Розамунд Лаптон - Разгадай мою смерть

Я киваю.

— Дело в том… я не совсем уверена, что именно считать началом.

— Скажем, тот момент, когда вам впервые показалось, что что-то не так.

На мистере Райте отличная итальянская рубашка из натурального льна и синтетический галстук с дурацким рисунком — вряд ли обе вещи выбраны одним и тем же человеком. Или то, или другое получено в качестве подарка. Если подарен галстук, то мистер Райт проявляет недюжинную любезность, надевая его. Забыла, говорила тебе или нет, но у меня появилась новая привычка размышлять на посторонние темы, когда мозг отказывается анализировать насущный вопрос. Я поднимаю глаза на мистера Райта.

— Тогда выходит, это был телефонный звонок. Мама сообщила, что Тесс пропала без вести.

Когда позвонила мама, мы принимали гостей. Закуски для воскресного ленча, купленные в магазине по соседству, полностью соответствовали духу Нью-Йорка: модные и стандартные. То же самое относилось к нашей мебели, квартире и взаимоотношениям — ничего домашнего. «Большое яблоко» без сердцевины. Понимаю, отступление от темы довольно резкое; впрочем, разговор о моей жизни в Нью-Йорке подождет.

Тем утром мы вернулись из заснеженного Мэна, где провели романтические каникулы в честь моего повышения — меня назначили директором по работе с клиентами. Тодд получал явное удовольствие, расписывая гостям наше опрометчивое решение отметить праздник в уединенной избушке:

— Конечно, на джакузи мы не рассчитывали, но горячая вода в душе пришлась бы кстати, да и стационарный телефон не помешал бы. Мы даже мобильниками не могли воспользоваться, у нашего оператора там нет мачт.

— Вы что же, вот так взяли и сорвались в эту поездку? — недоверчиво спросила Сара.

Как тебе известно, мы с Тоддом никогда не отличались любовью к экспромтам. Марк, муж Сары, едва не испепелил ее глазами:

— Дорогая!

Сара выдержала его взгляд.

— Терпеть не могу это твое «дорогая». Кодовое слово, означающее «заткнись», не так ли?

Ты поладила бы с Сарой. Она всегда чем-то напоминала тебя — может, поэтому мы с ней и подружились. Сара посмотрела на Тодда.

— Когда вы с Беатрис в последний раз ссорились? — поинтересовалась она.

— Мы не слишком любим устраивать спектакли, — ответил Тодд, лицемерно пытаясь поставить Сару на место.

Однако та не собиралась сдаваться:

— Значит, тебе тоже слова поперек не скажи.

Последовало неловкое молчание. Из вежливости мне пришлось прервать его:

— Кто-нибудь желает кофе или травяного чая?

Я засыпала в кофемолку кофейные зерна — только к этому «блюду» я в тот день и приложила руку. В кухню вошла расстроенная Сара.

— Беатрис, извини, что так вышло.

— Ничего страшного. — Я играла роль безупречной хозяйки, улыбчивой, все понимающей, занятой приготовлением кофе. — Марк предпочитает с молоком или без?

— С молоком. Мы уже забыли, когда в последний раз смеялись вместе, — вздохнула Сара, усевшись на кухонный стол и болтая ногами. — А что до секса…

Я включила кофемолку, надеясь, что жужжание заглушит слова подруги. Перекрикивая шум, она спросила:

— А вы с Тоддом?

Я переложила смолотый кофе в нашу семисотдолларовую кофеварку-эспрессо.

— Спасибо, у нас все в порядке.

— По-прежнему обмениваетесь шутками и кувыркаетесь в постели?

Я открыла шкатулку с кофейными ложечками тридцатых годов, отделанными цветной эмалью. Цвет эмали у каждой ложечки был свой и напоминал расплавленные леденцы.

— Мы купили их на ярмарке антиквариата в прошлое воскресенье, с утра.

— Беатрис, ты уходишь от темы!

Тебе-то не надо объяснять, что я вовсе не уходила от темы: воскресным утром, когда другие парочки не спешат покинуть кровать и занимаются любовью, мы с Тоддом бродили по распродаже. Мы всегда лучше понимали друг друга перед витриной магазина, чем в постели. Я считала, что, обставляя квартиру вещами, выбранными и купленными вместе, мы создаем общее будущее. Ты, конечно, поддразнила бы меня: хороший секс не заменишь чайником, пусть даже от Клэрис Клифф, — но лично мне это казалось более надежным залогом постоянства.

Раздался телефонный звонок. Не обращая внимания, Сара продолжила:

— Секс и смех — вот сердце и душа взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

— Пойду сниму трубку.

