Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры
На Каана де Берга вдруг напал кашель.
— Но Фредрик, как это… могло быть сделано… никаких, даже малейших следов… — Шолд подошел вплотную к статуе, рассматривая гранит.
— Лазер, — ответил Фредрик, ловя взглядом глаза Хокторна. — Совершенно особый лазер. Можно сказать, уникальный — верно, мистер Хокторн?
Иллюзионист поднял голову и посмотрел на него.
— Да, — прошептал он. — Так называемый изоморфный разрез. Ни один известный лазер на рубине не разрезает так тонко. Заряд частиц обуславливает явление, известное под названием изоспин. Нет более совершенного способа разрезать материю. Луч лазера не повреждает молекулы, только отделяет их друг от друга, так что получается невидимый разрез. Отдельные части объединяют полное структурное сходство. Это явление известно науке из лингвистической философии. Австрийский философ Витгенштейн описал его в своем «Логико-философском трактате». Слова могут выполнять двойную функцию и по-разному толковаться в одном и том же тексте. Интереснейший принцип. Для физики он до сих пор существовал только в теории. — Последние слова Хокторн произнес еле слышно.
— Спасибо, мистер магико, мы еще вернемся к твоей роли. А сейчас выйдем и запрем дверь. — В зычном голосе Фредрика по-прежнему звучала повелительная интонация, заставившая остальных немедленно повиноваться. Он ослабил узел шнурка, которым был завязан капюшон.
На дворе царила тихая суматоха. Полицейские пребывали в растерянности, им было приказано никого не допускать к статуе. Фредрик догадывался, что этот приказ вряд ли исходил от руководителей Национальной галереи. Сообразив, какая промашка допущена, они принялись властно выталкивать нарушителей из дома на крыльцо и заперли дверь.
Фредрик остановился перед дверью. Решительная жестикуляция человека в зеленом плаще заставила представителей власти отступить от него.
Наксиманн и его товарищи продолжали держаться в сторонке. Андреа де Берг была чем-то занята в автомобиле и как будто не проявляла особого интереса к происходящему. Фрёкен Хауг сидела на земле возле крыльца. Хокторн застегнул потуже пальто и делал вид, будто гоняет ногами камешки. Шолд и де Берг оторопело глядели на Фредрика.
Его окружало поле высокого напряжения. В любую секунду кто-нибудь мог нажать на кнопку, и он испарился бы, превращаясь в ничто.
Секунда. Эту секунду необходимо было держать. Он ощутил небывалую энергию. Никаких болей.
— Но кто?.. — Голос Лекфинна Шолда пробил брешь в гнетущей тишине.
— Я! — воскликнула внезапно фрёкен Хауг.
Глаза ее были широко раскрыты, и она царапала воздух длинными голубыми ногтями.
— Это я убила Халлгрима! Я подвесила под мостом Мать-Землю, она качалась там взад-вперед, я подвесила, велела, чтобы ее подвесили именно так, понятно?
— Вот именно, — тихо произнес Фредрик.
— Ты велела хяппи подвесить ее. Однако не спеши, Кассандра, ведь ты — Кассандра, верно? Царица света, предводительница норвежских хяппи, философ, вы разработали красивое, мирное учение, я ведь правильно толкую наименование «хяппи» как производное от инкского слова хиа-апи, означающего «дар солнца»? Халлгрим сразу стал сторонником этого учения, верно? В Национальной галерее ты была смирная, бесцветная фрёкен Хауг, а в свободное время — Кассандра.
Сейчас он говорил негромко, но голос его был слышен по всему двору. Даже полицейские замерли, не смея шевелиться.
— Однако начнем сначала, — продолжал Фредрик. — Говори, Кассандра, дай нам услышать все! Поведай о студенческих годах в Швейцарии, где ты познакомилась с Максом Куртом фон Фолльбергом. Физиком, который стал князем света и иллюзионистом.
Фрёкен Хауг встала. И произошло внезапное преображение — перед ними был верховный вождь, взыскующая мать, богиня, от которой исходило доверие и тепло. Голос ее звучал ясно и твердо, и она смотрела на Дерека Хокторна, чьи глаза по-прежнему были обращены на нечто невидимое на земле.
— Да, это было в Швейцарии, в лаборатории Европейского совета по ядерным исследованиям. Нас было много, мы изучали атомные структуры, изучали свет. Мы увидели хиа-апи, молодых носителей философии, которой принадлежит будущее. Макс изучал свойства света в новом ракурсе. Мы познакомились, полюбили друг друга. Он рано проник в сокровенные глубины философии атомной физики, но ему не давали хода представители аналитического направления в науке. Он порвал с ними. Он мог стать иллюзионистом, у него был широкий выбор. Но он не присоединился к нам, избрал собственный путь. Он писал книги. Я вернулась в Норвегию, однако мы остались друзьями. От него мы получили величайший дар. — Она перевела дух. — Но ты, мерзавец, приехал, чтобы похитить этот дар! Ты убил Дикке и Макса! Где ты спрятал перст?!
