Чарльз Сноу - Современный Английский детектив
Здесь стоит обратиться к творчеству классиков детектива в двух англоязычных литературах. Дюпен, герой Эдгара По («Убийство на улице Морг», 1841), возвышается над окружением. С олимпийским равнодушием взирает он на простых смертных, погрязших в суете привычного буржуазного существования. В лучшем случае люди вызывают у него брезгливый интерес, в худшем он их попросту избегает. Дюпен живет в себе и самим собой. Сыщик Кафф из романа Уилки Коллинза «Лунный камень» (1866) ведет точно такую жизнь, что и его соотечественники. Он плоть от плоти своего времени, его характер как в главном, так и в бытовых мелочах органически связан со средой. Он ничем не выделен среди остальных персонажей романа. Американцы «загоняют» время и обстоятельства в человеческий характер. Для англичан категория времени и социальные обстоятельства важны сами по себе и наряду с вымышленными персонажами достойны самостоятельного изображения. Приметы времени и панорама существования создают в английском романе зримый фон, на котором характеры проступают особенно рельефно.
В американском детективе (Хэммет, Гарднер, Эллери Куна и др.) одинокие преступники, одинокие жертвы, одинокие правдоискатели и сыщики действуют так, словно общества для них и» существует, словно они одни на свете, словно преступление — их личное депо, а перипетии их судеб не продиктованы жестокими законами американского общественного уклада. В английском детективе совсем наоборот. Даже тогда, когда тот или иной персонаж восходит к американскому литературному прототипу, он намертво впечатан в английскую реальность. Шерлок Холмс, лорд Питер Уимзи (романы Д. Сэйерс), мистер Финбоу («Смерть под парусом») — фигуры, близкие Дюпену, а попробуйте вырвать их из окружения, из системы их личных и социальных связей! Это характеры условные, выписанные романтическими красками, но вырвать все равно не удастся.
Специфика интриги. В американском детективе упор, как правило, делается на действие (Хэммет) пли на описание судебного разбирательства с его головокружительными зигзагами (Гарднер). Английские авторы явно предпочитают неспешное и обстоятельное психологическое дознание. Важно также, кто именно осуществляет дознание в романе. Профессионалы, тем более полицейские или служащие Скотланд-Ярда выступают в современном английском детективе на вторых ролях, а то и вовсе не выступают. С легкой руки Конан Дойла место профессионалов заступили любители, ставшие таковыми по призванию, по складу интеллекта или культивирующие расследование преступлений как хобби.
Этот парадокс объясняется не столько авторской прихотью, сколько исторически сложившимся укладом жизни. В отличие от Франции и даже США в Англии грань между частной и общественной жизнью граждан проходит довольно резко. Не кто-нибудь, а англичане придумали знаменитую формулу «Мой дом — моя крепость». Полицию в эту крепость до сих пор пускают крайне неохотно. Полиция в свою очередь небезосновательно жалуется, что подобное отношение мешает ей работать. Ни романтической, ни героической фигурой в глазах английской публики полицейский не является, следовательно, на амплуа литературного героя вряд ли подходит. В Англии никогда не было условий для расцвета так называемого «полицейского романа» («roman policies»), столь распространенного во Франции еще в XIX веке, а в XX давшего многотомную серию Ж. Сименона. Героя типа комиссара Мегрэ в английском детективе возникнуть не могло.
В то же время «сыщик» — непременное действующее лицо детектива, обойтись без него невозможно. Поэтому английским авторам, пишущим в этом жанре, волей-неволей пришлось искать и находить ему подходящего «заместителя».
Начало было положено еще до первой мировой войны Конан Дойлом и Дж. К. Честертоном. В межвоенном и современном английском детективе образы следователей-любителей, за редким исключением, восходят к двум литературным прототипам — Шерлоку Холмсу и отцу Брауну. Это либо безнадежные и неисправимые оригиналы вроде Эркюля Пуаро, лорда Питера Уимзи и мистера Финбоу, либо, напротив, персонажи подчеркнуто обыденные, «затрапезные», на первый взгляд ничем не примечательные и ничего общего с представлением о сыскной работе не имеющие — старая дева мисс Мапл у Кристи, Джордж Смайли у Ле Kappe «Низкорослый, толстый, в выпуклых очках, лысеющий — типичный холостячок-неудачник средних лет и сидячей профессии. Присущая ему стеснительность в делах житейских проявлялась и в его костюме, дорогом и скверно пошитом».