— Когда, по-твоему, наступает момент отключить аппарат жизнеобеспечения?

— Извини, нужно подойти к телефону.

— Когда пора разделить банковский счет, ипотечный кредит и общих друзей?

Я схватила трубку, радуясь возможности оборвать разговор.

— Алло?

— Беатрис, это я, мама.

От тебя не было вестей уже четверо суток.

Не помню, как собиралась, но Тодд вошел именно в ту секунду, когда я защелкнула замки на чемодане. Я обернулась:

— Какой рейс?

— На сегодня билетов нет.

— Я все равно должна лететь.

Ты не появлялась на работе уже неделю. Хозяйка кафе звонила на твой домашний телефон, но всякий раз срабатывал автоответчик. Она приезжала к тебе на квартиру, однако не нашла тебя и там. Никто не знал, где ты. Теперь за поиски взялась полиция.

— Отвезешь меня в аэропорт? Я полечу любым рейсом.

— Лучше вызову такси, — отозвался Тодд. Ах да, он пропустил пару бокалов вина. Я всегда ценила его благоразумие.

Разумеется, ничего этого мистеру Райту я не рассказываю. Просто сообщаю, что мама позвонила мне днем 26 января, в половине четвертого по нью-йоркскому времени, и сказала, что ты пропала без вести. Как и тебя, мистера Райта интересует картина в целом, а не отдельные детали. Еще в детстве ты рисовала большие, размашистые рисунки, которые не умещались на странице, в то время как я при помощи карандаша, линейки и ластика строила аккуратные чертежи. Позже ты начала писать абстрактные полотна, отображая действительность крупными мазками и яркими красками, а мне идеально подошла работа дизайнера, позволяющая сверять любой оттенок с патентованной цветовой моделью. Поскольку у меня нет твоей размашистой смелости, я изложу тебе эту историю в пуантилистской манере, где каждая точка будет соответствовать той или иной подробности. Надеюсь, в итоге из точек сложится картина, и мы сумеем понять, что и как произошло.

— То есть до звонка матери у вас не было дурных предчувствий? — задает вопрос мистер Райт.

Я испытываю знакомую тошнотворную волну: меня захлестывает чувство вины.

— Н-нет, ничего такого.

Я взяла билет первого класса — других не оказалось. Пока мы летели сквозь зыбкую страну облаков, я представляла, как выскажу тебе все, что думаю о твоем легкомыслии, и возьму с тебя обещание впредь не выкидывать подобных фокусов. Совсем скоро ты станешь матерью, так что, будь добра, веди уже себя по-взрослому.

«“Старшая сестра” — это не должность, пчелка Би».

За что я бранила тебя в тот раз? Поводов было множество, ведь я на самом деле считала, что быть старшей сестрой — это работа, для которой я гожусь как нельзя лучше. И теперь, когда я летела на поиски и знала, что найду тебя (присмотр за тобой — важная часть моих служебных обязанностей), меня успокаивала привычная роль степенной, разумной старшей сестры, отчитывающей ветреную, безответственную девчонку, которой давно пора взяться за ум.

Показались огни аэропорта Хитроу, самолет начал снижаться. Под нами распростерлась западная часть Лондона, слегка присыпанная снегом. На табло загорелась команда пристегнуть ремни, и я заключила уговор с Богом: если найду тебя живой и здоровой, сделаю что угодно. Я продала бы душу самому дьяволу, предложи он мне сделку.

Когда самолет неуклюже приземлился на бетонную посадочную полосу, мою воображаемую досаду сменила мучительная тревога. Бог стал героем детской сказки. Все могущество старшей сестры улетучилось. Я с ужасающей ясностью вспомнила смерть Лео, и от этого воспоминания меня затошнило, будто от куска тухлятины. Я поняла, что не переживу, если потеряю еще и тебя.

Для офисного помещения окно кажется просто огромным. Через него в комнату потоком льется яркий свет весеннего солнца.

— Вы провели некую связь между исчезновением Тесс и смертью Лео? — спрашивает мистер Райт.

— Нет.

— Вы сказали, что подумали про Лео.

— Я постоянно думаю о нем, Лео — мой брат. — Как же мне тяжело говорить об этом. — Лео умер от муковисцидоза, когда ему было восемь. Нас с сестрой болезнь не коснулась, мы родились совершенно здоровыми.

Мистер Райт хочет погасить слепящий свет люминес-центных ламп, но выключатель почему-то не работает. Мистер Райт виновато пожимает плечами и опять садится за стол.

— Что произошло дальше?

— Мама встретила меня в аэропорту, и мы поехали в полицию.