Агата Кристи - Изумруд раджи
- Извините, - сказала первая молодая женщина, слегка задыхаясь.
- Нет, это вы меня извините, - ответила ей другая, бросив на нее свирепый взгляд.
- Должна сказать вам, что я тут была ровно за десять минут до вашего прихода, - сказала первая молодая женщина.
- Я тут стояла целую четверть часа, и любой может вам это подтвердить, - вызывающе ответила вторая молодая женщина.
- Минуточку, минуточку, - произнес пожилой моряк, приближаясь к ним.
Обе женщины, перебивая друг друга, заговорили с ним. Когда они замолчали, он ткнул пальцем во вторую молодую женщину и коротко сказал:
- Ваша очередь.
Потом он ушел, не внимая ничьим протестам. Он не только не мог знать, кто был первым, но его это нисколько не беспокоило, и его решение, как это обычно говорится, было окончательным. Джеймс с отчаянием схватил его за руку.
- Послушайте!
- Да, мистер?
- Сколько мне еще ждать, прежде чем я попаду в раздевалку?
Старый моряк бросил оценивающий взгляд на очередь.
- Может быть, час. Может быть, полтора. Я затрудняюсь сказать.
В этот момент Джеймс издалека заметил, как по песку к воде легко побежали Грейс и сестры Сопворс.
- Проклятье! - сказал себе Джеймс. - О, проклятье!
Он еще раз дернул старого моряка за руку.
- Нет ли где-нибудь другой раздевалки? Может быть, вон в тех домиках? Кажется, они пустые.
- Домики, - произнес древний моряк с достоинством, - находятся в Частной Собственности.
И, выразив в этих словах глубокий упрек, он ушел. С горьким ощущением, что его обманули, Джеймс отошел от толп ожидающих и, как дикарь, большими шагами яростно зашагал по пляжу. Везде ограничения. Везде сплошные ограничения! Он свирепо посмотрел на щеголеватые домики, вдоль которых он прошел. В этот самый момент из независимого либерала он превратился в ярко-красного социалиста. С какой стати богачи могут иметь собственные купальные домики и купаться, когда только захотят, не ожидая в очереди? "Вся наша система, - подумал Джеймс, - насквозь прогнила".
С моря доносились кокетливые вскрики и плеск воды. Голос Грейс! И вместе с ее визгом слышался глупый смех Клода Сопворса.
- Проклятье! - воскликнул Джеймс, скрипя зубами, чего он никогда раньше не делал, только читал об этом в романах.
Он остановился, резко размахивая своей палкой, и решительно повернулся к морю спиной. Теперь с усиленной ненавистью он смотрел на "Орлиное гнездо", "Буэна-Виста" и "Мон дезир". Для обитателей Кимптона стало обычаем давать своим купальным домикам причудливые названия. Название "Орлиное гнездо" поразило его исключительно своей глупостью, "Буэна-Виста" - находилось вне его лингвистических возможностей. Но его познания во французском позволили оценить уместность третьего названия.
- "Мон дезир" [Mon Desir - мое желание (фр.)], - сказал Джеймс. - Очень надеюсь, что это действительно так.
И в этот момент он заметил, что, в то время как двери других купальных домиков были плотно закрыты, дверь "Мон дезир" была приоткрыта. Джеймс задумчиво оглядел пляж, это прекрасное местечко было оккупировано в основном матерями больших семейств, которые были полностью поглощены заботой о своем потомстве. Было только десять утра - слишком рано для аристократии Кимптона.
"Едят своих перепелов с грибами не вставая с постели, им их приносят на подносах напудренные лакеи в ливреях. Ни один из них не явится сюда раньше двенадцати", - подумал Джеймс.
Он опять повернулся к морю. В этот момент вновь раздался пронзительный визг Грейс. Он сопровождался смехом Клода Сопворса.
- Будь что будет, - сказал Джеймс сквозь зубы.
Он толкнул дверь "Мон дезир" и вошел. В первый момент он испугался, увидев на вешалках много разной одежды, но вскоре к нему опять вернулась уверенность. Домик был поделен надвое, справа висел желтый женский свитер, лежала смятая панама и из-под вешалки выглядывала пара пляжных туфель. А слева были серые фланелевые брюки, пуловер и зюйдвестка. Джеймс поспешно прошел на мужскую половину и быстро разделся. Через три минуты он уже был в воде и, с важностью фыркая и пыхтя, пытался подражать профессиональному пловцу - голова под водой, руки хлещут по воде, - плывущему стилем баттерфляй.
- О, вот и ты! - воскликнула Грейс. - А я боялась, что ты целую вечность будешь ждать там с этой толпой.
- В самом деле? - спросил Джеймс.
Вдруг он снова вспомнил о желтой брошюрке, но теперь уже без раздражения. "Иногда сильный человек может и растеряться". К этой минуте его настроение полностью восстановилось. Он даже смог вежливо, но твердо сказать Клоду Сопворсу, который учил Грейс плавать кролем:
- Нет, нет, старина. Ты все делаешь не так. Я все ей сам покажу. - И в его тоне слышалась такая уверенность, что смущенный Клод был вынужден ретироваться. Единственно, о чем он жалел, так это только о том, что его триумф недолго продлился. Температура наших английских вод не позволяет купальщику долго оставаться в них.
