Сергей Рокотов - Ментовская мышеловка
- Темнеет быстро, - оправдывался Ара. - А дерется этот Лесной классно. Откуда он взялся?
- А хрен его знает, дыру ищите, не базарьте...
Наконец удачливый Прыщ нашел оторванную доску. И первый нырнул в проем. И не успел Рыба последовать за ним, как раздался дикий крик, и Прыщ, ударившись головой о забор, выскочил обратно. За забором слышался свирепый собачий лай.
- Там волкодав сидит, падло! - кричал Прыщ. - Жопу мне порвал! - Он держался рукой за ягодицу, хромая и скуля.
Ара и Рыба мрачно глядели на него.
- Пошли, - отрезал Рыба. - Найдем его, на куски разрежем...
... - Хороший Фарлаф, хороший пес, - гладил Лесной по мохнатой спине московскую сторожевую. - Помнит добро... Мы с братаном покойным сюда в гости ходили, я с ним тогда возился, кормил его шашлыками... Хозяин ругался, не балуй, мол, а я таскаю и таскаю. Там шашлыков было на роту солдат, собачку им было жалко покормить. Ладно, Фарлаф, иди... А нам с тобой надо обратно в дыру, через калитку стремно, хозяин злой, хуже собаки, увидит, пальнуть может из двустволки, в темноте-то не узнает.
- Как ты запомнил эту дыру? - удивилась девушка.
- Память хорошая, и отметину я сзади сделал на заборе, бывает, нужно слинять. Хорошо, еще что-то было видно. Чуть позднее, и крышка бы нам с тобой. Порвали бы они нас.
Фарлаф большими глазами глядел на парня с девушкой, не отходил.
- У тебя в сумке ничего жрать нет? - спросил Лесной. - Пса надо отблагодарить.
- Я колбасы купила, на дачу еду...
- Дай ему, он нам жизнь спас.
Девушка вытащила из сумки колбасу, бросила Фарлафу. Пес завилял хвостом, принялся за угощение.
- Ты где живешь? - спросил Лесной.
- Я на дачу еду.., к подруге, - ответила девушка. - Там вон, за мостом... Налево от моста.
- Говорить не хочешь? - усмехнулся Лесной. - А звать-то тебя как?
- Меня? .. Ира. А тебя?
- А меня... Меня тут называют Лесной.
- Загадочный тип, - усмехнулась Ира. - И отважный... - Она погладила его по светлым длинным волосам. - Дай, я тебя поцелую.
Она прижалась к нему и поцеловала его в щеку, потом в другую, затем припала губами к его губам. Лесной удивленно глядел на нее, потом довольно робко прижал ее к себе.
Фарлаф, уже сожравший колбасу, недоуменно глядел на них. Парень и девушка переглянулись и засмеялись.
- Пошли потихоньку отсюда, - сказала она. - Общество Фарлафа начинает тяготить.
- Пошли, эти, наверное, уже слиняли, - согласился Лесной.
Они вылезли из дыры в заборе и побрели по уже совершенно темному лесу. Ира держала Лесного под руку, тесно прижималась всем телом к нему. Лесной вздрогнул от подступившего чувства, от охватившего его желания.
- Спешишь? - спросил он.
- Спешу, - ответила она. - А ты чего спрашиваешь?
- Пошли ко мне, - предложил он. - Здесь недалеко.
- Ну, ты даешь... - усмехнулась она. - У тебя что, своя дача?
- С матерью живу. Братан умер несколько лет назад. Мать рано ложится. Окно невысоко. Как? - улыбнулся он.
- Пошли. С таким, как ты, не страшно. - Она еще теснее прижалась к нему.
- Да и ты девка боевая, - усмехнулся Лесной. - Хорошо ты ему врезала между ног.
- А ты чего заступился? Они же твои друзья? Вместе в кустах караулили.
- Какие они мне друзья? Так.., тоска с ними. Надоели. Тупые, как валенки. А ты мне понравилась. Характер у тебя не девчачий.
Они вышли на дорогу, прошли по мосту через реку и снова повернули в лес, где была протоптанная тропка.
- Скоро уже мой дом, - сказал Лесной, стискивая Ире плечо.
- Не спеши. Все успеем, - шепнула она.
Она увидела справа старенький небольшой домик с верандой за обломанным забором.
- Сюда нам, - сказал Лесной.
Они вошли в калитку. Лесной огляделся по сторонам, не видит ли кто. В доме свет был погашен.
Он тихо открыл дверь.
- Здесь подожди, под окном.
- Хорошо.
Он на цыпочках вошел в дверь, потом Ира увидела открывающееся окно.
- Давай сумку, - шепнул он. Она протянула ему сумку. - Теперь давай руку, лезь сюда.
Она протянула ему руку, и он помог ей влезть в окно. Она оказалась в маленькой комнате, в которой стояли только кровать с железной сеткой и шариками и большой гардероб. Света не зажигали. Молча Лесной притянул ее к себе и повалил на кровать, она словно провалилась в эту сетку.
- Сколько тебе лет? - шепнула она.
- А ты как думаешь?
- На вид не меньше шестнадцати. Но у тебя такое гладкое лицо, по-моему, ты моложе.
Он усмехнулся, ничего не ответил, прижал ее к себе и неумело поцеловал в губы.
