Анна и Сергей Литвиновы - Бойся своих желаний
Да ведь еще и спальные мешки требовались, и одеяла, и матрацы надувные, и, как следствие, для переноски их и других объектов – рюкзаки… И тысяча мелочей, без каждой из которых Большой Шашлык мог быть безнадежно испорчен, а то и сорван: вода питьевая, кружки и кастрюли – для мяса и овощей, тарелки, и тазики, и ножи, и вилки (для эстетов)… А шампуры! А штопор! И не забыть про аптечку, а ее укомплектовать бинтами, и йодом, и анальгетиками, и бросить туда как минимум один «патронташ» презервативов, непременно индийских, а не кондовых советских – им только персонального дела не хватало по результатам совместного распития спиртных напитков! И без того, если узнают, что он, Евгений, организовывал сабантуйчик, могут раздуть историю. А он никогда бы и не взялся за такую организацию шашлыков – мало ему дел! – когда бы не она, Юлия-Джулия. Должно же до нее дойти наконец, доползти до ее головного мозга – или она, как и все телки, одним спинным живет, одними только чувствами? – должна же наконец эта Джулай Монинг, Юлия Монина сообразить! Простая ведь мысль: он, Евгений, и она – идеальная пара! Он, конечно, готов ждать сколько угодно, и браки, разумеется, заключаются не на небесах – данное ветхое суеверие мы давно сдали в утиль – но пора бы уже и прозреть! Они оба – деловые, выдержанные, воспитанные. Каждому светит впереди карьера, а когда она будет помножена надвое, начнется кумулятивный, мульти-пликаторный эффект (как любит говаривать его научный руководитель). И один плюс один (при условии, если правильно выбран один и верно угадан второй) означает в сумме не пошлые два – а порой настоящий взрыв, взлет, миллион!.. За примером не надо далеко ходить: весь СССР, с дальних гор до северных морей, дружно ругает первую леди Союза, Раису Максимовну, с ее назидательным голосом и тщательными нарядами – а ведь он, Евгений, и прочее умное меньшинство понимают: да не будь сей дамочки рядом с САМИМ, Михал Сергеич остался бы максимум завотделом в Ставропольском крайкоме. А вместе – вишь, на какую высоту взобрались, стали владыками, без преувеличения, полумира: от пустынь Байконура – до берлинской телевышки, от Слынчева Бряга до камчатских гейзеров, и королева английская Елизавета Вторая покорно ждет чету у порога Вестминстерского дворца! И Джулии Мониной многое светит, если она наконец прильнет к с-понтом-простому и скромному рабочему пареньку Евгению. Да, настоящий рабочий паренек – аспирант Института мировой экономики и международных отношений, предзащита уже этой осенью, и тема шикарная – современное рабочее и профсоюзное движение во Франции, двухмесячная командировка в Париж уже случилась, и еще одна, четырехмесячная, намечается! А Джулия как будто напоследок старается дать волю своим низменным инстинктам, нагуляться на всю оставшуюся жизнь. Что ж! Он, Евгений, надо признать, неревнивый, и есть теория, что женщина в молодости должна как следует поб…овать, чтобы потом, в здоровой семейной жизни, не хотелось приключений и фантастики, но сколько можно время терять? Да и обидно, что она вон опять запала на очередного красавчика и млеет от его взгляда из-под длинных ресниц и его голоса, и купается в лучах его улыбочки… И ведь не станешь власть употреблять, к примеру, отказывать нищеброду-красавцу от Большого Шашлыка: во-первых, запретный плод вдвойне сладок, особенно для слабого пола, пример гражданки Евы нас в том убеждает. Не возьмешь соперника с собой сегодня – паршивка Юлия Монина впрыгнет к нему в окошко завтра. Лучше уж, когда все на виду и можно процесс хоть отчасти контролировать. Во-вторых, не надо забывать, что гад Михаил обеспечивает в данном мероприятии какой-никакой, а культмассовый сектор, и без него шашлык на закате рискует превратиться в вульгарную пьянку. Ведь у него, надо отдать должное, и гитара настроена, и богатый репертуар, и имеется к тому же портативный маг «Весна-302» и к нему неплохая походная коллекция кассет: и «Моден Токинг», и «Сайлент Сёкл», и новая американская звезда Майкл Джексон… Надо терпеть, а пока Джулия этим препохабнейшим типом увлечена, можно тоже дать себе волю и уестественить одну из неприхотливых самок под крупными черноморскими звездами!
