Патриция Вентворт - Мисс Силвер приехала погостить
На привокзальной площади их ждала малолитражка, которая явно была тесна и самой владелице. Однако это ничуть не смущало миссис Войзи, которая, как только машина тронулась, принялась бурно изъявлять радость по поводу долгожданной встречи.
— Я буквально считала дни — точно так, как мы считали, сколько дней остается до каникул. Забавно, как это мы с тобой потеряли друг друга на долгие годы! Но сама знаешь, как бывает — клянешься в вечной дружбе, потом пишешь все реже и реже и наконец вовсе перестаешь. Вокруг все новое, встречаешь массу разных людей. К тому же я побывала в Индии, вышла замуж. Правда, брак не слишком-то удался, но надо сказать, в большей степени по моей вине, и если бы можно было все начать сначала, на что я никогда не согласилась бы, то, наверное, все устроила бы гораздо лучше. Но, так или иначе, это прошло. Бедный Джон умер двадцать лет назад — незадолго до этого мы стали жить раздельно. Дядя оставил мне кое-какие деньги, так что с тех пор, как ушла от мужа, я живу в Меллинге. Мой отец, если помнишь, был здешним пастором — так что я чувствовала себя как дома. Он прожил всего год после моего возвращения, а после его смерти я сама построила дом. Живу в кем и радуюсь! А теперь расскажи, что у тебя? Ты ведь начинала гувернанткой — так как же тебя занесло в детективы? Знаешь, я встретила Алвину Грей — свою дальнюю родственницу, — и она рассказала про тебя и про то ужасное дело об убийстве женщины с сережками… Помнишь? Так вот, прежде всего я подумала, что не может быть, чтобы это была ты, а потом она тебя описала, и я подумала, что, может, это и правда ты, послала тебе письмо — и вот ты здесь! Но ты так и не сказала, что заставило тебя взяться за все эти расследования.
Да, как годы ни изменили Сесилию, она осталась все той же болтушкой. Мисс Силвер чопорно кашлянула.
— Трудно сказать. Просто стечение обстоятельств. Мой школьный опыт очень помог мне.
— Ты должна мне все рассказать, — с энтузиазмом заключила миссис Войзи.
В этот момент ей пришлось прижать машину к краю дороги, чтобы обогнуть двух молодых людей, стоявших у ограды с противоположной стороны. Мисс Силвер с интересом посмотрела на девушку в ярко-красном наряде и высокого юношу в серых слаксах и просторном твидовом пиджаке. Девушка была необыкновенно хороша — просто чрезмерно хороша. Неожиданное явление для деревенской улочки в осенний день — в пылающей одежде, со светлыми, золотистыми волосами. Юноша казался хмурым и раздраженным.
Миссис Войзи, проезжая мимо, помахала им из окошка и объяснила:
— Это Карр Робертсон. Приехал к своей тете Рете Крей, которая его вырастила. Девушка тоже у нее живет, он ее привез, знаешь, прямо так, никого не спрашивая! По крайней мере, так говорит Катерина Уэлби, а уж она-то все знает про дела Реты. Ну и нравы нынче пошли! Интересно, что бы сказал отец, если бы один из моих братьев вошел и сказал: «А это Фэнси Белл».
— Фэнси?
— Он так ее зовет — наверное, от Фрэнсис. Я полагаю, вскоре нам предстоит услышать, что они помолвлены — или уже женаты! — Она дружелюбно засмеялась. — А может, и нет, кто его знает! Слышала — пуганая ворона куста боится? Так вот, Карр уже был женат, на такой же ветреной блондинке, как эта. Она сбежала от него с другим, потом вернулась и вскоре умерла. Надо думать, теперь он будет осторожнее.
— Она довольно красива, — промямлила мисс Силвер.
Миссис Войзи фыркнула — за эту привычку ее часто ругали в школе.
— У мужчин нет ни капли здравого смысла.
Они выехали из переулка, и взгляду предстала типичная сельская картина: деревня, пруд с утками; церковь, старый погост; дом викария; деревенский трактир с болтающейся вывеской, на которой красовался сноп пшеницы — когда-то он сверкал золотом, а теперь был почти неразличим на полинявшем фоне; большой дом с колоннами при въезде, будка привратника; ряд коттеджей с садами, где все еще пламенели астры, флоксы и подсолнухи.
— Я живу на другом конце, он называется Грин, — сказала миссис Войзи. Она оторвала руку от руля и показала. — Вот дом викария. Для мистера Эйнджера он великоват. Он холостяк, домом заправляет сестра. Я ее не люблю, никогда не любила, хотя нельзя сказать, что она не приносит пользы деревне. Он хотел жениться на Рете Крей, но она ему отказала. Уж не знаю почему, он обаятельный мужчина. Кстати, вот дом Реты — маленький, белый, за забором. Ее отец был у нас врачом, его очень уважали. Дорога, которая начинается между этими столбами, ведет в Меллинг-хаус. Он принадлежит Лесситерам, но старая миссис Лесситер умерла, а сын не был здесь лет двадцать, даже на похороны матери не приезжал, потому что тогда шла война, и его, видимо, не было в Англии. Знаешь, он был помолвлен с Ретой, но из этого ничего не вышло — оба не имели денег, хотя с тех пор он разбогател. Короче, у них был роман, как бывает у всех девочек-мальчиков. С тех пор ни один из них так и не женился, и мы все ужасно волнуемся, потому что он только что вернулся. Через столько лет! Конечно, из этого ничего не следует, но в деревне только мертвые не интересуются делами соседей.
