Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская
На самом деле обрушилось буквально все и непосредственно на голову, а пыль по сию пору не осела, продолжает клубиться и создает зыбкие миражи прошлого – правда, ведь красиво сказано? И как говорил один из деятелей новой истории (отнюдь не Плиний Старший и даже не Младший, а вовсе Талейран, князь Беневентский), что «те, кто не жил до революции, не знают, что такое сладость жизни». Какова у нас была сладость «до того», стало понятно лишь недавно, когда иллюзии иссякли, а миражи в основном рассеялись. И тогда пришла пора посыпать головы пеплом (тут как раз пришлись оба Плиния вместе с античным извержением Везувия и последним днем Помпеи). Мы все оптом и порознь зажмурили глаза и неслись сквозь исторический пласт на волне самообольщения пока не оказались за бортом истории в довольно стыдном положении.
Волна оказалась сливная и всех несло в обратную сторону, в прошлые века, как сказано у братьев. Стругацких «к аракчеевщине, бироновщине, опричнине». Точнее к православию, самодержавию и народности, к триаде, от которой бедная Россия целый век стремилась прочь. С тем, чтобы оказаться в третьем тысячелетии у начала того же самого круга.
Вспомним добрым словом Петра Чаадаева, его заподозрили в помешательстве ума в начале позапрошлого века, когда он выдвинул предсказание, что России суждено ходить по этому кругу вечно и учить остальные народы тому, как жить не надо. Ой-ей!
Если кто-то думает, что Ваша покорная слуга добиралась до банальных мыслей о сути российской истории самостоятельно, то, увы, ей было не до того, но нашелся друг-доброжелатель, он просветил и помог. Прощальное собеседование с Пашей Криворучко, бывшим вторым и также бывшим государственным мужем проходило на многих интересных уровнях. Исторический был одним из…
Выезжая из отечества на казенную службу в международной организации, на самом деле в почетную многолетнюю ссылку с прописанной пенсией и резиденцией, Павел Петрович нашел нужным высказать то, о чем, может статься, мечтал, но не удосужился поведать средствам массовой информации, как местным так и зарубежным. Ибо «всегда был смышлен».
Но, надо думать, что желание его томило, поскольку речь в историческом аспекте была продумана, выверена и образовалась на достаточно высоком уровне. Насколько я могла запомнить. Поскольку беседуя впоследствии в другом Валей, я передавала суть услышанного довольно пошло и не слишком элегантно.
– Дружок Паша рвет когти и рубит концы, ему здесь теперь без мазы, – толковала я на сленге, затем чуть смягчилась. – Мавр сделал свое дело, давеча-намедни ему внятно указали на выход. Мол, сильно умных просят не беспокоиться о России, зато дают отступного по полной программе. А мы как дураки…
– Почему как? – ответил банальностью друг Валя. – Всегда подозревал нечто подобное, но старался не вникать, потому что головой был уткнувшись в песочек, не простой, а отчасти золотой. Во всяком случае не заработанный тяжким трудом, а намытый вопреки законам истории и экономики.
– Э-гей, постой-погоди, сердечный друг Валюша! – вникла я сходу. – С тобой, что, тоже поимели ученую беседу, или мне мерещится?
– Когда мерещится, креститься надо, – грубо ответствовал друг Валя, однако вскоре объяснился. – Угадай с трех раз, наивная прелесть, не все же извилины ты по озерам прогуляла, не так ли? Ладно, раз время подошло, возьмем бутылец и пойдем гулять на объект по всем законам ностальгии. Раз ты со мной обходишься по чести, то и мне пора.
Дело происходило в начале сентября, я только разобралась с отправкой мелкого в лицей, освоилась с первой неделей культурного шока и собралась выяснить, как обстоят дела по части моего бизнеса, раньше руки не доходили. В программу культурного шока, правда, встроилось упомянутое собеседование с Павлом Петровичем, он пригласил меня в частичные гости на квартиру супруги Аллы подле Чистых Прудов, там среди развала и упаковки произнес прощальный спич. Примерно такой…
…Мол, старая гвардия умирает, но не сдается, история повернула вспять, а он будет блюсти интересы отечества в Европе, постарается смягчить удары, наносимые последнему некомпетентным стилем руководства, в чем видит свою персональную задачу. И прочая, прочая, прочая… Остающиеся, как оказалось, могут обходиться своими силами, его интерес в их бизнесе исчерпан, но старая дружба осталась. Кузина Ирина Боброва будет держать его в курсе, поскольку её муж Борис взят на должность помощника в чине советника (сюрприз, сюрприз!), остальные родные и близкие отпущены на свободный выпас. Старший братец-генерал претерпел сильные изменения, но Бог с ним, теперь станет заниматься террором на Кавказе, очень просил не поминать его лихом. Поскольку пост у братца реально опасен для жизни и здоровья, в этом случае любые негативные эмоции могут стать предметом суеверных ожиданий. (Я вникла, что генерал от террора считает меня практикующей ведьмой, что отчасти польстило. Е.М.)
Опомнившись от собеседования с Пашей, я тут же вцепилась (по телефону) в друга Валю и назначила свидание в центрах, где бойко рушилась старая застройка и копались котлованы под новейшую историю. Конкретно в окрестностях своей конторы, ключи от неё, как выяснилось, застряли у Вальки по необъясненным причинам. Пока я готовила мелкого к школе, то выяснила (не прилагая особого внимания), что Эллы в конторе и в Москве нету, а телефоны офиса намертво отключены. В другое время я бы обеспокоилась, но праздник Первого сентября занял все наличные эмоции.
Ну вот, мы сошлись с Отче Валентином на памятном месте под сенью Грибоедова, обменялись комплиментами и двинулись в сторону офиса, но остановились не доходя до него. На полдороге Валечка счел возможным сделать признание.
Для того пришлось купить склянку и осесть около стройки на оставшейся скамье. Единственной уступкой времени стал пластиковый стакан, он взялся непонятно откуда для моего употребления, поить подругу юности из горла остепенившийся Валя счел не совсем приличным, хотя сам практиковал. И то хлеб, а именно стакан.
– «Подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя!» – обратился Валя с цитатой из Александра Сергеевича после первого глотка, далее перешел на креатив. – Давно целительного слова ты ждешь печально от меня.
– Мерси на целительном слове, – отвечала я после первой порции несусветной дряни. – Если не слишком трудно, то хотелось бы услышать в прозе.
2. Целительное слово
(от друга Вали, рассказанное в прозе)
…Тогда, прелесть моя, расскажу сказочку про нас с тобой, быль и небыль, а также причины и следствия. Давай-ка возьмем за основу повесть о девице-Золушке и ее превращениях. Основные сюжетные линии тебе известны,