…Вечерок, костерок, легкий бризок, моря шумок… Собрана и весело горит гора прожаренного солнцем топляка, на самодельные шампуры из ивовых прутьев нанизаны крупные замаринованные куски шашлыка, из рук в руки переходит эмалированная десятилитровая кастрюля, наполненная домашней «изабеллой». Ах, недаром, он лично руководил поиском, дегустацией и закупкой местного вина – напиток настоящий, первичный, неразбавленный, от него теплеет на сердце и веселится душа, и никакого бычьего водочного кайфа, только извращенец станет в условиях жары и моря сорокаградусной давиться, идиотов и не оказалось, бутылки пшеничной холодеют в ручье невостребованными. И даже говнюк-красавчик Михаил (со скрипом надо признать) органичен – сидит, пощипывает гитару, наигрывает тихонько: ах, что ей до меня, она была в Париже, и я вчера узнал, не только в нем одном. А Джулия внимает – конечно же, рядом с красавцем. Что ж, погуляй, моя роднуля, пощипли еще немного травку на вольном выпасе, недолго тебе осталось…
…К сожалению, все хорошее сгорает в жизни еще быстрее, чем плавун, просушенный добела под черноморским солнцем… р-раз, кажется, единственное движение ресниц – и съеден вкуснейший шашлык из закупленной на горрынке свиной шейки. И на три четверти пуста кастрюля с вином. И солнце, словно диафильм, скручено в воду, и высыпало никак не меньше миллиона звезд, включая Большую, Малую Медведиц, Млечный Путь, а также самодвижущиеся в разных направлениях спутники – как наши, так и нашего вероятного противника. А девушка моя все млеет, все ей кажется, что ждет ее впереди сегодня нечто хорошее-прехорошее – что ж, надо освободить ей площадку, есть же другие кандидатуры: «Пойдем, Жанночка, с тобой по берегу погуляем». С готовностью: «Одеяло брать?» – «Бери!» А последнее, что увидишь, перед тем, как шагнуть за поворот тропиночки в кустах: костерок, его гитара и негромкий и впрямь обволакивающий голос:
Julia, seashell eyes, windy smile calls me.So I sing a song of love, Julia[1].
…Все разбрелись, а кто-то и заснул, и так вышло, что красавец Михаил играл только для нее одной. А потом спросил, как дурак: «Я хочу тебя поцеловать» – и только после шести-семи секунд молчания додумался наконец отложить гитару, пересесть на камень к ней и обвить рукой плечи, и приникнуть к губам… ах, сладкий мой…
– Пойдем погуляем?
– Не спеши. Спой еще.
– Что тебе спеть?
– Что хочешь. У тебя все прекрасно получается.
Обрадованный комплиментом, он снова схватил гитару:
Is there anybody going to listen to my story.All about the girl who came to stay…[2]
Она все летела и летела в мягкую теплую воду, а потом обрушивалась в нее, и кружилась, и наслаждалась в ней – и он там, рядом с ней, даже был не нужен, и на расстоянии, да еще под бархатный голос, что-то внутри нарастало и распухало, как будто разворачивала свои крылья жар-птица…
А тут и смена ритма, и кружение с новыми па. Как в бесконечности и невесомости, лишенная тяжести и ориентиров:
Words are flying out like endless rain into a paper cup…[3]
А она шепчет:
– Ну, иди ко мне… только тихо, тихо… нет, дай уж я лучше тебя для начала успокою, а потом – ты будешь делать все, как я скажу…
– О господи! А! Еще! Ты – чудо! О! А!
– Тш-ш-ш-ш. Все. Теперь ты можешь отдохнуть. Недолго.
Пауза. Бесчисленные звезды равнодушно смотрят свысока на приевшийся им до зевоты сюжет: двое возлюбленных в рощице на морском берегу. После паузы:
– Не спишь? Ну, тогда, мой дорогой, пойдем погуляем. Бери свой спальник и – нет, не гитару, не буду тебя больше мучить, возьми свой маг… Нет, а вина не надо, ты должен быть пьян от любви.
А потом – то ли потому, что она влюблена, то ли много кислорода в морском целебном воздухе, то ли мальчик и впрямь оказался любящим и старательным – но стало ей хорошо. Настолько, что даже захотелось поделиться, весь вечер с его песнями подталкивал к тому, а тут еще и кассета из мага опять закружила, словно нарочно:
Michelle, ma belle,These are words that go together well, my Michelle[4].
– А ты знаешь, Миша, мой Мишель, что битлы в Советском Союзе побывали?
Он кивнул:
– Слышал. – Голос его звучал до чрезвычайности иронично. – Побывали, приземлились в московском аэропорту, а им не дали визу и на землю сойти не разрешили. И тогда они подключили гитары к динамикам самолета и спели несколько песен для заправщиков, диспетчеров и стюардесс. А потом улетели и по пути назад, в свой Ливерпуль, прям на борту лайнера написали песню «Бэк ин зе Ю-Эс-Эс-Ар». Как же, как же!..
– Ты не смейся. Все было совсем не так – но было.