Мотивы преступлений, о которых трактует детектив, особым разнообразием не отличаются. Так или иначе, все они могут быть сведены к личному интересу: денежная выгода, сохранение или приобретение социального престижа, месть, удовлетворение собственных страстей и страстишек, страх разоблачения. Извращение человеческой природы допустимо в детективе в определенных границах, патология же вообще противопоказана. Для того чтобы детектив выполнял свои литературные функции, автор стремится объективизировать преступление, вывести его истоки за рамки сугубо личного. Патология случайна, часто необъяснима и непонятна; объективно судить о ней — дело специалистов. Социально мотивированное преступление закономерно, объяснимо и может быть понято. Поэтому в детективе особое значение приобретает даже не конкретный повод или мотив преступления, а более широкий социально-исторический контекст, в который оно вписывается. Не самый факт, но «климат» преступления оказывается важным в первую очередь. Личный интерес, толкающий человека на преступление, в английском детективе берется под углом типично английского явления — британской социальной традиции, включающей в себя культ условности, снобизм, приоритет видимости над сущностью, неукоснительное соблюдение классовой иерархии и концепцию джентльмена.
«Старые английские традиции — ничего подобного на свете не существует! Они, как правило, совсем недавнего происхождения, редко бывают истинно английскими, и что касается традиций, то о таком понятии не может быть и речи, ибо мы меняем их на каждом шагу, если нам это выгодно. Одним словом, они ужасно комичны, эти так называемые старые английские традиции».
Такую парадоксальную филиппику по адресу традиций произносит в романе Сноу мистер Финбоу. Прав он только в одном: традиции действительно меняются, вернее, нарушаются на каждом шагу, если это выгодно, но нарушаются втихомолку, украдкой, так, чтобы никто ничего не заметил. А внешне они окружены пиететом, и в Англии — более чем где бы то ни было.
Традиция — искомый «климат» преступления в произведениях Сноу, Френсиса, Ле Карре. И само преступление осуществляется в духе «лучших традиций», по-джентльменски: чужими руками, как у Френсиса, в согласии с правилами «хорошего тона», как у Ле Карре или Сноу: «О, это умно, в высшей степени умно! На такое способен лишь человек с тонким вкусом — ни одного избитого приема, ничего лишнего, все продумано и взвешено, все в полной гармонии!» («Смерть под парусом»).
Три романа, представляющие в этом сборнике английский детектив, отличаются друг от друга и индивидуальным стилем повествования, и конкретным жизненным материалом, который положен в основу сюжета, и даже по типу. «Смерть под парусом» — характерный образец социально-бытового детектива, где неспешное воссоздание «мелочей» обыденного существования помогает выявлению социального естества персонажей и не менее значимо, чем перипетии интриги. Роман Френсиса, очевидно, можно отнести к детективу социально-авантюрному, а Ле Карре (псевдоним Дэвида Корнуэлла) с его углубленным психологизмом и искусством «внутреннего портрета» предстает в «Убийстве по-джентльменски» как мастер детектива социально-психологического. Таким образом, романы, действительно, разные, но связаны, однако, тем общим качеством, что это хорошие, интересные произведения, дающие в совокупности довольно широкую картину нравов.
Многие книги Ч. П. Сноу переведены и хорошо известны в Советском Союзе. Методичный анализ характеров и поступков, суховатая манера письма, сдержанная интонация повествования — Бее эти достоинства зрелой прозы Сноу в большой мере свойственны его первому произведению, детективному роману «Смерть под парусом» (1932), который писатель переиздал в 1959 г. с серьезными изменениями в тексте. Это в своем роде классическое произведение: не только литературный дебют одного из крупнейших современных английских писателей-реалистов[3], но и детектив, наметивший некоторые существенные особенности развития жанра в послевоенные годы. По справедливому замечанию британского прозаика и литературоведа Уильяма Купера, исследователя творчества Сноу, «Смерть под парусом» — «многообещающее начало» в том смысле, что «интрига произведения вырастает из характеров, а не характеры — из интриги».