Она не сводила глаз с Дерека Хокторна, и ее указательные пальцы метали молнии.
Внезапно вся картина изменилась.
Дверца красной «тойоты» де Берга открылась, из машины вышла Андреа де Берг, сделала три шага и остановилась. Чистые женские черты лица ее не выражали никаких чувств. В руке она держала черный предмет, напоминавший передатчик дистанционного управления телевизором, только он был подлиннее, на нем было больше кнопок, и он заканчивался чем-то вроде маленького дула, которое смотрело прямо на Фредрика Дрюма.
Увидев Андреа де Берг, Дерек Хокторн вздрогнул, попятился и оперся спиной на полицейскую машину.
— Спокойно, — холодно скомандовала она. — Всем стоять спокойно. Вы все умрете. Сожалею, это относится и к полицейским…
— Андреа!? Черт возьми… — Каан де Берг метнулся было к супруге, но замер на месте.
— Заткнись, Каан! Это тебе не игрушки. Твой предел — древние псевдовоины, которыми ты тешишься в своем подвале. Сейчас другое время, мальчик мой. Никто в этой стране ничего не узнает. На этом дворе в долине Луммедален ничего не произошло. История с Ашшурбанипалом — обычная утка, выдумка полоумных журналистов. Халлгрим Хелльгрен потерял управление, съехал в кювет и разбил голову о ветровое стекло. И все.
— Перст! У нее перст! — Фрёкен Хауг сорвалась с места, но Фредрик перехватил ее.
Жми на кнопку, майор, жми сейчас, пусть наступит конец! Фредрик зажмурился. Капельки крови на щеке Дикке. Одиннадцать трупов на дворе перед домом Халлгрима. Капельки крови на коже — никаких других следов.
Он открыл глаза, крепко сжимая рукой запястье фрёкен Хауг. Никто не двигается.
А вот и нет!
Четверо хяппи во главе с Наксиманном подкрадывались сзади к Андреа де Берг. До этой минуты они, как было условлено, держались вне ее поля зрения. Ближе, ближе… Не больше метра отделяло ее до Наксиманна, и он уже замахнулся одной рукой, когда она что-то услышала. Развернулась и направила дуло на него.
Наксиманн застыл на месте. Потом покачнулся в одну, в другую сторону, и глаза его незряче уставились куда-то в воздух. В ту самую секунду, когда он начал падать, его товарищи набросились на Андреа де Берг и повалили ее на землю. Раздался отчетливый треск — это Плутта сломал ей руку, отнимая черный предмет. Тут же он подбежал к Фредрику и отдал ему свою добычу.
Джокер. Он не остался лежать в секретном сейфе, как опасался Фредрик. Она захватила его с собой.
Глаза Плутты блестели от слез.
Одна нога Наксиманна дернулась раз-другой — последний признак угасающей жизни.
— Андреа! — раскатился по двору голос Каана де Берга. — Отпустите ее, черт дери, я вам!..
Два полицейских схватили его, трое других поспешили на помощь хяппи, Андреа де Берг уложили на капот ближайшей машины. И тут же отпустили, когда она предъявила свое удостоверение. На представителей власти словно напал столбняк.
Хяппи и фрёкен Хауг опустились на колени возле безжизненного тела Наксиманна.
И снова прозвучал громовой голос Фредрика.
— Майор Андреа де Берг! Сомневаюсь, что найдется трибунал, который возьмется судить тебя и твоих сообщников, но люди, стоящие здесь, вправе вынести свой приговор! Это относится и к тебе, Каан! Вы сами слышали, что она сказала, все должны были умереть. И все было бы скрыто. Если бы ей удалось использовать это. — Он поднял в руке черный предмет.
К глазам его подступал красный туман. Тело разбухало под дождевиком. Он не понимал, почему его губы шевелятся, однако они шевелились.
Он парил в воздухе в ста метрах над землей.
— То, что скажу я сейчас, никогда не будет повторено. А потому слушайте!
Губы отделились от лица и говорили сами.
— У Халлгрима Хелльгерна был в Старом городе свой, так сказать, маленький кабинет, по соседству с обителью хяппи. Естественно, он их встречал, познакомился с ними, и ему сразу понравились их идеи, почти во всем созвучные его собственным убеждениям. Нетрудно представить себе, как он удивился, узнав, что неприметная фрёкен Хауг — царица роя хяппи, Кассандра. Удивился и обрадовался. Потому что он и Сандра Хауг еще раньше полюбили друг друга. Тем не менее что-то мешало ему полностью воспринять философию хяппи. И Сандра решила показать ему чудо — такое великое, чтобы он понял: сила света способна преобразить весь мир. Потрясающий замысел. Либбелид — песня любви, превосходящая все, что когда-либо видел и слышал Халлгрим.
