональное вознаграждение.
При этом строгая офисная юбка, до этого почти прикрывавшая колени, от ее скользящего движения вдруг съехала сантиметров на тридцать вверх, а расстегнутая на две верхние пуговицы блузка явила передо мной то, что, по идее, должна была скрывать. Я на мгновенье ощутил замешательство, но тут перехватил ледяной взгляд «а-ля фюрер» и немедленно пришел в себя.
– Спасибо, Валерия! – отозвался я, торопливо вставая. – Обещаю, что я… э-э… приму посильное участие в этом деле.
– Не забудьте: у нас в распоряжении осталась неделя, – напомнила Валерия.
* * *Я покинул кафешку почти сразу за Валерией. Сдержав обещание, я немедленно позвонил Таврову и рассказал о перспективной клиентке.
– Шантаж? – переспросил Тавров, и я явственно представил, как он недовольно морщится: больше дел о шантаже Тавров не любил только дела о супружеских изменах.
– Зато платежеспособна, – подчеркнул я. – У нее одна серьга стоит больше, чем ваш автомобиль.
– Хорошо, давай завтра в двенадцать, – согласился Тавров. – И сам приезжай, раз ты ее бывшего мужа знал.
– Обязательно! – заверил я. Затем позвонил Валерии и сообщил о назначенной встрече.
– А вы человек дела, Мечислав! – похвалила Валерия. – Извините, но не ожидала. Спасибо! Надеюсь, что вы и в дальнейшем будете так же энергичны.
Хм… Что она имела в виду? Ладно, там разберемся.
Честно говоря, дело было вовсе не в том, что я когда-то знал Сашку Гардина. Я предпочел утаить от Валерии кое-какую информацию. Пока утаить, поскольку сам только что вспомнил о ней и хотел убедиться, что она действительно представляет хоть какую-то ценность.
* * *Сашку Гардина я знал со студенческих времен. Учились мы в разных институтах: я в Московском авиационном, а он в Физико-техническом. Познакомились же мы в общежитии географического факультета Московского университета.
Дело в том, что обычные для советских студентов начала восьмидесятых годов пьянки было удобнее проводить не в общаге альма-матер, а на нейтральной территории. Блюдущие нравственность студентов студенческие «оперативные отряды народной дружины» периодически проводили внезапные проверки в студенческих общежитиях, и организаторам «пьянок», – а под «пьянки» подпадали любые мероприятия, во время коих на столе появлялась хоть одна бутылка вина, – грозило серьезное наказание: от строгого выговора с занесением в учетную карточку комсомольца до отчисления из института. Но это касалось только «своих» студентов. Если сотрудники оперотряда, к примеру, обнаруживали в туалете общаги вдрабадан пьяного студента, то первым делом проверяли его студенческий билет. В случае если это оказывался студент другого учебного заведения, то его оставляли там, где нашли: с такой находкой хлопот больше, поскольку надо вызывать наряд милиции, который и оформит официальный протокол о «нарушении общественного порядка». А кому нужна лишняя морока? Куда как проще со «своими»: изымаешь студенческий билет, передаешь с сопроводительным письмом в деканат и получаешь заслуженную благодарность от комитета комсомола института, а самое главное – прошение о преимущественном назначении стипендии или, в случае необходимости, прошение о продлении сессии. Озабоченное воспитанием студенчества руководство учебного заведения неизменно положительно реагировало на такие бумаги, так что рвение комсомольских оперативников было вполне понятно. Но «чужие» студенты руководство не интересовали и потому для увеселений общаги чужого института были куда как безопаснее. Именно по этой причине и сошлись наши с Гардиным пути-дорожки в общаге МГУ.
Как сейчас, помню: это был день рождения приятеля, студента МГУ. Примерно через полчаса после начала мероприятия нагрянул оперотряд, конфисковал почти все спиртное, после чего с чувством выполненного долга оперативники удалились, уводя с собой виновника торжества как «организатора пьянки» и унося пару первокурсников, успевших за полчаса «наотмечаться» до полного бесчувствия. Остальные разбежались как тараканы, и в резко опустевшей комнате остались только я со своими однокурсниками Андрюхой и Мишкой, малознакомый тогда еще Сашка Гардин и развеселая девица, успевшая спрятать под собственной юбкой от бдительных оперативников непочатую бутылку водки.
Мы распили водку в такой компании – благо закуски осталось достаточно, после чего отправили порядком захмелевшую девицу в женскую половину общежития в сопровождении Сашки. Сашка получил строгий наказ: вернуться вместе с симпатичными, веселыми и бодрыми девушками для продолжения банкета, благо Андрюха специально для этого предусмотрительно приобрел в ближайшем универсаме большую бутылку божественного югославского шерри-бренди «Мараска». Стоила бутылка емкостью ноль семь десятых литра аж двенадцать рублей пятьдесят копеек. К слову, этот напиток до сих пор продается в Хорватии и Черногории. Не скажу за Хорватию, но сейчас в Черногории указанная продукция из славного хорватского города Задара стоит около двенадцати евро – отсюда любопытствующие могут вычислить реальный курс советского рубля начала восьмидесятых годов двадцатого века.
Ждали мы Сашку часа два, за это время втроем благополучно «уговорили» весь запас шерри-бренди. Как позже выяснилось, захмелевшего Сашку «пробило» на философию, и он два часа рассказывал несчастным девушкам про особенности мировоззрения Гегеля, пока потерявшие терпение раздосадованные девушки не выставили его в коридор. Но это так, к слову…
В нашу компанию студентов МАИ Сашка вошел по следующей причине. Мы традиционно в ночь с субботы на воскресенье играли в преферанс и покер. И нам как раз не хватало четвертого человека: наш друг и партнер Олег после неудачно сложившейся для него очередной сессии безвременно покинул нас и пополнил ряды доблестной Советской армии. Сашка же любил перекинуться в обе указанные игры, а потому занял место Олега.
По окончании института, как водится, связь с Сашкой я потерял. И потому для меня полной неожиданностью явилась встреча с ним спустя двадцать пять лет в пивном ресторане «Дурдин» на Полянке.
Мы с коллегами по работе, пользуясь тем, что день выплаты зарплаты счастливо совпал с дорогим сердцу каждого работающего русского человека «праздником пятницы», позволили себе устроить душевный вечер. За соседним столиком заседала компания из примерно десятка человек. Один из них долго присматривался ко мне, затем все-таки подошел и нерешительно спросил:
– Извините… Вы Мечислав?
Я подумал было, что это один из поклонников моего творчества опознал меня по фотографии на обложке романа, и с добродушной улыбкой отозвался:
– Именно так, дружище! Хотите автограф? Нет проблем, только ручки у меня с собой, к сожалению, нет.
– Я Саша. Саша Гардин.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить сказанное. Плешивый мужик с помятым лицом любителя спиртного и солидным пивным животиком был совсем не похож на стройного аристократичного Гардина. Положим, и мне время волос на голове убавило, но мой живот вполне помещался в брюки на пару размеров меньше, чем у этого мужика. А ведь когда-то мы с Сашкой носили джинсы одного и того же тридцать второго размера, которые еще приходилось ушивать в поясе.
Эх, старина Время! Ведь мы же не ссорились с тобой, как кэрролловский Болванщик – так почему же ты к нам так беспощаден?!
