Дитя культа - Александра Райт
Ручка задергалась. А после тяжелые кулаки очередью стали опускаться на дверь.
– Открой, тварь! Иначе убью, – раздался грубый голос Бориса.
Шеф не сдвинулся с места, но хватку ослабил.
Горячие слезы струились по щекам Онафиэль.
Вскоре хлипкая дверь не выдержала напора и, отлетев, повисла на нижней петле. Огромный кулак Бориса с хрустом врезался в челюсть начальника, который так и не успел застегнуть ширинку. Вместе с кровью он сплюнул несколько зубов.
– Ты как? – Борис с волнением посмотрел на девушку. – Я сейчас вызову полицию.
– Не надо полицию. – Онафиэль испуганно взглянула на своего спасителя. Она понимала, что полиция станет опрашивать ее; возможно, дело дойдет до суда, и тогда у нее попросят документы. Документы, которых у нее не было. Они начнут копать и узнают, кто она и что сделала. Нельзя было этого допустить.
– С ума сошла, хочешь, чтобы ему все с рук сошло? – Борис говорил так, будто начальник не сидел на полу в полубессознательном состоянии.
– Ты ведь не позволишь ему. Мне нельзя в полицию. Пожалуйста. – На глазах Оны вновь застыли слезы.
– Вот бестолочь. – Борис сплюнул от досады. – Тогда бери такси, езжай домой и больше сюда ни ногой. Понятно?
– Угу. – Онафиэль поднялась с пола и поплелась к выходу.
Когда Она вошла в квартиру, подготовка к семейному обеду шла полным ходом. Камилла и Саванна суетились на кухне. Тим играл со спагетти в своей тарелке.
– Ты рано, переодевайся и иди к нам, – крикнула Саванна, не оборачиваясь, но тут же услышала громкий всхлип. – Эй, что с тобой? – Она метнулась к девушке и заметила пылающую щеку и растрепанные волосы. – Кто это сделал?
Но Онафиэль лишь молча обняла подругу, уткнулась носом в ее плечо и сильнее расплакалась.
– Ну-ну, хватит. – Саванна гладила ее по волосам и спине в попытке успокоить. Камилла налила в стакан воды и поднесла Оне:
– Вот, попей.
Приняв стакан, Онафиэль сделала несколько глотков, плакать перестала, но губы и подбородок все еще дрожали, а дыхание сбилось.
– Давай, дыши со мной. – Саванна глубоко задышала, придерживая девушку за руку.
Через несколько минут Она пришла в себя и смогла объяснить, что случилось. Саванна побледнела.
– Я всегда знала, что он мудила, но даже подумать не могла, что он так поступит с тобой. – Она снова обняла девушку. – Нужно обратиться в полицию.
– Нет. – Онафиэль вздрогнула. Это не ускользнуло от внимания подруги.
– Почему? – Саванна посмотрела в глаза Оны, но казалось, что дотянулась до самых глубин души.
Решение рассказать правду было спонтанным, эмоциональным: слишком много всего навалилось на Онафиэль. Она больше не могла одна нести этот груз, ей нужно было разобраться в себе и понять, что она за человек, а для этого ей непременно нужно было услышать оценку со стороны.
Когда Онафиэль очнулась от воспоминаний, все трое сидели на диване, обнявшись, и плакали. Каждая из них пережила то, что поведала Она. Сама она переживала эти моменты день за днем, даже ночью воспоминания не отпускали ее. В кошмарах Онафиэль вновь и вновь оказывалась в центре круга, облитая кровью и оскверненная ложной любовью, обманной религией, плохими людьми. В ушах звучали слова молитвы, пропетые детскими голосами. В эти моменты Она понимала, что если бы она могла повернуть время вспять, то поступила бы точно так же. Ей было страшно оттого, с каким хладнокровием она смотрела, как умирает Рафаил, но в то же время гордилась собой.
– Боже мой, девочка, как же так? – Камилла продолжала обнимать Ону.
– Все позади, теперь позади, – успокоила ее Саванна. – Мы не пойдем в полицию. Клянусь, никто не узнает о том, что случилось. По крайней мере, точно не от нас. Ты ведь никому больше не говорила?
Онафиэль помотала головой и кончиками пальцев стерла слезы.
– Что мне теперь делать? Кто еще возьмет меня на работу без документов? – Она подняла заплаканные глаза на Саванну, в ее взгляде не было жалости, лишь холодная решимость.
– Мы сделаем тебе документы, а потом отомстим! – Саванна поднялась, схватила мобильный с журнального столика, набрала чей-то номер и принялась мерить комнату шагами в ожидании ответа. – Привет; окажешь мне одну услугу и можешь забыть про меня и ребенка, я больше не стану тебе докучать.
По всей видимости, на том конце ответили согласием, потому что Саванна продолжила.
– Нужно сделать настоящий паспорт для девушки, чтобы не подкопаться, – сказала она бывшему мужу, а после обратилась к Онафиэль: – Сколько тебе лет?
– Восемнадцать, – нерешительно ответила Она.
– Восемнадцать, – повторила Саванна и снова взглянула на девушку: – Когда день рождения?
– Осенью.
– А поточнее?
– Я не знаю. У нас не было дней рождений, но каждую осень весь октябрь мы праздновали общий Новый год, и с тех пор все считались на год старше. – Онафиэль повернулась к Камилле. Женщина погладила девушку по волосам.
– Запиши 24 декабря, – попросила Саванна.
– Сегодня? – удивилась Онафиэль.
– Да, сегодня! С этого дня твоя жизнь изменится. Обещаю. – Саванна подмигнула девушке и вернулась к телефонному разговору: – Когда будут готовы документы? Отлично. Спасибо.
Через месяц в руках Онафиэль был ее первый паспорт и новая личность. Саванна помогла ей оформить документы, чтобы воспользоваться помощью фонда для женщин, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Фонд оплатил обучение Оны в колледже: девушка выбрала факультет психологии, чтобы иметь возможность помогать тем, кто пережил нечто подобное. Она даже допускала мысль, что после окончания станет работать в этом же кризисном центре.
Учеба давалась ей легко: несмотря на то что она была самой младшей в группе и не имела даже начального образования, все равно многим могла дать фору. Изучение психологии позволило найти ответы на вопросы: почему семья поступала с ней так, как поступала, что толкает людей на преступления, почему она чувствует то, что чувствует. И даже почему ее кошмары до сих пор не закончились. У нее была возможность проходить терапию самой, как учащейся, и иногда она пользовалась такой привилегией, но не для того, чтобы проработать реальные проблемы, а для того, чтобы посмотреть на практика в деле. Она создавала вымышленные внутренние конфликты, проживала их, и когда сама себе начинала верить, обращалась за помощью. То ее бросил несуществующий парень, то они помирились, но ей изменил, то мать перестала видеть в ней личность. Проблема с матерью и впрямь была, но Онафиэль существенно преуменьшила ее суть.
Возможно, терапевты догадывались, что она водит их за нос, но виду не подавали и в деканат не жаловались. Вероятно, потому что понимали, какие мотивы движут девушкой: тяга к знаниям и любопытство.
Настоящих друзей Она так и не обрела, одногруппникам она казалась слишком замкнутой. Многие думали, что она считает себя лучше других. Соседка по комнате в