- Мне раздеться? - спросила она.
- Как хочешь.
- Я хочу.
Она быстро сняла с себя кофточку, юбку. В темноте Лесной увидел черный лифчик, черные трусики, пояс, телесного цвета чулки. Он сам снял с нее трусики, потом стал расстегивать лифчик, пальцы не слушались, дрожали...
- Ты что волнуешься, глупенький? Все будет хорошо...
Любовником он оказался неумелым, но очень пылким. Железная сетка ходила под ними ходуном. Девушке было хорошо с ним, она стонала от удовольствия. Он даже прикрыл ей рот ладонью.
- Тихо, тихо, мать разбудишь.
А через пару минут уже она прикрывала ему рот своей мягкой ладошкой.
Потом они долго лежали на спине и молчали.
Наконец она сказала:
- Все. Мне пора. Проводи меня. А то будут волноваться.
Она встала, оделась. Потом он выскочил в окно, подал ей руки, она прыгнула ему в объятия.
Он аккуратно поставил ее на землю, и они пошли. Шли молча, она держала его под руку и тесно прижималась к нему. Обоим было хорошо, ни один из них не задавал другому лишних вопросов, они в чем-то были похожи. Им было хорошо вместе, и все. Больше они не желали ничего знать друг о друге.
Было темно, полная луна, звездное небо.
Ощутимо начало свежеть.
- Тебе холодно? - спросил Лесной с какой-то нежностью, не свойственной ему.
Она покачала головой.
Они дошли до моста. Там дорога раздваивалась.
- Все, - сказала Ира. - Мне туда. Дальше не провожай меня.
- Не боишься?
- Нет. Дважды такое не повторится. Я тебя вот о чем попрошу, только ты не обижайся, ладно?
- Ладно.
- Ты не ищи больше со мной встреч.
- А я разве их ищу? - спокойно спросил он.
- Ты молодец. Ты такой же, как я. Ты меня понял. Нам было хорошо, и ничего больше не должно быть между нами. Мы всегда будем помнить эту ночь.
- Конечно. - Он как-то нервно прижал ее к себе. Видимо, ему такое ее решение было не совсем по вкусу. Но он не желал спорить с ней. Это было не в его манере.
- Тогда ладно. Я пошла. - Она обняла его и поцеловала в губы. Он вздрогнул и крепко прижал ее к себе. Поцелуй длился с минуту. Потом она отодвинула его от себя.
- Все. Пойду. Меня ждут. , - Кто? - неожиданно для себя спросил Лесной и осекся.
Она улыбнулась:
- Пока, мой защитник, мой юный кавалер.
Мне почему-то кажется, что мы когда-нибудь с тобой увидимся и вспомним вместе эту чудесную ночь. Посмотри, какая полная луна, какие звезды...
- Мне братан говорил, в полнолуние творятся страшные вещи, - мрачно заметил Лесной.
- А может быть, мы с тобой еще совершим что-нибудь страшное. У нас все впереди. Пусть эта луна объединит нас...
Она как-то странно усмехнулась, повернулась и пошла вверх по дороге.
Лесной стоял и молча глядел ей вслед. У него почему-то было тревожно на душе. Она исчезла в ночной тьме словно видение, неизвестно откуда появившееся и неизвестно куда ушедшее.
Он еще немного постоял, потом вздрогнул от холода и медленно пошел домой...
Глава 2
Октябрь 1980 г.
В бешенстве Игорь Дмитриевич Лозович хлопнул входной дверью. Стучало в висках, кровь прилила к лицу. Он хотел крикнуть ей на прощание что-нибудь крепкое, но увидел елейную соседку, стоявшую напротив на лестничной площадке с сумками в руках и хитренькими глазами глядящую на него.
- Добрый день, Игорь Дмитриевич, - промурлыкала старушка.
- Здравствуйте, Анна Михайловна, - проворчал Лозович.
- Как ваши дела, Игорь Дмитриевич? Как здоровье? Как ваше творчество?
- А так, - махнул рукой Лозович. - Так как-то все;.;
Наверняка она подслушала его разговор с Эльвирой. Разговор был, мягко говоря, на повышенных тонах. Эта зараза устроила ему пролог перед юбилеем, который должен был состояться через две недели. Знаменитого прозаика Лозовича готовился чествовать весь многонациональный Союз писателей. Пятнадцатого октября ему исполнялось шестьдесят лет. В нескольких издательствах готовились к печати его пухлые сборники, огромными тиражами переиздавался эпохальный роман "Великая правда", за который пять лет назад он был удостоен Государственной премии СССР. Его романы переводились на многочисленные языки народов СССР, не остались в стороне и Болгария, Чехословакия, ГДР.
Лозович уже запутался, сколько денег ему причитается за все эти издания. По утрам, в халате, он сидел со счетной машинкой и подсчитывал свои бесконечные барыши, но каждый раз не мог чего-то учесть и сбивался со счета. Ему помогала в этих расчетах Эльвира, это было одним из любимых ее занятий. Другим любимым занятием было планировать грядущие покупки. В перспективе была покупка иномарки и второй дачи, но Лозович активно сопротивлялся покупке иномарки, считая это бестактным. "Я советский писатель, Эллочка, я коммунист! Мне вполне хватает моей "Волги"! И тебе уютно в "жигуленке".