В этом месте мисс Силвер вставила, что люди вообще весьма любопытны.
Миссис Войзи притормозила, чтобы не задеть собаку.
— Кыш, Ровер, нечего тут крутиться посреди дороги! — Она повернулась к мисс Силвер. — Однажды его кто-нибудь задавит, надеюсь, что не я. Катерина Уэлби живет в привратницкой Меллинг-хауса, — она опять показала на домик, — вон он, за колоннами. Они называют домик Гейт-хаус, но это всего лишь перестроенная привратницкая. Она для Лесситеров нечто вроде связующего звена. А для нее это очень удобно, потому что дом ей обходится почти даром, и к тому же она может пользоваться овощами и фруктами. Надеюсь, Джеймс Лесситер не выгонит ее, потому что тогда я уж и не знаю, что она будет делать.
Мисс Силвер кашлянула.
— У нее скудные средства?
Миссис Войзи энергично кивнула.
— Почти никаких, хотя, глядя на нее, этого не скажешь. Я пригласила ее к чаю, ты сама увидишь. Она все еще симпатичная, хотя я предпочитаю такую внешность, как у Реты. Они ровесницы, обеим по сорок три года, но в наши дни это ничего не значит: крем, пудра, помада, завивка, так что если следишь за фигурой, то возраст не заметен. Катерине не дашь больше тридцати. Конечно, когда набираешь вес, как я, будешь вне игры, но я не стала себя утруждать, все эти фигли-мигли не для меня. А вот мы и приехали!
Она свернула на миниатюрную дорожку, ведущую к миниатюрному домику. По обе стороны от входной двери красовались клумбы алой герани и васильковой лобелии, соперничая яркостью красок с кирпичными стенами дома. И через двадцать лет дом Стейплхерст-Лодж выглядел так, будто только что вышел из-под рук строителя: изумрудная покраска, сверкающий дверной колокольчик — все с иголочки. На фоне деревенского пейзажа домик выглядел, как розовая байковая заплатка на куске старой парчи. Такое сравнение, однако, не пришло в голову мисс Силвер, она не было поклонницей раннеанглийской архитектуры — «темно, неуютно, зачастую полная антисанитария». Она считала, что Стейплхерст — очень уютное жилище, и растрогалась, когда старая подруга взяла ее под руку, пылко прижалась и сказала:
— Ну вот и мой дом. Я надеюсь, ты приятно проведешь здесь время.
Глава 3
Катерина Уэлби вышла из Гейт-хауса, проследовала между колоннами, отмечавшими вход в Меллинг-хаус, и побрела по тропинке к Белому коттеджу. По обочинам зеленели полоски травы. И хотя был уже конец сентября, глядя них можно было понять, какое выдалось лето. Но сегодня день стоял прекрасный, такой теплый, что Катерине стало жарко в шерстяном светло-сером костюме, подчеркивавшем прекрасный цвет лица и яркость рыжих волос. Миссис Войзи была права — это была красивая женщина, чья фигура сохранила гибкость, а глаза голубели, словно ей было восемнадцать лет. Но помимо красоты, в ней было нечто большее, неординарное. Что бы она ни надела, это всегда было ей к лицу и уместно к случаю; волнистые волосы никогда не казались ни растрепанными, ни слишком строго уложенными.
Она открыла белую калитку, по выложенной камнем дорожке прошла к двери, толкнула ее и крикнула:
— Рета!
Рета Крей, сидя в гостиной, нахмурилась, отчего стала похожа на своего племянника, и отозвалась:
— Я здесь. Заходи!
В этот момент ей меньше всего хотелось видеть Катерину Уэлби. Как и вообще кого бы то ни было. Но если живешь в деревне, бесполезно не хотеть видеть людей, потому что все равно придется. Она прекрасно понимала, что после возвращения Джеймса Лесситера все вспомнят, что когда-то они были помолвлены, и будут интересоваться, как они выглядят, да что чувствуют, да что скажут, когда встретятся. Двадцать лет — долгий срок, но не настолько долгий, чтобы деревня забыла.
Она не пошла навстречу Катерине, а продолжала, склонившись над столом, кроить детское платье из какого-то куска материи. Они с Катериной были знакомы так много лет, что можно и не суетиться, к тому же неплохо намекнуть, что она занята и не стоит ей мешать. Она прорезала ножницами линию до конца и только после этого подняла глаза на Катерину, которая раскуривала сигарету.