У Грейс и сестер Сопворс уже посинели губы, и они начали стучать зубами. Они выбежали на пляж, а Джеймс опять в одиночестве отправился в "Мон дезир". Как только он быстро растерся полотенцем и надел рубашку, то почувствовал, что доволен собой. Он ощущал себя энергичным человеком.
И тут внезапно он замер, похолодев от ужаса. Снаружи раздавались девичьи голоса, и голоса эти совершенно не походили на голоса Грейс и ее подружек. В следующий момент он понял, что это явились действительные владельцы "Мон дезир". Возможно, если бы Джеймс был уже одет, то тогда бы он спокойно встретил их и попытался бы все им объяснить. Но сейчас он впал в панику. Окна "Мон дезир" были завешаны плотными зелеными занавесками. Джеймс бросился к двери и отчаянно схватился за ручку. Чьи-то руки безуспешно пытались повернуть ее снаружи.
- Между прочим, она закрыта, - сказал девичий голос. - Мне показалось, что Паг сказал, что она открыта.
- Нет, это сказал Воггл.
- Воггл - дурак, - произнес другой голос, - совершенный дурак. Пошли обратно за ключом.
Джеймс услышал, как их шаги стали удаляться. Он облегченно вздохнул. В отчаянной спешке он свалил в кучу всю свою остальную одежду. А через две минуты его уже могли видеть небрежно прогуливающимся по пляжу с почти агрессивным видом невиновности. Через четверть часа к нему присоединились Грейс и сестры Сопворс. Они приятно провели остаток утра: бросали в воду камешки, рисовали на песке и легко подшучивали друг над другом. Потом Клод взглянул на свои часы.
- Время обеда, - отметил он. - Нам пора идти.
- Я ужасно голодна, - сказала Алиса Сопворс.
Все другие девушки тоже сказали, что они проголодались.
- Идешь с нами, Джеймс? - спросила Грейс.
Неуверенный в себе Джеймс был чрезмерно мнительным, В ее тоне ему послышался какой-то обидный намек.
- Мой костюм для тебя недостаточно хорош, - произнес он. - Раз ты так щепетильна, то мне лучше не ходить.
Он надеялся, что Грейс будет ему возражать, но морской воздух, видимо, воздействовал на нее не так, как надо. Она только ответила:
- Очень хорошо. Как тебе будет угодно, встретимся позже.
Джеймс молча стоял, глядя вслед удаляющейся компании.
- Ну и ну, - сказал он. - Ну и ну...
В дурном настроении он побрел в город. В Кимптоне было два кафе, и оба они были душные, шумные и переполненные. Как и в случае с купальными домиками, Джеймсу опять пришлось подождать. Он даже ждал дольше, чем ему полагалось, так как какая-то нахальная матрона, которая только что подошла, тут же уселась за свободный столик, опередив Джеймса. Но в конце концов ему тоже удалось присесть. Прямо рядом с его левым ухом три обтрепанные, коротко стриженные девицы громили в пух и прах итальянскую оперу. По счастью, Джеймс не разбирался в музыке. Он внимательно изучал меню, засунув руки глубоко в карманы.
"Совершенно уверен, что бы я ни попросил, этого не окажется, -подумал он. - Такой уж я невезучий".
Его правая рука нащупала в кармане какой-то непривычный предмет. На ощупь он был похож на каменную гальку, большую круглую гальку.
"Интересно, с какой это стати я положил камень себе в карман?" подумал Джеймс.
Он сжал камень в руке. К нему подошла официантка.
- Жареную камбалу с картофелем, пожалуйста, - сказал Джеймс.
- Жареной камбалы нет, - пробормотала официантка, мечтательно уставившись в потолок.
- Ну, тогда мясо "карри" [Карри - особая острая подливка, которой может приправляться как мясо, так и птица], - сказал Джеймс.
- Мяса "карри" нет.
- Но хоть что-нибудь из этого ужасного меню есть? - потребовал Джеймс.
Официантка просто ткнула пальцем в баранину с фасолью. Он кипел от негодования, когда снова сунул руку в карман. Камень все еще был там. Разжав пальцы, он рассеянно посмотрел на предмет, который оказался на его ладони. Рассмотрев его, он застыл в изумлении. Вещь, которую он держал, не была галькой, это был, в чем он почти не сомневался, изумруд, невероятной величины зеленый изумруд. Джеймс смотрел на него, потрясенный до глубины души. Нет, это, конечно же, не изумруд, это цветное стекло. Таких больших изумрудов не бывает, но тут перед его глазами заплясали газетные строчки: "Знаменитый изумруд раджи Марапутны величиной с голубиное яйцо". Неужели это тот самый изумруд? Разве это возможно? Он разжал пальцы и быстро взглянул на него украдкой. Джеймс не был знатоком драгоценных камней, но глубина цвета и яркость блеска привели его к заключению, что это натуральный камень. Он поставил локти на скатерть и невидящими глазами уставился на баранину с фасолью, которая остывала перед ним. Ему совершенно не хотелось есть. Но если это изумруд раджи, то что с ним теперь делать? Слово "полиция" промелькнуло в его сознании. Если вы находите какую-нибудь ценную вещь, вы должны отнести ее в полицейский участок. Джеймс задумался.
